— Положил одного, — нервозно ощерившись, сообщил Леший, откатившейся обратно и меняющий теперь магазин.

— И у меня один.

— Хе-хе, четверо еще. С четырьмя справимся. Спра-а-авимся…

Стас взглянул на Лешего и заметил, как губы у того подрагивают, не переставая при этом растягиваться в нездоровом оскале. Глаза заиграли кровожадной одержимостью.

Поредевшая группа тем временем, отказавшись, видимо, от идеи подавить неприятеля огнем, предприняла попытку отступить. Два бойца схватили металлический контейнер и волоком тянули его в противоположную от врага сторону под прикрытием еще двух автоматчиков, бегло постреливающих по неприятельскому укрытию.

— Они уходят, — сообщил Стас, надеясь, что на этом перестрелка и закончится.

— Ну уж хер, — покачал головой Леший и хищно ухмыльнулся. — Давай на счет «раз».

— Пусть идут, нам…

— Раз!

Он кувырнулся влево, дал короткую очередь, потеряв цели за деревьями, вскочил и пробежал метра четыре до следующего укрытия, откуда снова принялся поливать отступающих свинцом.

Стас, выцеливая фигуры, мелькающие в частоколе леса и активно садящие длинными очередями по позиции Лешего, заметил краем глаза, как одна из них согнулась и упала. Второй супостат нырнул за дерево и временно присмирел, решив, судя по всему, что шкура у него не казенная и новую не выдадут. Теперь только пара бойцов, упрямо волокущая таинственный контейнер, продолжала отстреливаться, не прицельно посылая очередь за очередью из автоматов, висящих на плече и удерживаемых одной рукой. Стас дождался момента, когда несуны попадут в достаточно широкий свободный промежуток между деревьями, и нажал спуск. Пуля угодила одному под правую лопатку, разорвав легкое, и тот, сделав по инерции еще три шага, упал на колени и пополз, отхаркиваясь кровью. Второй приставленный к контейнеру боец, слыша предсмертные хрипы товарища, бросил свою разом потяжелевшую ношу, явно намереваясь покинуть поле боя скорейшим образом, но не успел. Еще одна пуля, пущенная Стасом, влетела ему в правое ухо и вышла из левого, оставив на светлой коре сочную кровавую кляксу.

Уцелевший же автоматчик покидать свое укрытие за деревом не спешил. Стас, проверки ради, стрельнул по запримеченной сосне, и, как только в воздух брызнул фонтан щепок, с противоположной стороны выглянуло плечо, тут же исчезнув за стволом.

Убедившись, что память его не подводит, Стас помахал рукой, требуя внимания от Лешего, залегшего неподалеку. Тот повернул голову и одобрительно закивал в ответ на дальнейшую жестикуляцию, разъясняющую направления обхода, подкрепив свое согласие выуженной из подсумка РГН. После чего оба встали и короткими перебежками от дерева к дереву пошли брать в клещи жизнелюбивого стрелка.

Но воспользоваться гранатой Лешему так и не удалось. Когда до дерева-укрытия оставалось уже не больше тридцати метров, нервы у стрелка сдали. Бросив автомат, он с поднятыми руками и криком «Не стреляйте!» выскочил сдаваться на милость победителям, за что… тут же схлопотал пулю в живот.

— Нахуя? — развел руками Стас, шагая к корчащемуся в муках недобитку.

— А нахуя он выпрыгивает как черт из табакерки? — парировал Леший. — Может, у него пистолет где припрятан. Откуда я знаю, что у придурка на уме? Слышь, козел, — двинул он ботинком по спине раненого, — ты кто?

Тот лишь стонал и корчился, лежа на боку и хватаясь обеими руками за простреленный живот.

— Кто, бля, такой? Я спрашиваю! — повторил свой вопрос Леший, приставив ствол пулемета к голове бедолаги.

— Гвардеец, — выдавил раненый и продолжил завывать.

Леший со Стасом переглянулись.

— Я так и думал, — Стас сделал шаг к допрашиваемому. — Зачем стреляли в нас?

— А вы зачем целились?! — срываясь на визг, ответил тот.

— Ну мудак! — усмехнулся Леший. — Целились в него, бля. Да я тебе башку сейчас отстрелю, скотина тупая!

— Погоди, — притормозил его Стас. — Пусть скажет, что в ящике.

— А на хрена нам его рассказы? Сами посмотрим.

— Ты, конечно, можешь заглянуть, коли смелый, а я вот как-то не особо горю желанием наобум соваться. Вдруг там сюрприз какой или химия ядовитая. А? — перевел он взгляд на гвардейца. — Что скажешь?

Тот шумно засопел и отвернулся, демонстрируя категорическое нежелание общаться на заданную тему.

— Ладно, — Стас вскинул автомат и выстрелил.

От неожиданности вздрогнул даже Леший, а гвардеец рефлекторно схватился руками за голову, рядом с которой зарылась в землю пуля.

Стас нацелил ствол в живот несговорчивому «пациенту», приложил раскаленный пламегаситель к ране, дождался, пока вопли умолкнут, и возобновил разговор:

— Что в ящике?

Гвардеец ошалело смотрел на Стаса и дышал так, будто жар раскаленного металла, приложенного к открытому мясу, выжег не только аккуратный кругляш почерневшей крови, но заодно и весь кислород из атмосферы.

— Мне показалось, — начал Леший, медленно передвигая ствол пулемета от головы к колену пленного, — или эта сука действительно не хочет отвечать на вопросы?

Гвардеец проследил расширяющимися глазами за перемещением пыточного орудия, но вместо того чтобы начать говорить, лишь отчаянно замотал головой, что было расценено Лешим как однозначное подтверждение его догадки. Реакция ждать себя не заставила. Выстрел опалил ткань камуфляжных штанов, пуля пробила коленную чашечку, разнесла сустав и ушла в землю. Полусогнутая нога резко распрямилась и с неприятным хрустом противоестественно выгнулась коленом вовнутрь.

Боец даже не заорал. Впав в шоковое предобморочное состояние, он приподнялся на локте и, выдав нелепо-беспомощное «ах», тупо уставился на свою изуродованную конечность.

— Бля, Леший! — возмутился Стас. — Ты его допросить хочешь или просто искалечить?! Он уже отрубается!

— Не боись, реанимируем.

С этими словами Леший легонько тронул раскуроченное колено ботинком, без усилий добившись результата.

Новоиспеченный инвалид дернулся и, выйдя из ступора, принялся истерично орать, уже гораздо более осмысленно таращась на обильно кровоточащую и дымящуюся прореху в правой штанине.

— Ну вот, — ухмыльнулся Леший, — совсем другое дело. Будешь теперь на вопросы отвечать, козлина безногая?

— Не… Не надо! — взволнованно прошептал гвардеец, глядя, как ствол подбирается к левому колену. — Я скажу! Все скажу!

— Все — многовато будет, — подключился к беседе Стас. — Отвечай на вопрос. Что в ящике?

— Бомба, — выпалил боец и совершенно по-идиотски захихикал, радуясь, видимо, что на сей раз не приобрел еще одно лишнее отверстие в организме.

— Какая бомба, тупиздень? — Леший остался явно неудовлетворен ответом, и убранный было ствол вернулся к уцелевшему коленному суставу.

— Авиационная, — уточнил боец уже слабеющим голосом.

— На хрена вам авиабомба? Что вы с ней делать-то собирались?

Боец дернулся, издал булькающий звук, напоминающий отрыжку и, убрав локоть, лег на спину. Кровь из простреленных внутренностей пошла горлом, выплеснулась изо рта, заструилась по подбородку. Злорадная улыбка обнажила перепачканные красным зубы, и умирающий гвардеец снова заговорил, на сей раз спокойно, без страха:

— Это не простая авиабомба. Бух! — кровь слетела с его губ мелкими брызгами. — Только ветер поймать надо. Мы давно искали… Мы верили. А вы… — он сделал паузу и сглотнул. — Вы уже мертвецы.

Словно желая подтвердить слова умирающего, затрещала рация, висящая у него на плече. Леший со Стасом переглянулись.

— Зажми ему рот, — коротко бросил Стас и вынул переговорное устройство из чехла.

— Первый, что у вас там? — раздалось из динамика. — Мы на месте, ждем груз. Прием.

— Все в порядке, — отчеканил Стас, косясь на подергивающегося гвардейца. — Были небольшие проблемы с грибниками, но мы справились. Выйдем часа через три, не раньше. Уточните, где вы. Прием.

— Возле церкви, как условились. Ждем. Конец связи.