В 2010 году дефицит российского бюджета может достичь 20% ВВП. К такому выводу пришли специалисты Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО), проанализировав экономическую ситуацию в стране. Согласно ожиданиям правительства, бюджетный дефицит будущего года должен составить 7,5%, то есть оказаться ниже текущего уровня. В действительности для улучшения финансового состояния государства нет объективных условий. Поступления в казну значительно снизятся, а ВВП продолжит падение. Бюджет страны, возможно, окажется невыполнимым в запланированных величинах.

Согласно проекту бюджета на 2010-2012 годы, доходная часть федерального бюджета в 2010 году должна составить 6 636,2 млрд. рублей (15,7% ВВП). Расходы по планам властей предполагаются равными 9 822,8 млрд. рублей (23,2% ВВП). Расчетный размер дефицита соответствует 7,5% ВВП. «Даже в рамках текущей экономической ситуации эта величина не выглядит убедительной. Она остается явно заниженной, хотя чиновники неоднократно подтягивали ее в прогнозах», - отмечает директор ИГСО Борис Кагарлицкий. По его словам, бюджетный дефицит 2010 года без радикального сокращения расходов не может оказаться меньше, чем в этом году. Хозяйственная ситуация в стране позволяет оценить перспективу исключительно как негативную.

По официальным прогнозам дефицит бюджета России в 2009 году составит 3 617 млрд. рублей, что соизмеримо с 9,4% ВВП. Доходы казны оцениваются в 6 561,3 млрд. рублей (17,1% ВВП). Предельный объем расходом определен на текущий год в 9 771 млрд. рублей (25,4% ВВП). «Власти рассчитывают удержать расходы в 2010 году почти на уровне 2009 года. Они не учитывают, что кризис сохраняет развитие. ВВП России еще до конца года значительно сократится. Процесс продолжится в 2010 году. Доходы казны сильно упадут. Дефицит окажется громадным», - полагает руководитель Центра экономических исследований ИГСО Василий Колташов. Согласно его оценке, для государства в будущем году сложится чрезвычайно тяжелая финансовая ситуация. Не исключено, что еще до окончания 2009 года бюджет будет впервые пересмотрен в сторону сокращения расходов.

По отношению к сократившемуся ВВП бюджетный дефицит в 2010 году может составить 20%. В силу объективных причин доходы казны окажутся значительно меньшими, чем сейчас ожидается. Промышленный спад в стране не прекратится в ближайшие два года. Осенью, вероятно, последует его усиление. Ожидаемое окончание мировой финансовой стабилизации приведет к снижению цен на углеводороды, металлы и иные виды сырья. Экспорт из России сократится, как и его рентабельность. Продолжится разорение малых и средних предприятий. 2010 год страна встретит с плохими экономическими показателями.

В таких условиях исполнение бюджета, несмотря на привлечение заемных средств, значительное повышение тарифов и акцизных сборов, окажется крайне затруднительным. Власти, очевидно, перейдут к секвестрованию бюджета. Урезание социальных расходов приведет к дальнейшему сокращению потребительского спроса в стране и сыграет на усиление кризиса. Уже в текущих условиях не планируется повышение зарплат бюджетников и пособий по безработице. В 2010 году можно ожидать новый, более острый банковский кризис. За крахом автомобильной отрасли способны последовать обрушения иных отраслей экономики. Неплановые расходы могут привести к исчерпанию валютных резервов правительства, несмотря на попытки их сохранить. Все это сделает бюджет государства невыполнимым в плановых величинах.

Призрак коммунизма пока ещё не гуляет по России. Но его место занимает куда более скромный и прагматичный призрак национализации.

Разговоры на эту тему появились в начале лета, когда начали останавливаться градообразующие предприятия, а в августе, когда встал главный конвейер АвтоВАЗа, вопрос о национализации бывшего лидера советской индустрии был поставлен на профсоюзном митинге протеста. Рабочие АвтоВАЗа в этом не одиноки. Опросы общественного мнения показывают, что национализацию в той или иной форме одобрило бы около 80% населения России.

Казалось бы, политические деятели, стремящиеся завоевать поддержку масс, должны были ухватиться за подобную идею, если не на уровне практических действий, то хотя бы на уровне демагогии. Власти следовало бы провести одно-два показательных мероприятия, чтобы успокоить население, продемонстрировав, что с его мнением считаются. Или наоборот, оппозиция должна была бы упрекать правительство в нежелании пойти навстречу пожеланиям трудящихся.

Между тем среди политиков не заметно готовности поднимать тему национализации всерьез. Либеральная оппозиция, не упускающая ни малейшего повода упрекнуть власть в отсутствии демократизма, почему-то не торопится призывать к выполнению требования большинства граждан и национализации компаний, разворованных и разрушенных собственными хозяевами.

В свою очередь, некоторые деятели проправительственной «Единой России» предлагают в Государственной Думе законопроект, позволяющий в определенных обстоятельствах отбирать предприятия в государственную собственность. Однако этот законопроект тут же положили под сукно, как только обнаружили, что в Кремле он не вызывает восторга. И правительство и президент руководствуются одними и теми же принципами либеральной экономики, а потому посягательство на институт частной собственности для них недопустимо. Можно отнять имущество у конкретного собственника, расправиться с отдельно взятым олигархом, но невозможно посягать на институт частной собственности как таковой. Потому, даже если отдельные решения о национализации и будут иметь место в силу элементарной необходимости, никаких законов, регулирующих принятие подобных решений, разработано не будет.

Впрочем, пока о национализации речь не идет даже в форме административного исключения. Российская власть в своей приверженности догмам либеральной экономики превосходит даже коллег из Соединенных Штатов и Англии. Национализацию боятся начать, поскольку не знают, где закончить. Государство должно отобрать предприятия у неэффективных и коррумпированных собственников. Даже некоторые либеральные экономисты на Западе готовы согласиться с подобной посылкой. Правда, оговаривая, что впоследствии компании, изъятые у подобных нерадивых хозяев, должны быть реприватизированы. Иными словами, пусть государство, за счет налогов, уплаченных всем обществом, восстановит производство, проведет реструктуризацию, обновит технологии, обеспечит заказы и кредиты, а потом уже отдает имущество обратно в частные руки. Тем, кто предположительно станет новым, эффективным хозяином. Но как быть, если у нас кругом почти все хозяева неэффективные и коррумпированные? И что делать, если советская промышленность развивалась в тесной связи с социальной сферой, организована была не для условий свободного рынка и в принципе нуждалась в совершенно ином типе управления, чем мог предложить частный бизнес?

В условиях, когда можно было перераспределять доходы от очень дорогой нефти, все эти проблемы можно было игнорировать, скрывая чудовищное падение управленческой эффективности даже по сравнению с советскими временами. Но сейчас вопрос встает крайне жестко. Либо вернуть в государственную собственность, либо допустить полный крах всего того, что осталось от промышленности, прекрасно сознавая, что за коллапсом производства последует и социальный коллапс.

В полный рост эта проблема встанет перед правительством нынешней осенью, когда ударит вторая волна кризиса, нефтедоллары, выделенные на помощь бизнесу, будут распилены и растрачены, и откладывать принятие решений окажется уже невозможно.

Ничего иного, кроме спасения через национализацию не останется. Только вот правительству самому придется после этого отвечать на вопрос о том, что оно планирует делать с предприятиями, как оно будет повышать их эффективность и поддерживать их работоспособность в условиях нарастающего кризиса.