Между тем для множества людей в нашей стране и за рубежом дело Урусова стало символом борьбы трудящихся за свои права. Освобождение рабочего лидера - сегодня это уже не только вопрос, касающийся его лично или жителей поселка Удачный. Дело Урусова объединило соперничающих между собой лидеров профсоюзного движения России, активистов левых организаций, правозащитников.

Надо отметить, что дело Урусова это лишь эпизод в целом списке неприятностей, которые в последнее время обрушились на профсоюзных активистов и лидеров. Жесткому давлению подвергся легендарный профсоюз автомобилестроителей - МПРА. Нападения на лидеров профсоюза происходили неоднократно, и их пришлось даже обсуждать на встрече между Владимиром Путиным и президентом Международной федерации металлистов (МФМ) Бертольдом Хубером.

Дальнейшее развитие дела Урусова покажет, какие тенденции берут верх в государстве и обществе. Решение Верховного Суда Якутии показало, что при определенных обстоятельствах добиться справедливости можно даже с нашим правосудием. Другой вопрос, что сыграли свою роль, скорее всего, не только речи адвокатов, но уличные протесты, международное возмущение и публичное обсуждение вопроса в прессе. Для центральной власти арест профсоюзного лидера в Якутии оказался дополнительной и совершенно ненужной проблемой, внезапно свалившейся на голову московских чиновников. Арест активиста, спровоцированный сугубо локальным конфликтом, породил общественную реакцию, вышедшую далеко за пределы Якутии.

В деле Урусова на кону нечто куда большее, чем освобождение одного отдельно взятого человека. Совсем недавно конфликт в крошечном городке Пикалёво, где жители массовыми протестами добились вмешательства центральной власти в местную экономическую ситуацию, стал прообразом и моделью для растущего числа (вероятно, десятков, если не сотен) подобных конфликтов по всей стране - от Брянска до Алтая.

Точно так же и дело Урусова становится тестом, своего рода испытанием, от итогов которого зависит, как сложится в условиях кризиса судьба активистов и лидеров рабочего движения. Если Урусов в ближайшее время выйдет на свободу, это продемонстрирует, что солидарность эффективна, а репрессии - нет. Однако если он останется за решеткой, результат отнюдь не будет строго обратным. Скорее, тысячи людей придут к выводу о безнадежности нашей судебной системы и невозможности добиваться правды законными методами. Сегодня власть ещё пользуется доверием большинства населения, по крайней мере, власть центральная. Только доверие - это ресурс не бесконечный. Он может быть исчерпан.

Специально для «Евразийского Дома»

Сообщение о том, что с 1 августа 2009 года останавливается главный конвейер АвтоВАЗа, не могло не вызвать определенного замешательства в официальных кругах. Казалось бы, спасение автомобильной промышленности было объявлено одним из главных приоритетов правительственной антикризисной политики. Ради этого вводили запретительные пошлины на подержанные иномарки, спровоцировав острый социальный конфликт на Дальнем Востоке. Ради этого были потрачены миллиарды рублей. Затеяна программа гарантированных государством льготных кредитов. А главное, были произнесены бодрые речи и даны публичные обещания.

Всё это оборачивается очередным фиаско. Продукцию АвтоВАЗа на Дальнем Востоке как не покупали, так и не покупают. В связи с падением жизненного уровня люди вообще стали покупать меньше автомобилей, причем именно дешевые, старые модели, рассчитанные на не слишком состоятельных граждан, теряют сбыт в первую очередь.

Свободный профсоюз автомобилестроителей отреагировал на остановку конвейера организацией митинга, назначенного на 6 августа. Власти отреагировали на призыв профсоюза мобилизацией ОМОНа. Между тем ничего особенно драматичного в обществе сегодня не происходит. Среди населения нет паники, хотя ситуация ухудшается со дня на день, а осенью достигнет подлинного драматизма. Люди просто не понимают, что происходит, а если и осознают грозящие им проблемы, не понимают, что с этим делать.

Даже там, где возникает протест, непосредственной угрозы для властей он не представляет. Вызывая ОМОН, власти демонстрируют готовность жестко реагировать на любые общественные волнения, разгоняя бунтующую толпу. Но что случится, если полиция со своей задачей не справится, не успеет прибыть на место или объявит забастовку, требуя оплаты сверхурочных и новых бронежилетов? Скорее всего, ничего. Покричав, поругав начальство, люди разойдутся по домам. В худшем случае - перекроют какую-нибудь трассу.

Кстати, дорог в России много. Некоторые из них даже имеют федеральное значение.

Перекрытие трасс, конечно, наносит ущерб государству и привлекает внимание общественности. Но, во-первых, люди не могут стоять на дорогах бесконечно. А во-вторых, прямой угрозы ни для политической системы, ни для социального строя это не представляет. Вот если бы рабочие, как в Латинской Америке или хотя бы как на Украине, были готовы захватывать останавливающиеся предприятия и брать организацию производства в свои руки, это имело бы некоторый эффект, поскольку затрагивало и права собственности, и общепринятый экономический порядок, заставляя государство принимать стратегические решения - поддержать захваты, санкционируя их через акты о национализации, либо, наоборот, брать заводы штурмом, чтобы возвратить их владельцу, который зачастую от решения проблем предприятия отстраняется.

Однако пока социальный протест не выходит за рамки бесполезного шума, нет оснований говорить о политическом кризисе. Многие интеллектуалы со свойственным этой публике самоуверенным легкомыслием повторяют, что кризис существует только в головах. На самом деле всё обстоит совершенно наоборот. Кризис существует где угодно, только не в головах. Если, конечно, предположить, что головы эти работают, осмысливают происходящие события и делают выводы.

Задача ближайшего времени состоит в том, чтобы начать формулировать конкретные и выполнимые требования, вокруг которых может быть организована эффективная и систематическая борьба, не сводящаяся к одноразовым вспышкам протеста. Прежде всего, конечно, речь идет о национализации предприятий. Но если национализация не будет связана с расширением роли профсоюзов, с попытками введения рабочего контроля (не только по согласованию с государством, но и снизу, явочным порядком), она не станет инструментом реструктурирования экономики и мобилизации общественных сил для дальнейших перемен. Положительный ответ на этот вопрос, увы, не гарантирован…

Экономические потрясения предстоящей осени чреваты не социальным взрывом и уж тем более не политическим переворотом, а осознанием кризиса. Что уже немало. Если население России начнет всерьез осознавать масштабы происходящего с ним бедствия, это изменит очень многое, начиная от восприятия гражданами своего государства и заканчивая самооценкой самих этих граждан.

Отсутствие реальной политической жизни в России вызвано сегодня отнюдь не репрессиями властей, не притеснением прессы, не разгоном «маршей несогласных», а именно бессознательным состоянием основной массы населения.

Кризис может оказаться пробуждением. И не очень приятным.