Еще дома он догадался вытащить из конверта в папином письменном столе две купюры с внушительными цифрами. Чистых конвертов там же не нашлось, и Бен предусмотрительно спрятал каждую из купюр внутрь сложенных газет с какой-то красочной рекламной дребеденью.

Один из «бутербродов» Бен сейчас осторожно достал из сумки, и, на всякий случай оглядевшись по сторонам — в ординаторскую к тому времени подтянулись еще двое врачей, — незаметно придвинул газету к руке Васильева.

— Пожалуйста, позаботьтесь о Романе получше, — попросил он, и тихонько добавил: — Если вы сможете ему помочь, я еще отблагодарю…

Выражение лица Васильева стало вопросительно-удивленным, и Бен поспешил добавить:

— У него в городе никого нет, Роман приезжий, родственники где-то в области живут. И работа у него разъездная, сотрудники когда еще спохватятся, что его нет! Понимаете, о нем сейчас больше некому позаботиться.

— Вы работаете или учитесь вместе, что ли? — Васильев прикрыл газету с купюрой ладонью.

— Нет, мы в туристическом клубе познакомились… В походы вместе ходили.

— А-а, понятно… — Васильев отыскал в папке историю болезни. — Давайте-ка пока запишу все его данные.

— А я не знаю! — огорошил его Бен.

— Как так? Ты же сказал, что вы знакомы?!

— Ну да… Но я фамилию не спрашивал! И адрес тоже. Мы встречались в клубе. Роман что-то упоминал про родственников, но я не знаю ни их адреса, ни телефона…

— Веселенькое дельце… — криво усмехнулся Васильев. — Твой дружок-турист ведь в сознание так и не приходил с момента поступления… Как же мы родственников-то известим?

— А можно как-нибудь его в сознание привести?! — Бен ничуть не кривил душой, заглядывая в глаза врача умоляющим взглядом.

— Ну-у, не все в наших силах! То есть, конечно, я сделаю все, что могу, но ничего не обещаю! Я ж не чудотворец…

— Вы скажите, если какие-то лекарства нужны, я куплю! — с готовностью предложил Бен. Игра в благородного спасителя увлекала его все больше и больше. — А он мне потом отдаст. Ромка ведь не босяк какой-нибудь, он работает, у него даже машина есть…

— Ладно, посиди здесь, — Васильев отмахнулся от назойливого юнца и жестом указал ему на диванчик. — Сейчас разберемся насчет лекарств.

Врач вышел из ординаторской; Бен выглянул ему вслед сквозь приоткрытую дверь. Васильев поговорил о чем-то с медсестрой, потом зашел в палату к Ромке. Бен вернулся на клеенчатый диванчик и стал разглядывать выпуклую пластиковую картинку с сердцем и ветками сосудов на стене напротив.

Некоторое время спустя вернулся Васильев, оторвал от кубарика листок и нацарапал на нем названия лекарств.

— Вот этого купишь одну упаковку, а вот этого — две, — он вручил листок Бену.

— Ага, понял. А когда я принесу лекарства, меня сюда опять пропустят?

— Сейчас я тебе пропуск выпишу, — Васильев выудил из ящика крохотный бланк, черкнул на нем несколько строчек и шлепнул личную печать.

— Как там Роман?

— Состояние тяжелое, но стабильное, пока без изменений, — пожал плечами Васильев и углубился в чтение чьей-то пухлой истории болезни, давая тем самым понять, что разговор закончен.

— Спасибо, — Бен спрятал листок в сумку. — Я постараюсь побыстрее…

«Побыстрее» не получилось. Нужных препаратов не оказалось в ближайшей крохотной аптеке, занимающей бывшую квартиру жилого дома; толстая тетка за стойкой посоветовала поискать их в другой аптечной сети; «а у нас, молодой человек, такого и не бывает». Бен с глухим раздражением оглядел витрины, забитые микстурами от кашля и мазями от болей в спине, и побрел искать.

Потом нужных лекарств не оказалось в одной аптечной сети; а в другой, пошарив по базе, Бену выдали два адреса: каждый из препаратов оказался в аптеках в разных районах города. Хорошо еще, согласились отложить. Потом нескончаемая лента машин с трудом волоклась по коричневой каше, в которую успел превратиться вчерашний снег; маршрутка еле ползла вместе с потоком и вплавь преодолевала лужи. Гаже ноябрьской слякоти только мартовская; потому что в ноябре еще стоит перед глазами сияющий золотом лес, а после пятимесячной зимы кажется, что в мире не бывает вообще ничего, кроме снега цвета кофейной гущи…

Мысли о прошедшем лете увели Бена к концу августа; к застрявшему в грязи «жигуленку» на проселочной дороге. А потом к случайной встрече в магазине. Теперь он уже сомневался — действительно ли она была случайной? Может, некая неведомая сила подстраивает, подтасовывает эти случайности, пытаясь подтолкнуть события в нужную ей сторону? Светка права; такое количество совпадений на единицу времени и пространства — это уже слишком! Определенно, с Романом связана какая-то загадка. Кто и зачем трижды столкнул их лбами за каких-то три месяца? И мысли об этом очень щекотали Бену нервы. Вот было бы интересно во всем разобраться…

Он вернулся с покупками обратно в больницу, когда уже начали сгущаться сумерки. Короткий ноябрьский серый день незаметно перетек в темно-серый вечер. Бен ткнулся в ординаторскую — но оказалось, что Васильев уже ушел домой. А кто же теперь будет заниматься Ромкой, должен же он был кому-то это дело перепоручить?! Кому, в конце концов, отдать лекарства?! Растерянный Бен торопливо пошел к столику дежурной медсестры, может, хоть она что-то знает?

— А, да подойдите к палате, вон там доктор сидит, — почему-то в ее тоне Бену послышались то ли презрительные нотки, то ли осуждение.

Бен остановился возле застекленной стенки. То же бледнющее лицо и растопыренная стойка капельницы… Но в этот момент веки Романа слегка дрогнули; и он приоткрыл глаза. Да, он смотрел сквозь стекло осмысленным взглядом. О, очнулся, значит! Ну, слава богу, все нормально, дело сделано! К тому же, будет чем перед Светкой похвалиться! Он улыбнулся и приветливо помахал Роману ладонью. Но ромкино лицо вдруг исказилось гримасой разочарования и сожаления. Он смотрел так, словно непрошеный спаситель только что вытворил какую-то несусветную глупость или что-то непоправимо испортил. Ошарашенный Бен замер с отвисшей челюстью.

«Не понял… Чего это он?!»

Сидевший в палате возле подоконника коренастый мужчина средних лет, в салатовом докторском костюме, поднялся со стула. Какой-то незнакомый врач… Это ему, что ли, Васильев препоручил пациента?

Незнакомый вышел в коридор, решительно оттесняя Бена, направившегося было в палату, от двери.

— Привет! Ты кто, приятель? — поинтересовался он с известной истинно хирургической бесцеремонностью.

— Я лекарства принес. Вот, у меня и пропуск есть, — сухо объяснил Бен.

У него давно бурчал пустой желудок и гудела голова, отяжелевшая от сонного слякотного дня, шума моторов и выхлопной гари, а в душе зашевелилась обида. Один злится непонятно на что, другой подозревает невесть в чем…

— А-а, ты и есть тот самый «друг»?! Мне про тебя Васильев сказал, — вдруг сменил гнев на милость незнакомец и протянул ладонь: — Сергей Иваныч! Будем знакомы!

— Вадим… — Бен растерянно тиснул его руку.

— Это ты, значит, попросил Васильева проявить особую заботу о нашем друге? Видать, настойчиво просил, раз он постарался… Ночной дежурный, халтурщик хренов, то ли спросонья был, то ли поддатый… Когда Ромку при поступлении штопал, не заметил один порванный сосуд. А Васильев, после твоей настойчивой просьбы, полез проверять, и только тогда обнаружил, представляешь?

— Значит, теперь опасность уже миновала?

— Да, — кивнул Сергей Иванович. — Роман еще днем очнулся, когда внутреннее кровотечение прекратилось. Телефончик сразу сказал, куда о нем сообщить, меня и прислали.

«А, так вот почему медсестра презрительно кривилась! Чужака прислали в их монастырь, да еще с полномочиями!» — догадался Бен.

— Но мне даже не пришлось за Васильевым что-то переделывать, он хорошо справился. Сейчас просто приглядываю за состоянием Романа… Ну ты молодец! Догадлив… Кто его знает, стал бы Васильев без взятки причину кровотечения искать, или бы рукой махнул? Я вот лично не уверен, что стал бы. Так что можешь считать, человека спас… Какой суммой пришлось подкрепить просьбу, а?