Теперь я должен вернуться назад.

Я узнал об ужасных порядках, царящих в клинике, но загадка осталась. Мне никак не удавалось понять, почему Мурасита покрывал Такаси и представлял его погибшим.

Такаси довелось лечиться в клинике еще до того, как он вошел в семью Мурасита. Следовательно, он был в курсе того, как там обращаются с пациентами. Но даже если бы он рассказал о виденном в клинике, кто бы серьезно отнесся к его словам? Ведь он убийца, на совести которого четыре жизни! Вряд ли Такэдзо покрывал Такаси в обмен на обещание держать язык за зубами. Даже если и была у него такая мысль, как мог Такаси довериться своему отчиму?

Ведь что получается? Пойдя на поводу у отчима, Такаси только выгадал время, а в действительности оказался в западне. Поскольку официально объявлено, что Такаси погиб, Такэдзо может в любой момент от него избавиться без всякого риска для себя.

Я мучился, ломая голову над этой загадкой.

И как раз в это время Акиэ ослепла.

Мне до сих пор совестно, что, увлекшись расследованием, я совсем позабыл о ней. Я не раз слышал от вас, господин Кокити, попреки в мой адрес, но, поверьте, я и сам не мог себе этого простить.

К счастью, вскоре Акиэ стало лучше. Лечивший ее психиатр, доктор Сибата, был прямой противоположностью Такэдзо Мураситы.

Я хотел быть рядом с Акиэ и в то же время хотел продолжать свое расследование. Разрываясь между двумя этими желаниями, я томился, не зная, на что решиться.

Из бездействия меня вывел один телефонный звонок.

Назову звонившего Минамото. Он просил не называть его настоящего имени. Он обратился ко мне в связи с преступлением, совершенным в «Счастливом приюте».

Минамото рассказал, что до конца апреля находился в Клинике Катадо. Как и прочие пациенты, он страдал алкоголизмом. Полиция арестовала его, когда он спал на местном вокзале, и отправила в клинику. Поскольку он попал в нее впервые, у него взяли отпечатки пальцев. Была глубокая ночь, и дежурная медсестра привела его в помещение, в котором, по всей видимости, располагался архив клиники.

По его словам, в тот момент, когда они вошли, там находился один врач. В руках он держал медицинскую карту и пришел в страшное замешательство, точно застигнутый врасплох. Минамото успел заметить на карте имя: «Миямаэ Такаси».

Вначале я ему не поверил, но он не мог ошибиться. Он добавил, что этим врачом был некто Сакаки, муж старшей дочери Такэдзо. У него в Токио своя клиника, но иногда он приезжает ассистировать в Клинику Катадо.

Но возникает вопрос, зачем родственник Такэдзо украдкой доставал медицинскую карту Такаси? Если, конечно, согласиться с утверждением, что Такаси погиб…

Мое убеждение вновь окрепло. Такаси жив! Он нуждался в лечении, поэтому понадобилась медицинская карта.

Такаси находится в Клинике Катадо — в этом нет никаких сомнений.

Минамото сказал, что живет в Токио. У него есть друг, который однажды совершил побег из этой клиники. Он мог бы помочь вытащить оттуда Такаси. Долго не раздумывая, я отправился в Токио. Это было десятого мая.

В Токио я встретился с Минамото и его другом и подробно расспросил. Клиника Катадо хронически недоукомплектована медицинским персоналом. Особенно не хватает квалифицированных врачей. Это объясняется тем, что практика, применяемая Такэдзо, идет вразрез с медицинской этикой. Поэтому все врачи там — родственники Такэдзо. Это еще больше укрепило меня в уверенности, что Такаси находится в клинике. С точки зрения Такэдзо, это самое надежное место.

Меня неприятно поразил рассказ о том, что в клинике Катадо довольно часто употребляют аппарат, который «стирает» память пациентов.

По словам Минамото, вместе с ним в палате лежал один юноша. Едва получив права, он попал в дорожное происшествие, приведшее к гибели ребенка. У него началось психическое расстройство, и, хотя после случившегося прошло больше двух лет, он не мог вернуться к нормальной жизни. Он был госпитализирован с согласия семьи.

Однажды он исчез на два дня, а когда вернулся, у него полностью отсутствовала память. И номер на руке изменился.

Теперь там было написано: «Уровень 7».

Утратив память, юноша практически вернулся в младенческое состояние. Минамото вынужден был учить его есть палочками. Но через какое-то время Минамото понял, что движения юноши стали вялыми, а пальцы неловкими вовсе не потому, что он потерял память. У него была парализована левая половина тела.

Вскоре за юношей приехали родственники и увезли домой. «Вот уж и впрямь, не было счастья да несчастье помогло!» — невесело пошутил Минамото.

Мы договорились совместными усилиями вытащить Такаси из заключения. День еще не определен, но я полон решимости.

На прилагаемой кассете записан рассказ Минамото. В случае, если мы не вернемся, передайте это письмо и кассету в редакцию столичной газеты.

Но, надеюсь, в этом не будет необходимости.

Поэтому не прощаюсь,

Юдзи».

Юдзи закончил читать. В комнате воцарилась тишина. Долгое время никто не мог произнести ни слова.

Наконец, Саэгуса чихнул так, точно взорвалась бомба. Юдзи и Акиэ вздрогнули.

Он извинился.

— Ну что, загадка решена?

Юдзи посмотрел на исписанные листки.

— Вероятно, мы с Акиэ попытались пробраться в Клинику Катадо и нас схватили.

— Похоже, что так.

— Но почему нас не оставили в клинике?

Саэгуса рассмеялся.

— У Такэдзо проснулась совесть.

— Сомневаюсь. — Юдзи покачал головой. — Скорее всего, он опасался, что о нашем заключении станет известно за пределами клиники. Ведь мы же узнали, что Такаси находится там! Как бы ни был он осторожен, в клинике восемьсот пациентов. Невозможно полностью исключить утечку информации. Мы сами же и продемонстрировали ему, что клиника не так надежна, как он думал.

— Ну что ж, в таком случае… — Саэгуса поднялся.

Его взгляд выражал решительность. На висках пульсировали жилы. Не столько из-за гнева, подумал Юдзи, сколько от внутреннего напряжения.

— Вперед, на абордаж!

Первое, о чем вспомнила Эцуко, подъезжая к Катадо, это то, что именно здесь произошло наделавшее шум «убийство в “Счастливом приюте”». За окном проносился пейзаж, знакомый по телевизионным репортажам.

— Омерзительная история, — заметил Ёсио.

У Эцуко внезапно появились дурные предчувствия. Как будто положение Мисао усугублялось тем, что ее могли перевезти в город, в котором произошло ужасное преступление.

Однако вокруг была такая красота, что даже в состоянии усталой сонливости невозможно было остаться равнодушным. К городу подъехали на рассвете, как раз в тот момент, когда из-за горизонта показалось солнце. Эцуко разбудила спящую на заднем сидении Юкари.

Бледное сияние зари, окрасившее море от края до края, с восходом солнца собралось в сияющий столб, рассекающий водную гладь. Если каждый день наблюдать подобную картину, наверно, перестанешь верить в теорию вращения земли. Солнце казалось здесь живым самоцветом, венчающим небо.

Инструкция, переданная Саэгусой, была написана на листке несколько необычным, угловатым почерком.

Самое главное — освобождение Мисао должно произойти нынешней ночью, около десяти. Но, на всякий случай, им надо быть в условленном месте в половине десятого.

Условленное место — рощица на задворках Клиники Катадо. Неподалеку от служебных ворот. Для ясности была схематично набросана карта. Под ней приписаны слова, которые Саэгуса вслух повторил несколько раз:

«Когда Мисао будет у вас, ничего не расспрашивая, немедленно уезжайте и возвращайтесь в Токио. Позже, при случае, все подробно объясню».

Для большей убедительности эта фраза подчеркнута.

Чтобы добраться до места в указанное время, им надлежало, согласно инструкции, приехать в Катадо ближе к вечеру.

Но Эцуко была вся на взводе, не могла усидеть, к тому же ее пугали пробки на дорогах в дневные часы, плюс соображение Ёсио, что было бы неплохо предварительно осмотреть Катадо и клинику, в результате они выехали из Токио в полночь и вот теперь, рано утром, были в Катадо.