Литмир - Электронная Библиотека

— Впервые слышу. Это правда?

— Сведения не слишком достоверные. Якобы устроилась работать вместе с подругой, чтобы накопить денег на турпоездку.

— Во время нашей последней встречи, четвертого августа, она ни словом об этом не обмолвилась. Я спросила: «Ну как дела, мороженщица?», на что она: «Верчусь как белка в колесе, но забавно». Ни слова о том, что переходит на другую работу. — Кирико механически отправила в рот безе. — Но вообще-то, если она задумала убежать… Разумеется, она никому не сказала — куда.

— Но о том, что она собирается в турпоездку, она бы наверняка упомянула?

Кирико кивнула.

— Да, она часто говорила со мной на эту тему. Расспрашивала, куда ездила я. Мечтала побывать в Испании. Сказала, что хотела бы попасть туда до Олимпиады, но пока учится в школе, вряд ли что-нибудь выгорит.

Эцуко сменила тему:

— Мисао рассказывала вам о своих друзьях? О школьных подругах, может быть, о бойфренде?

Кирико покачала головой.

— О школе я старалась не спрашивать. Она ведь жаловалась, что ей там все обрыдло. Что касается бойфренда… Она говорила, что в кафе вместе с ней работает красивый парень, но имени не называла…

Вслед за этим она произнесла фразу, которая полностью совпала с тем, о чем пару часов назад думала Эцуко.

— Мисао обычно рассказывала о себе очень расплывчато. Нет, она, разумеется, говорила о каких-то конкретных вещах, но, как бы это выразиться…

— Конкретных имен не называла.

— Да, точно! Охотнее болтала о том, что почерпнула из телепередач, а не о том, что сама испытала. Было такое впечатление, что она ведет на удивление замкнутую жизнь. Странно, ведь она такая красавица, но это так. Я, конечно, сужу по своим клиенткам, а впрочем, совсем не обязательно, что девушка с красивой внешностью тусуется напропалую.

— К тому же Мисао еще школьница.

Кирико расхохоталась.

— Какая разница — школьница она или светская львица! В наше время все вольны делать, что хотят, у всех денег куры не клюют. Сейчас для молоденьких девушек — золотой век. Им все позволено, только глотай.

Что правда, то правда, подумала Эцуко. Неужели и Юкари вырастет такой? Сказано же, какие времена — такие нравы…

— О чем же она, дай бог памяти, говорила?.. — пытаясь вспомнить, Кирико подперла рукой щеку.

Эцуко попробовала подсказать:

— В разговоре со мной она как-то заявила, что в будущем хочет стать стюардессой.

— Кем только она не хотела стать! Между прочим, и парикмахершей.

Тут глаза Кирико вспыхнули.

— Ах да, четвертого августа она сказала, что хочет купить такие же часы.

Она достала из жилетного кармашка часы и показала Эцуко. Они висели на короткой цепочке, которая крепилась к кармашку, и, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что циферблат перевернут.

— Классные, да? Циферблат вверх тормашками. Это удобно, когда часы висят на груди. В принципе они предназначены для медсестер, но и в качестве аксессуара смотрятся неплохо, поэтому я всегда беру их на работу. Мисао понравилось, она спросила, где я их купила. Я объяснила, где находится магазин. Она сказала, что как раз получила зарплату и хочет купить такие же.

Как похоже на совсем еще молоденькую девушку! Но для дальнейших поисков эта подробность вряд ли сгодится.

— Кто-нибудь еще в «Розовом салоне» общался с Мисао — мастера или клиенты?

Кирико задумалась.

— Даже и не знаю… Мисао — девочка робкая, ей трудно знакомиться с людьми. Если кто-то сам не проявит инициативу…

— Мне тоже так кажется. Немного боязливая…

— Да. Я как-то раз предложила ей пойти вместе куда-нибудь. Отказалась. Несмотря на дружбу, между нами постоянно была какая-то стена.

Об этом Эцуко тоже уже думала.

— Вряд ли застенчивость Мисао можно объяснить исключительно ее молодостью, мне кажется, в глубине ее постоянно что-то мучит.

— А что конкретно — она не говорила?

Кирико покачала головой:

— Никогда.

При встрече с Эцуко Мисао призналась, что ей тяжело заводить друзей. Возможно, это был единственный раз, когда она была откровенной. Впрочем, если б удалось сойтись с ней поближе, Мисао наверняка стала бы со временем более доверчивой и открытой.

Но все сложилось иначе.

Общаясь через «Неверленд», особенно не наговоришься. Вдобавок, после того, как в дневнике появилось слово «уровень»…

— Вы никогда не слышали, чтобы Мисао упоминала в разговоре слово «уровень»? «Уровень» с каким-нибудь порядковым номером? Например, «седьмой уровень»? Такое впечатление, что название какого-то конкретного места.

— Что-то не припоминаю, — ответила Кирико. — Может быть — клуб диско? Мисао говорила, что бывает в таких местах. Нет, не помню.

На прощание Кирико дала свой домашний телефон.

— Позвоните, если понадобится какая-то помощь. Скорей бы она нашлась! Мне тоже как-то неспокойно.

— Спасибо, — сказала Эцуко.

После разговора она чувствовала себя более уверенно.

19

«366—12».

Две недостающие цифры можно подобрать, подставляя их по очереди от нуля до девяти. В общей сложности — сто комбинаций.

Разделив работу, они на пару с Саэгусой сели за телефоны в своих квартирах и принялись набирать номера.

— Если это номер факса, после долгих гудков, означающих, что связь установлена, должен раздаться писк. Тогда точно — факс. Теперь слушай внимательно. Если подойдет человек, спроси, факс это или нет. Такое бывает не часто, но все-таки случается, что одну линию используют параллельно для факса и обычного телефона.

Работа, требующая адского терпения, но он не жаловался. На всякий случай Саэгуса написал на листке, что говорить, на этот счет можно не беспокоиться. Кроме того он охотно ухватился за работу, требующую сосредоточенности и отвлекающую от грустных мыслей. Но главное — появился хоть какой-то шанс.

Набирает номер. Кто-то поднимает трубку. Он говорит:

— Извините, я провожу проверку факса нашего клиента. К этому номеру случайно не подключен факс?

И так раз за разом. Он уже обзвонил больше половины приходящихся на его долю номеров, но ни разу не услышал писка, о котором говорил Саэгуса.

Она все время находилась рядом с ним, внимательно слушая.

Когда он повесил трубку, проверив двадцать седьмой номер, она прошептала:

— Может, это вовсе и не факс?

Набирая следующий номер, он ответил:

— Нельзя упускать такую возможность.

— Так-то оно так, но…

Линия соединилась. Автоответчик равнодушно произнес: «Телефон не используется».

Вычеркнув номер, перешел к следующему.

— Факс — я сразу поняла значение этого слова. А ты?

— Да. Такие вещи из памяти не стерлись. Я уже говорил вчера вечером: уцелело все, связанное с обыденной жизнью.

Вновь телефон соединился. Послышался голос человека. Вычеркиваем.

Наконец, обзвонив все пятьдесят номеров, он убедился, что среди доставшихся ему номеров факса нет. Он смотрел разочарованно на столбец вычеркнутых цифр, когда, предварительно постучавшись, вошел Саэгуса.

— Ну как?

— Все мимо.

Саэгуса хлопнул себя по бокам:

— А у меня только одно попадание. Пошли. Вместе проверим.

Слегка прихрамывая на правую ногу, Саэгуса направился обратно в свою квартиру.

Он встал со стула и взял ее под руку.

— Всего один! — сказала она разочарованно.

— Да, но это уже что-то.

Она понуро опустила голову: его оптимизм ее не убеждал.

Когда вошли в семьсот шестую, Саэгуса снимал чехол с придвинутого к стене стола.

— Вы разбираетесь во всей этой технике?

— Более или менее.

Электронная пишущая машинка и факс. Провода перепутаны, судя по всему пользовались ими не часто, стоят как попало, но сама по себе техника была относительно новой.

— Сейчас попробую послать что-нибудь по этому номеру.

— Что?

— Увидишь, — усмехнулся Саэгуса, роясь в ящике стола.

Пробормотал: «Есть!», достал лист бумаги и что-то написал. Затем включил факс и начал пересылку.

30
{"b":"111009","o":1}