Она отрицательно покачала головой. Он поспешно сказал:

— Я придвину твою кровать вплотную к смежной стене, если что случится, стучи. Одна по квартире не расхаживай, утром я приду тебя разбудить. Хорошо?

— Ладно.

Саэгуса ухмыльнулся:

— Какой высоконравственный юноша!

Когда Саэгуса ушел к себе, он подвел ее к кровати и шепотом извинился:

— Может быть, это малодушие с моей стороны, но, прошу тебя, потерпи.

Она улыбнулась:

— Не волнуйся, я все поняла. Нельзя спускать глаз с этого человека.

Впервые слегка коснувшись губами ее щеки, он сказал:

— Какая ты, однако, проницательная!

— Будь осторожен.

После телефонного звонка Мисао, Эцуко сразу же позвонила ее матери. Раздались длинные гудки, но никто не подошел. Эцуко нервно топталась на месте, вновь и вновь набирая номер.

Неужели никого нет дома? В такое время!

Всю ночь она упрямо продолжала звонить, но результат был нулевой. Уже бесполезно. В половине шестого утра она решила съездить сама.

Когда начала одеваться, проснулась Юкари.

— Мама, доброе утро. Куда это ты намылилась?

Эцуко стала подгонять дочь, которая терла глаза, держа под мышкой плюшевого медведя:

— Будь хорошей девочкой и побыстрее оденься. Я отвезу тебя к деду.

— Чего это? В такую рань!

Стояли летние каникулы, поэтому, если у Эцуко были дела, она отвозила Юкари к отцу. Также по утрам в те дни, когда работала.

— Мне нужно уйти по срочному делу. Вот чего. Поняла?

— А как же радиогимнастика?

— Сегодня — выходной.

— Но ты сама говорила, если я не буду делать каждый день зарядку, то не получу в награду конфеты.

— Не волнуйся. Получишь ты свои конфеты.

Уже полностью проснувшись, Юкари, видимо, поняла, что мать не шутит, и пошлепала в ванную.

Пока Юкари собиралась, Эцуко еще несколько раз набрала номер Ёсико Каибары, но, как и прежде, ответа не было.

В этот момент ей вдруг пришла в голову мысль — не исключено, что Мисао передала сигнал SOS не только ей, но и родителям, потому-то их и нет дома. Если это так, зная характер Ёсико, можно быть уверенным, что она не стала бы из доброты душевной перезванивать Эцуко.

Но все это не важно, лишь бы Мисао была в безопасности! Усадив встревоженную Юкари рядом с собой, Эцуко, молясь, чтобы все разрешилось благополучно, отъехала от дома.

— Мама?

— Что?

— У тебя было такое же лицо, когда умер папа.

Эцуко, сжав руками руль, скосила глаза на маленькое личико. Юкари, держа на коленях сумку с тетрадями для летних заданий, поджала губы.

Эцуко сникла.

— Извини. У мамы есть повод для беспокойства. Я очень волнуюсь. Это касается моей подруги, с которой ты тоже знакома.

— Мисао?

Она старалась не распространяться дома о том, что произошло, но Юкари смутно догадывалась.

— Да, Мисао. Она пропала из дому. Надо найти ее как можно быстрее.

— Для этого ты едешь? А мне с тобой нельзя?

Эцуко покачала головой. Но Юкари не сдавалась.

— Я не стану мешать. Буду хорошо себя вести. Я люблю Мисао.

Протянув руку и потрепав дочь по голове, Эцуко улыбнулась.

— Мама тоже ее любит. Но сегодня ты останешься с дедом. Если я что-то выясню, обязательно расскажу тебе. Договорились?

Юкари кивнула. Подъехали к дому Ёсио, Эцуко сдала ему дочь, сказав, что после все объяснит, и тотчас уехала.

Юкари помахала ей вслед рукой:

— Мамочка, удачи!

Она помнила дорогу и без труда нашла дом Ёсико. Надавила на кнопку домофона, но никто не ответил.

Значит, действительно, никого нет. Эцуко огляделась.

В открытом гараже стояли справа — серый седан, слева — красная легковушка. Если она не ошибается, Мисао как-то упомянула в разговоре, что обе эти машины принадлежат ее родителям.

Значит — они дома? Вернувшись к входу, Эцуко вновь нажала на кнопку. Еще раз и еще раз. Не сдержавшись, ударила по кнопке кулаком.

Послышался треск, и после долгой паузы:

— Да?

Эцуко вздрогнула.

— Госпожа Каибара? Это я, Эцуко.

Домофон молчал. Наконец:

— Что вы от меня хотите?

Голос Ёсико. Видимо, только что проснулась.

— Ночью мне позвонила Мисао. Я пыталась вам дозвониться, но вас не было дома.

— Как это так?

Эцуко занервничала.

— Может быть, вы все же откроете?

Пришлось ждать где-то около минуты, но минута показалась часом. Наконец, дверь распахнулась. Ёсико была в тонком халате, накинутом поверх ночной рубашки, волосы взлохмачены со сна. Эцуко обомлела.

— Что вы расшумелись в такую рань! Мне стыдно перед соседями! — На лице Ёсико появилось беспокойство. — Ведите себя пристойно. Ненормальная!

Она бросила на Эцуко презрительный взгляд, как если бы та устроила пьяный дебош.

Но сейчас не тот случай, чтобы вступать в ссору.

Эцуко подавила в себе растущее раздражение и, продолжая стоять перед открытой дверью, торопливо рассказала о том, что произошло.

Выслушав, Ёсико отрезала:

— Это всего лишь чья-то глупая шутка.

Эцуко ушам не поверила.

— Я уверена, это был голос Мисао! Она назвала меня по имени.

— Это ни о чем не говорит. Кто-нибудь из ваших хахалей захотел вас разыграть. — Ёсико, прищурившись, посмотрела на Эцуко: — Вы же вдовушка, да еще такая молодая.

Чувствуя, как у нее пылают уши, Эцуко оцепенела, утратив дар речи. Невозможно поверить, что перед ней представитель рода человеческого, мать.

Наконец она выдавила из себя:

— Можете думать обо мне все что угодно, но разве вам безразлична судьба Мисао? Она умоляла спасти ее!

— Ну уж и не знаю. Вы сами сказали, что разговор оборвался на «Спа…». Остальное ваши фантазии.

— Но…

В сущности, Ёсико была права, но невозможно обмануться, когда слышишь живой голос, когда к тебе взывают о помощи. У нее не было сомнений. Мисао сказала: «Спасите». Хотела сказать, но связь прервалась, или кто-то прервал.

Эцуко решила сменить тактику.

— Вы ходили вчера в полицию?

— Не ходила. И правильно сделала.

— Почему? Что вы хотите этим сказать?

Ёсико взялась за дверь, очевидно, собираясь закрыть ее.

— Пожалуйста, уходите. Не могу же я здесь стоять в таком виде!

— Госпожа Каибара!

— Нам не о чем говорить.

— Почему вы не подходили к телефону? Где вы были? Вас не беспокоит, что с вашей дочерью?

Ёсико возмущенно вздернула брови:

— Кто вам сказал, что не беспокоит?

— Но…

— Телефон — мы отключаем его на ночь. Просто выдергиваем вилку. В последнее время житья нет от телефонных хулиганов.

Эцуко была вне себя:

— И это в тот момент, когда могла позвонить Мисао? О чем вы только думаете!

Ёсико, как была в тапочках, спустилась на ступеньку вниз. Подавшись вперед, она со злобой посмотрела на Эцуко:

— Я всегда отключаю телефон на ночь, но после того, как Мисао ушла из дому, я этого не делала — а ну как моя дорогая доченька позвонит! Но поскольку нынешней ночью необходимость в этом отпала, у меня не было ни малейших причин изменять своим привычкам. Какая вы все-таки невоспитанная!

Отпала необходимость? Эцуко вновь потеряла дар речи.

Победоносно рассмеявшись, Ёсико сказала:

— Моя дочь, Мисао, позвонила вчера вечером. Около десяти. Сообщила, что она у подруги, в Иокогаме. Говорит, подвернулась какая-то работа. Задержится там до конца каникул, подзаработает денег, а на зимние каникулы поедет с подругой отдыхать куда-нибудь за границу. Это ее слова — хочу поехать на самостоятельно заработанные деньги. Конечно, говорит, я не должна была уходить из дома, не предупредив, но если бы, говорит, я бы сказала тебе, мама, ты бы наверняка была против и не отпустила бы меня.

— Вы спросили, как зовут подругу?

— Спросила. Дочь сказала — зачем тебе, все равно ты ее не знаешь.