– Осталось немного, самое трудное уже позади.

Держа колесо перед собой, как тяжелый щит, он старался попасть отверстиями в торчащие штырьки с резьбой. За спиной грохотал поток машин. Пьер невольно вздрагивал, ощущая грозное дыхание этого железного стада. На лбу выступили крупные капли пота. После десятка безуспешных попыток ему все же удалось насадить колесо на ось.

– Браво! – воскликнула Элен.

Руки Пьера покрывал слой отработанной смазки, смешанной с землей. Пальцы, закручивая гайки, предательски дрожали. Когда он уже закреплял на колесе колпак, рядом притормозила пара мотоциклистов и поинтересовалась, не нужна ли ему какая-нибудь помощь. Он их поблагодарил – довольно сердито, – и те уехали. Было шесть часов тридцать пять минут. Из-за пробок он попадет домой не раньше семи! А Элен радуется, улыбается… Не понимает, что ли, в каком он состоянии? Она протянула ему тряпку.

– Что бы я без вас делала? – сказала она.

Он забрался в машину. Элен запустила двигатель. Вечерело. Теперь единственной надеждой Пьера оставалось по приезде застать Анн за мирной беседой с Лораном. Может, тогда она, интересуясь причиной его задержки, будет более рассеянной. Этот юноша, несомненно, влиял на нее успокаивающе. С тех пор как он живет у них в доме, она и возвращается раньше, и постоянно в игривом настроении. Каковы их истинные отношения, Пьер предпочитал не знать, дабы сохранять личное спокойствие. В те моменты, когда им овладевали некие подозрения, он утешал себя мыслью, что Анн достанет благоразумия не слишком увлекаться мужчиной много моложе ее самой. Он был даже уверен, что она вообще лишена чувственности. Иначе как бы она смогла противиться возвращению Марка? При этом она вовсе не походила на свою мать – Эмильен постоянно бывала в кого-нибудь влюблена. Окунувшись в воспоминания, Пьер, казалось, снова вдохнул теплый запах своей жены. Расчувствовавшись, он запрокинул голову. Увы, запах исходил от манто Элен с бобровой оторочкой. Она продолжала спокойно вести машину, устремив взгляд в сгущающиеся сумерки, утыканные красными и белыми огнями. Мерцая и попрыгивая, на них надвигалась громада Парижа. Всякое торможение выводило Пьера из себя, светофоры подолгу не желали переключаться на зеленый свет, Элен очень медленно трогалась с места и маршрут выбрала, конечно же, самый неудачный. Ну все не так, и все – из-за ее ошибок. Наконец-то – рю де ля Сен. Элен остановилась прямо перед его домом.

– Надеюсь, вы не слишком сильно опаздываете? – со сдержанной улыбкой поинтересовалась она.

– Нет-нет, – пробурчал он в ответ.

– Благодарю вас, у меня сегодня был такой великолепный день!

– Да, действительно, все было замечательно! Ну что ж, до свидания. Я скоро загляну к вам.

– Да-да. Заходите почаще, – сказала она.

Пьер поцеловал ей руку, на него пахнуло сдержанным теплом. Он неуклюже выбрался из машины и поспешил к двери.

Анн была одна и коротала время в гостиной с вечерней газетой.

– Лоран не с тобой? – спросила она.

– Нет, – тихо ответил он.

Он ждал других вопросов, но дочь молчала. Пьер с облегчением поспешил в ванную, чтобы вымыть руки. Как всегда, он переживал напрасно, ожидая худшего. Когда вернулся в гостиную, Анн отложила газету и повернула к нему обеспокоенное лицо.

– Странно, что Лорана до сих пор нет, – услышал Пьер ее тихий голос. – Он тебе ничего не сказал?

– Ничего особенного, – проворчал отец, присаживаясь.

– Когда он ушел?

– Не знаю.

– Почему? Ты ушел до него?

– Да.

– В котором часу?

– В половине третьего, сразу за тобой.

На секунду она задумалась о чем-то, потом спросила:

– И куда же ты ходил?

Мысли Пьера тут же спутались. Сначала он решил сказать, что все это время провел в кинотеатре. Но под пронзительным взглядом дочери он не смог бы солгать. Его голова всегда была для Анн проходным двором. Сломленный, он пробормотал:

– Я только что вернулся из Версаля.

– О, какая славная идея! И как же ты туда добирался?

– На машине.

– На машине? С кем это?

– С мадам Редан.

У Анн приподнялись брови:

– Кто она, эта мадам Редан?

– Племянница мадам Жиродэ. Помогает ей в книжном магазине на Коломбье.

Черты лица Анн стали жесткими. Перед ним внезапно предстала Эмильен. Смутившись, он встал и сделал несколько шагов по комнате.

– Племянница мадам Жиродэ. Но откуда ты ее знаешь?

– Я видел ее несколько раз в лавке… Она очень порядочная женщина. Как и я, интересуется историей…

– Какого она возраста?

– Около сорока, я думаю…

– Почему ты мне о ней ничего не рассказывал?

– Я об этом как-то не подумал.

– Ты прекрасно знал, что тебе предстоит с ней свидание.

– Конечно.

– И ты, который якобы никуда не выходит, для которого газету найти – целое происшествие, ты находишь нормальным провести всю вторую половину дня с женщиной. О которой тебе даже мысль не приходит в голову сначала рассказать мне!

Он опустил голову, подавленный справедливостью ее упреков.

– Ты был с ней в машине один?

– Да.

– Это немыслимо!

– Ты знаешь, она очень самостоятельная, свободная. Она ни от кого не зависит. Она разведена…

– А ты – вдовец! Быстро ты обо всем позабыл, папа!

– Ты права, – смущенно согласился он. – Я не должен был этого делать. Но она так мило настаивала! Мне трудно было ей отказать…

Он повернулся и принялся массировать руки – одну о другую. Все это время она не спускала с него вопрошающего взгляда и вдруг спросила:

– Что ты сделал с брюками? Посмотри на них, они же сзади все в грязи!

Пьер прикрыл зад рукою.

– Это прокол, – жалостливо запричитал он. – Мне пришлось сесть на землю, чтобы закрепить колесо.

И спешно удалился, радуясь представившейся возможности оставить эту тему. Сменив брюки и облачившись в домашний халат, он почувствовал себя совершенно другим человеком. Вернувшись в гостиную, он застал там дочь, накрывавшую на стол. Тарелка с холодным мясом, салатница, бутылка вина. Она присела.

– Лорана не ждем? – спросил он.

– Нет! – ответила она с лихорадочным блеском в глазах.

– Это не совсем вежливо.

– Ты – и вежливость? Уже без двадцати девять! А что если он явится лишь к ночи?

Пьер подсел к столу. Анн ела молча, погрузившись в свои думы. Он не собирался ее развлекать. На самом деле он не согласился с той ее прямотой, с которой она осудила его прогулку. И он не отступится от убеждения, что их отношения с Элен безупречны. Вспоминая отдельные моменты поездки в Версаль, он вынужден был признать, что эта женщина проявляла к нему немало интереса. Не единожды – то словом, то взглядом – она давала ему понять, что ей нравится его общество. Смог бы он воздействовать на нее так же, не будучи холостым? Несомненно, нет. Теперь, когда он стал вдовцом, женщины смотрят на него совсем другими глазами. Всем хочется заполучить его в свои сети.

Пришедшая мысль наполнила его юношеским задором. Окруженный охотницами, он потешался над их затеями. Каков бы ни был их напор, уж он-то сможет отстоять свое одиночество. «Если мне и придется поступиться своей независимостью, то я остановлю свой выбор не на Элен», – решил он про себя. Да, в его положении можно найти и получше. Он мечтал о нежных телефонных разговорах, о букетах цветов. Ивон Клардье, к примеру, несоизмеримо привлекательнее Элен, хотя и заметно старше. В последний раз, когда он ездил к ним на бридж, она ему так и сказала: «Вы похудели! Это вам так идет!» У нее на левой щеке родинка. Нет, на правой. Мысль о ней вызвала в нем сильное желание. Воздержание угнетало его. Прошло так много времени с тех пор, как они с Эмильен… Глаза его наполнились слезами. Он любил только одну Эмильен, только ее одну… Он вздохнул. Анн ничего не заметила.

Ужин закончился. Анн убрала со стола, потом взяла вышивание и устроилась в кресле. Пьер включил телевизор. От дочери его отделяла пропасть. Он видел ее рядом, и в тоже время она была от него в тысяче лье. Что за химера?