– О чем вы говорите?

– Ты выходишь из игры. И на этот раз – навсегда. Импровизация, интуиция, твое легендарное чутье, все твои хваленые достоинства – на этом ты сделал карьеру. Но мир с тех пор переменился, а ты не потрудился перемениться вместе с ним. Нам сейчас нужны аккуратные серебряные пули, а не огромные чугунные ядра, крушащие все на своем пути. Отныне никто в этих стенах не может больше доверять твоим суждениям. А значит, никто не может доверять тебе.

– Вы должны позволить мне продолжать заниматься своим ремеслом. Направьте меня в Ливан, черт побери. Я нужен там!

– Как рыбе мех, приятель.

– Необходимо немедленно затопить район нашими людьми. Пошлите туда всех, кто не занят неотложными делами. Множество ищеек учует след добычи гораздо быстрее. – Белнэп помолчал. – Вы упомянули долину Бекаа. Вы полагаете, это может быть одна из банд Фараада?

– Возможно, – угрюмо подтвердил его начальник. – Исключать нельзя ничего.

Белнэп почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Члены вооруженной группировки Фараада аль-Хасани прославились своей крайней жестокостью. Он вспомнил фотографии американского гражданина, управляющего международной сетью гостиниц, похищенного террористами.

– Вы помните, что сталось с Уолдо Эллисоном? – тихо спросил Белнэп. – Как и я, вы видели фотографии. Больше пятидесяти процентов поверхности тела были покрыты ожогами от раскаленного паяльника. Гениталии бедняги были обнаружены у него в желудке, частично переваренные, – его заставили их проглотить. Ему отпилили нос. Ублюдки не спешили, Уилл. Они работали неторопливо, обстоятельно. Вот что выпало на долю Уолдо Эллисона. И вот что случится с Джаредом Райнхартом. Нельзя терять ни минуты. Вы это понимаете? Вы отдаете отчет, что его ждет?

Гаррисон побледнел, однако его решимость оставалась непоколебимой.

– Разумеется, отдаю. – Выждав долгую паузу, он добавил ледяным голосом: – Я только сожалею о том, что на его месте не ты.

– Послушайте, черт побери, эту проблему надо как-то решать!

– Знаю. И я думаю над ней. – Гаррисон медленно покачал головой. – Прижми свой пыл, а не то я прижму тебя. Почетные проводы на пенсию или тюремная решетка – выбор за тобой. Но здесь тебя больше не будет.

– Уилл, сосредоточьтесь на главном! Сейчас надо думать о том, какие шаги предпринять для освобождения Джареда. Велика вероятность того, что за него потребуют выкуп. Быть может, это произойдет уже сегодня.

– Сожалею, но по этим нотам мы играть не будем, – бесстрастным тоном промолвил начальник разведки. – Решение уже принято: мы остаемся в стороне.

Белнэп подался вперед. Он снова ощутил исходящий от Гаррисона запах крема для бритья.

– Надеюсь, вы шутите.

Гаррисон острым клинком выбросил вперед подбородок.

– Послушай, ты, козел. Джаред потратил почти целый год, создавая образ Росса Маккиббина. На это были задействованы наши лучшие силы. Тысячи человеко-часов были потрачены на подготовку этой операции. А теперь взгляни в глаза реальности: хозяева Росса Маккиббина ни за что на свете не пойдут на то, что ты сейчас предлагал. Наркоторговцы не платят выкуп. Начнем с этого. И они не присылают сотню оперативников, чтобы те прочесывали долину Бекаа в поисках исчезнувшего эмиссара. Если мы предпримем что-либо подобное, тем самым мы заявим во всеуслышание, что Росс Маккиббин является представителем американского правительства. Тем самым мы подвергнем опасности не только Джареда Райнхарта, но и всех тех, кто помогал ему создавать свою легенду. Мы с Дракером, рассмотрев все факты, пришли к одному и тому же заключению. Если сгорит Росс Маккиббин, десятки наших агентов окажутся под угрозой. Не говоря о том, что пропадут впустую затраты на подготовку операции, превысившие три миллиона долларов. Один мудрый человек как-то изрек: «Ничего не делайте, стойте на месте». Прежде чем бросаться в бой очертя голову, нужно тщательно проанализировать ситуацию. Но это как раз то, что ты так никогда и не понимал. В данном случае правильная линия поведения не имеет ничего общего с безудержной пальбой во все стороны, о чем ты только и можешь думать.

Белнэп боролся изо всех сил, чтобы приглушить бушующую внутри ярость.

– Значит, ваш план действий заключается в том, чтобы… не предпринимать вообще никаких действий?

Гаррисон посмотрел ему в лицо.

– Вероятно, ты слишком много времени провел на оперативной работе. Позволь сказать тебе вот что. В начале семидесятых я пережил слушания комиссии Черча.[13] Так вот, как у нас поговаривают, по сравнению с новыми расследованиями, которые ведет нынче комиссия Керка, те слушания покажутся невинными пустяками. Сейчас все разведывательное сообщество ходит по острию бритвы.

– Не могу поверить, что вы в такой момент можете озираться на вашингтонский вздор!

– Оперативникам не дано это понять. На самом деле рабочий кабинет – это такое же поле боя. Капитолийский холм – это другое поле боя. И там тоже идут сражения, в которых мы одерживаем победы и терпим поражения. Если нам урежут бюджетные ассигнования, мы будем вынуждены свернуть какие-то операции. Меньше всего нам сейчас нужно, чтобы получило огласку известие о нашей неудаче. Меньше всего нам сейчас нужен ты.

Слушая парад рассудительных разглагольствований, Белнэп чувствовал, как его изнутри раздирает отвращение. Человеко-часы, затраченные на подготовку операции, бюджетные ассигнования – все то, что стояло за «осторожным» подходом, на котором настаивал Гаррисон. Хвастливая забота о безопасности и надежности в действительности являлась не более чем дымовой завесой. Гаррисон провел на руководящей работе так много времени, что потерял способность отличать строчки бюджета от жизни реальных людей.

– Мне стыдно, что мы с вами работаем в одном ведомстве, – наконец глухо промолвил Белнэп.

– Черт побери, любые наши действия лишь еще больше ухудшат ситуацию! – сверкнул глазами Гаррисон. – Можешь ли ты хоть на одну минуту подняться над самим собой? Ты что, думаешь, Дракер в восторге от того, что нам приходится отступать? Ты полагаешь, мне хочется сидеть, заткнув задницу пальцем? Поверь мне, никто из нас этому не рад. Решение далось нам очень непросто. Но тем не менее оно было принято единогласно. – Он на мгновение устремил взгляд вдаль. – Я не жду, что ты увидишь общую картину, но мы не можем позволить себе действовать. Только не сейчас.

По всему естеству Тодда Белнэпа, словно ураган по равнине, пронеслась бешеная ярость. Тот, кто обидит Поллукса, будет иметь дело с Кастором.

Резким движением руки Белнэп сбросил со стола Гаррисона лампу и телефонный аппарат.

– Ты хоть сам веришь своим долбаным отговоркам? Ибо Джаред вправе ждать от нас большего. И он это получит.

– Вопрос исчерпан, – тихо промолвил Гаррисон.

Ярость придала Белнэпу силы, как это бывало всегда, а сейчас сила была нужна ему как никогда. Джаред Райнхарт был лучший человек из всех тех, кого он знал, человек, не раз спасавший ему жизнь. Настала пора отплатить ему тем же. Белнэп понимал, что, возможно, его друг уже сейчас мучится под пытками; шансы на спасение Джареда таяли с каждым днем, с каждым часом. Все до одной мышцы в его теле напряглись; решимость духа перешла в решимость тела. Белнэп вихрем вырвался из здания центрального управления ОКО. Опустевшая сердцевина его сознания заполнилась водоворотом бурлящих чувств – ярости, целеустремленности и чего-то пугающе близко похожего на жажду крови. «Вопрос исчерпан», – объявил Гаррисон. «Вопрос исчерпан», – подтвердил Дракер. Белнэп понимал, как ошиблись оба его начальника.

Все только началось.

Необходимо было выполнить определенные действия, и Юсуф Али, по-прежнему возглавлявший службу безопасности виллы на виа Анджело Мазина, их выполнял, регулярно докладывая в кипящий бурной деятельностью координационный центр, расположенный на втором этаже в дальнем крыле. Он получил несколько сообщений, составленных в разных выражениях, но неизменно выдержанных в настойчивых и требовательных тонах. Суть их не вызывала сомнений: у покойного хозяина Юсуфа Али, в свою очередь, также были хозяева, которые до его смерти предпочитали держаться в тени. Но теперь налаженный бизнес перешел в их руки. Необходимо было заделать брешь в системе безопасности, заменить все слабые звенья. Виновных в провале – а это был провал – требовалось наказать.