И тут она проснулась.

Пробудилась в холодном поту. И по инерции бросила взгляд на Себастьяна. Он мирно спал, но татуировка на его лбу вертелась-извивалась, как земляной червь на рыболовном крючке.

«Кажется, тату снова меняется, – подумала Пегги. – Ну-ка, что там написали на этот раз?..»

Она нагнулась, чтобы расшифровать надпись. Теперь бродячая чернильная клякса гласила:

Неожиданно для себя она почему-то вспомнила бабушку, которая ждет не дождется ее в Исенгрине. Какие события произошли за время их отсутствия? Удалось ли пожилой даме найти способ борьбы со словами-пиявками, бегающими по городским афишам? Пегги очень-очень на это надеялась. Что-то ей подсказывало, что ключ к разгадке мрачноватой истории замка, превратившегося в монстра, находится в невеликом этом городке, где, собственно, все и началось.

После бесконечных блужданий по окольным дорогам они достигли наконец пригорода Исенгрина.

– Город пуст, – сообщил синий пес, высунув мордочку в окно кабины. – Ни одной живой души.

Когда грузовик вырулил на центральную улицу, на афишах и рекламных билбордах началось судорожное мельтешение букв. У слов-вампиров словно сделался истерический припадок, и буквочки дергались во все стороны в рок-н-ролльном угаре.

– Можно подумать, что они дугой спину выгибают, – заметил синий пес, – как окрысившиеся друг на дружку кошки.

Ведущий машину Себастьян вдруг выкрикнул что-то нечеловеческим голосом и оскалился. Пегги Сью забилась в угол кабины. На долю секунды ей показалось, что резцы мальчика смахивают на клыки.

Нельзя сказать, что все происходящее вселяло в нее оптимизм. Ей больше не удавалось войти в телепатический контакт с Себастьяном. Всякий раз, когда она мысленно к нему обращалась, то натыкалась на гудение невнятных мыслей, выраженных на каком-то странном гортанном языке. И этот язык она, представьте себе, не понимала! Мысли же были красными и враждебными, и радушия в них было примерно столько же, сколько его бывает в волчьем капкане.

Заслышав шум мотора, бабушка Кэти выбежала им навстречу. Едва машина остановилась, как Пегги бросилась обниматься-целоваться с бабушкой.

– Такого ты не видала даже в кошмарном сне, – шепнула она ей на ухо, – все-все накрылось медным тазом! Катастрофа – первый сорт… Остерегайся Себастьяна, он у нас теперь с прибабахом. Подозреваю, что он превращается в крокодила!

– Потом мне все расскажешь, – еле слышно ответила пожилая дама. – А пока надо бы перекусить. Зайдем в этот ресторан, здесь есть все, что нужно для готовки вкуснейших вафель.

Себастьян отказался пойти с ними. Да он, казалось, их и не слышал.

– Как дико он на нас косится, – высказал свою точку зрения синий пес. – Словно не узнает. И глаза у него теперь другого цвета. Желтые-прежелтые, а кожа аж вся позеленела. Сдается мне, Пегги Сью, тебе следует поразмыслить о том, не пора ли поменять бойфренда! Уж больно вид у него непрезентабельный.

Бабушка Кэти от комментариев воздержалась, однако окинула молодого человека изучающим взглядом. Тот издал какой-то новый хрюк и рванул вдоль по улице. Когда на его пути попадалась остановившаяся на проезжей части машина, он перескакивал через нее с небывалой ловкостью.

– А теперь он распрыгался, как лошадь для скачек с препятствиями, – проворчал синий пес. – Это же ни в какие рамки приличий не лезет. Бес в него вселился, вот что!

Тридцать секунд бешеной гонки – и мальчик скрылся в боковой улице.

Пегги Сью прижалась к бабушке и не скрывала навернувшиеся на глаза слезы.

– Пошли, – сказала пожилая дама, – расскажешь мне в подробностях, что произошло в Блэк-Чэтоу, и мы попробуем сообща найти выход.

Они вошли в пустой ресторан. Пока Пегги докладывала об их невероятных злоключениях в развалинах заповедного замка, Кэти Флэнаган готовила вафли. Синий пес вскарабкался на стул и потребовал, чтобы ему выдали тарелку, которая сочеталась бы с окрасом его шерстки. Самым классным в песике было то, что ничто на свете никогда не погружало его в безысходную тоску, и он сохранял неисчерпаемый запас энергии. О лучшем партнере юной искательнице приключений нельзя было и мечтать.

– Я последняя, кто остался в живых в Исенгрине, – объявила бабушка Кэти. – Все население было мало-помалу вампиризировано магическими словесами, налипшими на фасады домов.

– Ужас какой! – воскликнула Пегги.

– Я собрала в мэрии всех бумажных человечков, – вздохнула старая дама. – Отутюжила их, а порвавшихся подклеила. Сейчас они защищены от дождя и ветра. Надеюсь, что им можно будет вернуть их первоначальный вид, потому что они продолжают жить какой-то своей, личиночной, что ли, жизнью. Все это очень любопытно. Я и слыхом не слыхала о подобных колдовских чарах.

– А с Себастьяном что? – с волнением в голосе спросила девочка.

– Не будем друг другу лгать, это ни к чему, – со вздохом проговорила Кэти Флэнаган. – Совершенно очевидно, что твой поклонник превращается в космическую ящерицу. Операции робота-хирурга сделали из него инопланетянина. Единственно, что я не понимаю, – зачем сбежавшие из магазина книженции так хотели спровадить его в Блэк-Чэтоу?

– Вот именно, – согласился с ней перемазавшийся кремом синий пес, гонявший вафлю по тарелке. – У меня лично полное впечатление, что нас водили за нос с самого начала… И мы угодили в чьи-то коварно расставленные сети.

– Точно, – задумчиво сказала Пегги Сью. – Они специально послали Себастьяну сон, чтобы отправить его на поиски магического книжного магазина. Наш визит привел к освобождению томившихся в заточении слов…

– На воле они начали жиреть, отсасывая кровь у населения, – продолжила ее мысль бабушка Кэти. – Именно тогда они и подсунули Себастьяну адрес знаменитого врачевателя.

– Как будто для них действительно было очень важно его туда послать, – заметила Пегги Сью. – Да, все это крайне любопытно.

– Хотели они сделать из него ящерицу, не хотели, какая, ваф-ваф-ля, разница? – разгорячился синий пес. – Тут пахнет чьими-то кознями!

После ужина в ресторане Пегги долго еще сновала по тротуарам и звала Себастьяна. Мальчик не откликался. Только ветер ухал, мчась по улицам, и наполнял опустевший город жалобными завываниями.

Бабушка Кэти обняла внучку за плечи.

– Вернемся в гостиницу, – проворковала она. – Ты устала с дороги. Утро вечера мудренее.

Пегги Сью спала отвратительно. С утра пораньше она схватила бабушкин бинокль и, распахнув окно, внимательнейшим образом оглядела все дома с первого до последнего этажа, а также глухие закоулки. И без труда определила местонахождение Себастьяна, бежавшего по центральной улице. Он был без одежды и гнался за белым котом с порезанным ухом, словно намеревался им позавтракать.

«Только бы он его не сожрал!» – подумала Пегги, сраженная таким поворотом событий.

– Стоит ли беспокоиться! – пробурчал синий пес. – Что такого трагичного в пожирании кошек, я не понял. В конце концов, кошка – это всего-навсего пушистый гамбургер.

С болью в сердце Пегги отметила, что изменения в облике мальчика за ночь произошли разительные. Кожа его окрасилась в темно-зеленый цвет и обросла сверкающей чешуей. Каждая рука заканчивалась когтистой «лапой», а вдоль хребта тянулся костяной гребень. (В новом облике симпатичнее он не стал!) Только голова осталась прежней… за исключением того, что на месте волос тоже появилась чешуя, а в глазах-фарах зажегся желтый свет.

– Не красавéц, правда? – грустно заметил синий пес. – Но нужно видеть и хорошую сторону вещей: теперь ни одной девчонке не придет в голову его у тебя отбить!

Пегги не успела ответить: на центральной улице существо, чье лицо пока еще напоминало Себастьяново, поймало белого кота и оцарапало ему бока. От боли котяра огласил окрестности истошным мяуканьем. На его ослепительной шерсти выступили капли крови, смешавшиеся с зеленоватым веществом, брызнувшим из-под когтей Себастьяна.