Она схватила Дженнифер за руку и крепко сжала ее. Рыжая кивнула головой и постаралась улыбнуться, но губы ее дрожали.

Они спустили поросенка на веревке, затем съехали вниз по лианам в сад. Ночь подкралась незаметно, Пегги поспешила надеть противогаз и вынула из сумки один из заготовленных Дженнифер электрических фонариков. Потом бросила еще один взгляд на силуэт развалин, но в этом месте, у подножия здания, иллюзия «доисторичности» рассеялась как дым. Монастырь походил на динозавра примерно в той же степени, как саксофон – на боа-констриктора.

– Что делать будем? – поинтересовалась Дженни.

Ее голос был приглушен резиновым хоботом противогаза. Пегги фыркнула, она предусмотрительно вдохнула отфильтрованный воздух, и постепенно ее рот наполнился привкусом резины и средства против моли. Привкус, надо сказать, был тошнотворным. Она нащупала ладонь Дженнифер и ринулась к входу в здание, увернувшись от кривого зигзага слепого дуба. Справедливости ради она должна была признать, что поведение дерева было карикатурой на живое существо: оно ощупывало длиннющую стену в поисках несуществующего выхода. И эта картинка была скорее грустной, нежели пугающей.

Девочки проникли наконец в капище и включили фонарики. Синий пес сидел на вершине кучи стройотходов и приветствовал их заливистым лаем. С утра ничего не изменилось. Две статуи блуждали по залу, натыкаясь на колонны, кожа их была в кровоподтеках, и они еле ноги волочили. Пегги Сью даже подумала, уж не стала ли искусственная кожа выдыхаться и уставать?

Она решила устроить ловушку, не теряя времени даром, и привязала поросенка к низу колонны веревкой.

– Черт! – прошипела она. – Из него должна идти кровь.

– Если дело только в этом, нет ничего проще, – нервно хихикнула Дженни и, вытащив из кармана перочинный нож, глубоко надрезала правое ухо животинки.

Кровь брызнула на несчастную мордочку то ли человека, то ли свиньи, и поросенок жалобно захрюкал.

Дженни безжалостно убрала лезвие обратно в нож. Достойная представительница сурового крестьянского племени, она, в отличие от некоторых своих городских сестер, не была неженкой и рохлей. Пегги корила себя за то, что не смогла придумать менее жестокий способ выманить из укрытия доктора Скелета, но тот все равно остановит кровь…

– Здесь подождем? – прогундосила Дженни.

– Нет, – пробулькала Пегги сквозь хобот. – Надо спуститься в подвал, ведь таинственный хирург прячется где-то там.

– Ой!.. В самом низу?! – ужаснулась Дженни, мало обрадованная перспективкой совершить экскурсию в геенну огненную.

Пегги взяла инициативу в свои руки и пошла в глубь развалин, освещая себе путь фонариком. То тут, то там возникали пошатывающиеся статуи, утомленные бессмысленными скитаниями. Большинство из них сгорбилось, руки повисли плетьми. Дженни каждый раз вздрагивала, когда сноп света выхватывал из тьмы их безглазые и безротые лица.

Девушки осторожно спустились по лестнице, ведущей в крипту. Пегги схоронилась за одной из колонн и погасила фонарик, но очень скоро выяснилось, что полная темнота была непереносима.

Она понятия не имела, по какому сценарию начнут развиваться события. А что, если ночной хирург, выйдя из своего убежища, сорвет с них противогазы в ходе медосмотра? В таком случае, нюхнув анестезирующего газа, они тотчас попадут в объятия Морфея. Единственным шансом проскочить сквозь ячейки зловещей врачебной сети была кровь из ранки поросенка. Приманка должна сработать! Пегги рассчитывала на то, что кровотечение привлечет внимание доктора Скелета, и его профессиональный интерес переключится на животинку. Это была грубая, явно не индейская хитрость, но, сколько она ни напрягала мозги, лучшего плана действий придумать не смогла. Все та же старая недобрая история про идущую на заклание овечку и голодного тигра.

Им предстояло долгое ожидание. Наверху, этажом выше, свинья испускала душераздирающие хрюки, усиленные акустикой зала. Пегги заметно нервничала. Время от времени она включала фонарик, однако мрак в огромной крипте лишь еще больше сгущался. Пытаясь забыть о своих трясущихся поджилках, девочки присели на корточки за колонной и попытались осветить зал своими фонариками. Слишком слабый свет не доставал до глубин пещеры, и тьма зияла перед ними как громадная пропасть.

До этого уровня добрались всего два оживших идола. Время от времени они нетвердой походкой медленно выходили из ночи, словно их усталая плоть мечтала только о неподвижности.

Чтобы хоть чем-то занять себя, Пегги провела лучом фонарика по стене. Некоторые камни в кладке были положены вопреки здравому смыслу, и это усилило ее тревогу. Она смотрела на них так пристально, что вскоре ей показалось, что строительный раствор на стыках, соединявших камни, пульсирует.

Пульсирует?

Пегги глазам своим не поверила, она уже во всем сомневалась. Этот цемент – настоящий? Не утерпев на месте, она встала, вытянула руку, чтобы пощупать стену…

И от удивления оглушительно икнула. Если камни были похожи на камни, то цементный раствор, проложенный в пазах, был живым! Она не могла ошибиться. Громоздившиеся друг на друге, плохо отесанные каменные плиты были связаны между собой той же странной плотью. Да, эту искусственную кожу использовали вместо цемента, словно оправив камни эластичным розовым веществом. Так вот отчего стены всегда казались неровными! Она-то сперва думала, что это у нее со зрением что-то не то, а дело было совсем в другом. Ей казалось, что стены шевелятся, потому что они действительно шевелились: внутри них были мышцы, и эти мышцы сокращались. Ведь только движением можно победить неподвижность суставов!

Пегги отпрянула от стены. И хотя в крипте не было жарко, по ее лицу ручьями стекал пот.

Черт-те что и сбоку бантик! Ночной хирург отремонтировал и стены, заменив первоначальный цемент на искусственную плоть, которую он употреблял в своей медицинской практике. Он пролечил стены так, как привык пользовать раненых. И разве не таким же манером он «вылечил» знаменитую крепостную стену?

У девочки не было времени поразмыслить на эту тему: стена слева от нее заколыхалась. Она увеличивалась в объеме под действием какой-то внутренней силы. Нет, на преграду со всей силы давило нечто с той стороны! Пегги запаниковала и в первой же паузе между двумя ударами сердца чуть было не сбежала прочь, подальше от этого ужаса.

И лишь сильнейший приступ адреналинового страха не позволил ей смыться, приклеив ее ноги к полу. Но тут ей на подмогу пришла Дженни. Она ощутила такой же ужас и взяла Пегги за руку. Девочки прижались друг к дружке, не отрывая глаз от растягивающейся под действием внешних толчков стены.

Замурованному не терпелось выйти наружу, и он давил на стену все сильнее. Наконец, не выдержав напора, стена порвалась. Из дыры вылезло неописуемое создание, темное, каких-то странных очертаний: нечто среднее между богомолом и рабочим станком. Оно было высоко ростом – более двух с половиной метров – и состояло из хаотичного нагромождения шарнирно соединенных конечностей, до поры до времени находящихся в бездействии и мирно сложенных на животе, что делало эту тварь похожей на перевернутую на спину сороконожку. Система трубок, электрических проводов и шлангов на его руках создавала эффект развитой мускулатуры и кровеносных сосудов. Щупальца, так будет точнее, заканчивались хирургическими и еще какими-то инструментами, о назначении которых Пегги понятия не имела. А вот голова агрегата почти целиком состояла из объективов, чьи выпуклые линзы посверкивали в темноте. Пегги предположила, что в линзах установлены сверхмощные микроскопы или даже аппараты для рентгеновской съемки. В движение этого андроида приводили толстые ноги-рычаги; для полноты картины добавим, что он к тому же изрядно проржавел. При почти нулевом освещении его можно было принять за скелет великана, внезапно вылезший из преисподней.

– Что это? – прогундосила через хобот Дженни и стиснула руку Пегги Сью.