– Охохонюшки-хо-хо! Не к добру все это, – проскулил синий пес. – Ох, не к добру!

– Разделяю твое мнение, – прошептала Пегги. – Полагаю, мы с ними еще намучаемся.

В следующие четверть часа от цоколей оторвались и ступили на землю еще десять статуй. Они перемещались вслепую, на ощупь, шли кто куда и сталкивались друг с другом, как крепко выпившие пьянчужки. Порой они падали на спину и в попытке встать совершали уморительные телодвижения. Пегги Сью с синим псом посчитали более благоразумным спрятаться в укрытии, им не очень-то хотелось, чтобы эти сделанные тяп-ляп куклы зажали их между собой, ведь каждая весила почти четыреста кило! Притаившись у входа в развалины, они тем не менее с нескрываемым интересом наблюдали за маневрами идолов. Некоторые забредали в терновые джунгли и старались выпутаться из колючих захватов, оставляя на шипах куски кожи.

– Видал? – обратилась Пегги к синему псу. – Они не кровоточат! Их мясо, кажется, не имеет кровеносных сосудов.

– Ага-ага, – подтвердил пес. – Я думаю, что в эти организмы вложили несколько базовых принципов генетической информации, главный из которых – приказ выжить.

Две статуи все никак не могли отделиться от своих пьедесталов. Они двигались не столь энергично, как другие, и мясо на уровне коленей порвалось. Можно было не сомневаться, что под покровом ночи доктор вновь заявится их лечить. А пока что из-за хаотичной прогулки розоватых истуканов проникнуть в сад стало невозможно. В любой момент рискнувший пробраться туда мог быть раздавлен этими обезличенными колоссами, ведь получить один их тычок под ребра означало примерно то же, что попасть под несущийся на полной скорости автомобиль.

Мало-помалу идолы стали ходить с большей осторожностью, хотя топот их не стихал. В конце концов до них дошло, какую угрозу представлял колючий терн, и они стали прохаживаться в центральной аллее.

Пегги Сью боялась, как бы им не взбрело в головы направить свои стопы к развалинам. Она вспомнила о лежавшем без сознания на плитняке Себастьяне. Что будет с ним, если эти неуклюжие тупые истуканы ворвутся в зал?

– Они его затопчут! – ответил ей мысленно синий пес. – Ты видела размеры их ног?

Пегги засуетилась, схватила спальник с Себастьяном и поволокла его по плитняку, чтобы убрать с прохода. Вслед за тем она поискала оружие – палку какую-нибудь или железный прут, чтобы в случае чего дать отпор мраморным куклам, пусть только попробуют сунуться!

На какое-то время в действиях статуй промелькнула осмысленность, они обошли сад, держась за стену. Однако надолго их все-таки не хватило. Как и предвидела Пегги, вскоре они гуськом вошли в здание, и под их шагами вздрогнул криво положенный плитняк.

Как только они приблизились к Себастьяну, девочка огрела первого истукана палкой. Куклы ударялись о стены и колонны с таким стуком, словно в ворота укрепленного феодального замка бился горный баран.

– Они задавят Себастьяна! – заорала Пегги, бросаясь к спальнику, где продолжал дрыхнуть без задних ног парень. – Помоги мне его оттащить.

Синий пес подбежал на зов и мертвой хваткой вцепился в нейлоновый спальник. В его челюстях таилась нечеловеческая мощь, так что сдвинуть с места и протащить по полу бездыханное тело было для него парой пустяков.

Раз десять ноги-тумбы статуй едва не коснулись лица спящего. Они стучали по плитняку, как молот по наковальне. Задень кто-то из них голову молодого человека, и его черепная коробка взорвалась бы, как яйцо.

Пегги охаживала идолов палкой то одной, то другой рукой и подталкивала их к выходу. А синий пес ради спасения жизни Себастьяна таскал спальник то в левую, то в правую сторону. Вот какие железные были у него челюсти.

– Бдум! бдум! бдум! – топали ножищи живых скульптур. – Бдум! бдум! бдум!..

Пегги боялась, как бы вибрация не расшатала и без того поврежденные колонны. Не хватало только, чтобы обрушился купол!

Ей бы хотелось либо спровадить кукол в сад, либо отправить их в глубь здания, где им некого было давить.

Она надеялась, что, добравшись до последнего зала, статуи-сомнамбулы свалятся в дыру и загремят вниз по лестнице, ведущей в подземную крипту, и уже никогда не оправятся от падения.

Пегги была потрясена жизнеспособностью их новой плоти. Она подумала: неужели искорка жизни, горевшая в этой искусственной субстанции, может оживить любую чужеродную структуру?

– А то как же! – ответил ей синий пес. – Если эта штуковина заставила статуи гулять, отчего бы ей не разогнать автомобиль!

«Конечно, ну я и тупица, – подумала Пегги Сью. – Она может расшевелить что угодно. Главное, чтобы была нормальная арматура».

– Ага-ага! – подтвердил синий пес. – Для полной свободы ей требуется каркас. Кожа растет как на дрожжах только там, где есть правильный костяк.

Когда идолы наконец убрались из зала, Пегги приступила к ритуальному осмотру Себастьяна. К счастью, от всех сотрясений и толчков, выпавших на его долю в последнее время, раны его не открылись. Он по-прежнему спал мертвым сном.

– А ведь мы его чудом спасли, – пропыхтел синий пес. – Я уже было думал, что статуи на него наступят и даже горки песка не оставят.

Розовые идолы продолжили экскурсию в глубь здания; если Пегги хоть чуточку повезет, они кубарем скатятся по лестнице, ведущей в крипту, и обратно уже не выберутся никогда.

«Скатертью дорожка!» – подумала Пегги, гладя воспаленный лоб Себастьяна. Он казался ей еще красивее, чем прежде. Помимо своей воли она склонилась над ним и поцеловала в пышущие жаром губы.

Ей показалось, что по его телу пробежала дрожь.

«Как бы я хотела, чтобы ты никогда-никогда сюда не приходил! – думала она. – Ну зачем тебе так срочно понадобилось снова стать человеком, ведь меня нисколько не стесняло то, что ты из песка…»

– Выйди в сад, – внезапно протявкал синий пес. – Хочу, чтобы ты кое на что полюбовалась.

Пегги с трудом оторвала взгляд от Себастьяна и пошла вслед за псом.

В саду превращения продолжались с неостановимой силой. Из розовых листиков, которые доктор Скелет подвесил на сучья сухих деревьев, вылупились тысячи крохотных ладошек, готовых зааплодировать в любую минуту. А рассохшиеся столетние стволы покрылись мягкой теплой кожей.

– И дубы туда же! – проворчал синий пес.

– Все логично, – объяснила Пегги Сью, – в очередной раз искусственная кожа перепутала форму дерева со скелетом и тотчас кинулась выполнять боевую задачу – в сжатые сроки одеть этот лишенный растительности костяк. Такая уж у нее работа, ничего личного.

Девочка поморщилась и призадумалась. Неужели, когда дубы-великаны полностью покроются кожей, они последуют дурному примеру статуй – выдернут из земли корни и пойдут себе гулять неуверенными шажками?

И тут она вдруг поняла, почему монахи разобрали скелеты своих умерших собратьев – там, внизу, в крипте, и разложили по полкам все кости.

«Потому что они не хотели, чтобы на их останки натянулась искусственная кожа, – подумала она. – Мясо мигом наросло бы на костях, и они превратились бы в ходячих мертвецов, тогда как у них было одно-единственное желание, чтобы их похоронили и оставили в покое!»

– Самое время уматывать, – протявкал синий пес. – Мы не настолько сильны, чтобы победить живущего в этих стенах демона.

Пегги попятилась, не отрывая глаз от творящегося в саду безумия, и в это мгновение на ее плечо легла чья-то рука. Пегги заорала от ужаса.

На миг ей показалось, что это рука мраморной статуи.

– Дженни, это ты! – пролепетала она, обернувшись.

Да, это была именно она, юная крестьянка. Она перелезла через стену при помощи каната с маленьким якорем на конце.

– Мне стало стыдно, что я отпустила тебя одну, – произнесла рыжая, обнимая Пегги Сью. – Что тут у вас происходит? Твоим личиком можно детей пугать.

Пегги притянула ее к себе. Присутствие девушки стало для нее большим подспорьем. В нескольких бессвязных фразах она пересказала события последних дней.