Адам пожал плечами.

– Ничего не поделаешь. – Он полагал, что они слишком часто ужинают вне дома, но большинство этих ужинов были деловыми встречами, причем касались его бизнеса. Вот и сегодня целью ужина была не встреча Катринки и Натали, а намерение Адама уговорить Халида заказать еще одну яхту.

– Было бы очень неудобно отказаться, – согласилась Катринка, стараясь избежать даже малейших трений в их отношениях.

В «Мортимере» Глен Бернбаум встретил их и проводил к отведенному столику в первом зале. Ужинали впятером – Натали с Халидом, Катринка, Жужка и Адам. Вечер явно доставлял всем удовольствие. Халид в европейском костюме был великолепен, радушен, необыкновенно внимателен и обаятелен. Натали выглядела роскошно в своем парчовом платье от Шерер, а ее изумрудное ожерелье и серьги затмевали блеск броши с двадцатикаратным бриллиантом, приколотой к платью Катринки. Искусственный жемчуг Жужки на этом фоне выглядел просто ничтожным, хотя сама она не придавала этому значения. Жужке и в голову не приходило конкурировать нарядами со своими подругами.

Беседа была непринужденной. Говорили о лошадях, горных лыжах, яхтах, о том, кто кого случайно встретил, об Ага Хане и его похищенном скакуне Алане Бонде и Кубке Америки. Катринка смеялась, шутила, обязательно вставляла словцо, когда обсуждали последние сплетни, но не могла понять, почему она не получает удовольствия от вечера. И только когда Натали и Халид начали разыгрывать гордых родителей и восторгаться Азизом, единственным сыном Халида, Катринка увидела, как потух взгляд Адама, и она все поняла.

Тот мир, который Катринка и Адам заключили с жизненными обстоятельствами, смирившись с тем, что у них не будет детей, оказался только перемирием, периодически нарушаемым неконтролируемыми вспышками тоски; и если раньше Катринка отчаянно хотела ребенка, то теперь они как бы поменялись желаниями, и сейчас Адам горько сожалел о том, что их брак бездетен. Но он скорее всего не отдавал себе в этом отчета. Ощущение того, что он чего-то лишен, было смутным и неопределенным и находило свое выражение в общей раздражительности, постоянной неудовлетворенности, которая вдруг концентрировалась на каких-то несущественных мелочах и заставляла его, например, бурно реагировать на какую-нибудь опечатку в письме, подготовленном секретаршей, на недостаточно хорошо прожаренный бифштекс или на множество других столь же несущественных вещей. Но больше всех от его вспышек недовольства доставалось Катринке. Как будто не сумев произвести на свет ребенка, она проявила свою несостоятельность во всем остальном. По его мнению, она ничего не могла сделать как следует: она говорила, когда ему хотелось тишины, молчала, когда он хотел поговорить с ней; всегда готова была сопровождать его в поездках, когда ее присутствие могло создать неудобства, и никогда не была готова ехать с ним, когда ему хотелось этого; она принимала приглашения на различные мероприятия, когда он хотел побыть дома, и отказывалась от них, когда он считал, что в интересах дела было бы хорошо посетить их; когда ее наряды привлекали внимание прессы, он обвинял ее в экстравагантности, а когда на ее платье не обращали внимания, говорил, что она превращается в старую каргу. В результате оба стали чувствовать себя несчастными.

Для того чтобы скрасить свое мрачное настроение, Адам начал заигрывать с Жужкой и Натали так, чтобы не вызвать неудовольствия Халида, который был весьма ревнив, но все же достаточно явно, чтобы все поняли, что между ним и его женой что-то неладно. Катринка делала вид, что не замечает этого, и разговаривала с Халидом, пока появление в зале Шугар Бенсон Эллиот не заставило ее действительно забыть о своих собственных проблемах. Шугар, которая развелась в начале года со Стивеном, сопровождал граф Паоло ди Кортина. Туго обтянутое после подтяжки лицо и густая копна искусственных волос делали графа похожим на типаж мужа-рогоносца из итальянского фарса.

– О-ля-ля, – произнесла Натали, которая заметила их почти одновременно с Катринкой.

– О Боже, – пробормотал Адам.

– Кошмар, – сказала Катринка, – они идут сюда.

– Всем привет, – произнесла Шугар таким тоном, как будто была уверена, что все они давно ждут ее. – Рада видеть вас. Вы знакомы с Паоло? Графом Паоло ди Кортина, моим женихом?

– По-моему, мы встречались, – сказала Катринка, – несколько лет назад в Венеции.

– Привет, Шугар, – сказал Адам, галантно целуя ее в щеку. – Выглядишь, как всегда, роскошно. – Ее волосы цвета меди спадали свободными мягкими волнами. Глаза были густо подведены, а пухлые выпяченные губы блестели от помады. На ней было платье от Боба Маки, которое плотно облегало фигуру, тяжелая золотая цепь и браслет парижской фирмы «Яр», а бриллиант-кобошон на обручальном кольце явно тянул больше, чем на двадцать каратов. Как ни странно, но двадцатидевятилетняя Шугар не производила впечатления вульгарной особы и держала себя, как королева.

– Рад познакомиться, – пробормотал граф по-итальянски, когда Адам представил его и Шугар Жужке. Шугар почти не обратила на нее внимания, посчитав ее личностью, не представляющей никакого интереса.

– Передайте от меня привет Дэйзи, – сказала Шугар, когда они с графом направились в сопровождении метрдотеля к своему столику.

– Интересная женщина, – задумчиво произнес Халид, глядя, как она удалялась, покачивая бедрами.

– Сучка, – сказала Натали по-французски, заставив Халида и Адама рассмеяться.

– Кто они? – спросила Жужка. – Катринка быстро объяснила, и глаза Жужки раскрылись от удивления. – Неужели можно бросить Дэйзи ради такой шлюхи?

– Такой рот может заставить мужчину думать кое о чем весьма необычном, – сказал Адам.

– И не только думать, – Катринка по-чешски повторила то, что она слышала о сексуальных отношениях Шугар и Стивена.

– А Дэйзи знает об этом? – спросила Жужка.

– Должна знать, – ответила Катринка, – хотя мы никогда не говорили об этом.

– О чем это вы? – спросила Натали.

– Вот-вот, я терплю это все время, – сказал Адам пренебрежительно. – Катринка трещит без умолку на языке, которого я не понимаю.

– Мог бы постараться выучить, – сказала Катринка по-английски, не сдержавшись. – Адам даже и не пытается учить японский, хотя его же предсказание сбылось: Япония стала основным соперником США в экономике. – Она повернулась к Натали: – Я рассказывала Жужке про Шугар и Стивена.

– Уф-ф, бедняжка. Может быть, теперь, когда она ушла от него, он придет в себя.

Халид выразил сомнение, и все повернулись к нему, прося рассказать, что он знает. Тот пожал плечами, как будто то, что он собирался сказать, было самым заурядным делом.

– Просто Стивен приобрел кое-какие странные привычки, которые он продолжает удовлетворять разными способами.

– Он был идеальным джентльменом, – сказала Катринка Жужке. – Хорошим мужем, отцом. Трудно поверить, что человек может так измениться.

– Может быть, он счастлив, – сказал Адам, пожав плечами.

– Он выглядел больным, – сказал Халид, – когда я видел его в Париже.

– Он давно уже так выглядит, – подтвердила Натали.

– Дэйзи тоже его видела, – сказала Катринка. – И она очень обеспокоена.

– Во что только люди могут превратить свою жизнь, – сказала Жужка, стараясь ни на кого не глядеть.

Готовясь поздно вечером ко сну, Катринка и Адам обсуждали вероятность покупки Халидом новой яхты, недоумевали, что могло произойти с первой женой Халида, поскольку никто не упоминал в последнее время ее имени, гадали, доживет ли граф Паоло ди Кортина до своей свадьбы с Шугар. Если она будет упражняться с ним столь же усердно, как со Стивеном, сказал Адам, то нельзя за это поручиться.

Они не говорили только о том, о чем оба думали – о своей семейной жизни. Адам переоделся в пеструю шелковую пижаму, а Катринка надела черную ночную рубашку. Они легли в постель, выключили свет и занялись любовью. Так они пытались убедить себя, что у них все в порядке.