«Избавься от нее».

В течение всей ночи, пока я просыпался и снова засыпал, совет Пола Джасперса крутился у меня в голове.

«Она – опасная женщина.»

В этом не было сомнений. Но в самом ли деле она пыталась уничтожить меня? Или только себя? Как я мог допустить, чтобы дело так далеко зашло? Я наблюдал за ней спящей – прекрасной, как всегда, с мирным выражением лица, – но внутри нее жила другая женщина.

Урсула смыла синяк со своего лица. Глядя на нее, я думал, что было бы так просто покончить со всем прямо сейчас. Убить ее во сне. Задушить ее любимой подушкой. Да, просто. Но для этого нужно быть убийцей.

Я пытался заснуть, найти спокойствие. Я хотел пожить в своем доме на пляже – в одиночестве, на свободе. Но как я мог быть свободен, когда существовал – и может быть, где-то неподалеку – человек, который знал правду о Ларри Кэмпбелле, который мог уничтожить нас обоих?

Урсула проснулась, когда я принес ей чашку кофе.

– Тебе не надо приходить в офис, если ты не хочешь.

– Что ты имеешь в виду? – Она еще не совсем проснулась.

Я выразился по-другому.

– Приходи попозже.

Несколько секунд она молчала. С ее молчанием всегда трудно иметь дело. Молчание было ее способом лгать. Если не хочешь говорить правду, молчание – самый простой выход.

– Как мне жаль, – произнесла она.

– Чего?

– Того, что с нами происходит.

Я хотел сказать что-нибудь вроде «чья в этом вина»?

– Наверно, нам не удастся ничего сделать, – сказала она. – Это как вирус.

– Мы пройдем через это.

Урсула взяла меня за руки и прижала их к своей груди.

– Правда?

Разве я мог на нее злиться? Ведь меня любили. Урсула не поехала в офис со мной. Она сказала, что приедет попозже.

Примерно в десять часов позвонили из полиции.

Я мгновенно вспотел. Меня охватила дрожь. Вина. Да, возможно, им все известно.

– Мы арестовали человека, который сознался в убийстве вашей матери.

Наверно, я вздохнул с облегчением. Когда я думал об убийстве Фелисити, оно казалось мне таким далеким, как воспоминание о травме, полученной в детстве. Оно не имело связи с моим нынешним беспокойством. Но звонок из полиции вернул это воспоминание ко мне, добавив его к странному и мучительному состоянию, в котором я находился сейчас.

Мне рассказали, что парень, который сознался в убийстве Фелисити, за последний год убил еще двух пожилых женщин. Он нападал на них с сексуальной целью и, прежде чем задушить, насиловал их. Но полицию смутило то, что Фелисити перед смертью не подвергалась сексуальному насилию. Неожиданно мне в голову пришла забавная мысль. Фелисити разозлилась бы, если бы узнала, что умерла, не будучи изнасилованной. Вся ее жизнь была посвящена сексу, но по иронии судьбы она была убита таким целомудренным способом.

Я разбирал почту, когда позвонил Оз. Я только что заключил для него очень выгодную сделку, но он хотел поговорить о другом.

– Ко мне только что приходили фараоны, – рассказал он. – Они хотели знать, где я был, когда был убит Ларри.

– И ты сказал им?

– Пришлось. Беда в том, что я был с Софи в ее квартире. И теперь моя жена сходит с ума. Она выгнала меня.

– Ох уж эти жены… – произнес я. – Она успокоится, – мой голос звучал уверенно. Но уверенности во мне не было. Урсула, моя, так сказать, жена, не умела успокаиваться.

Я позвал Диану в свой кабинет, чтобы продиктовать пару писем. Ее лицо было в слезах.

– Что с вами?

– Ничего. – Она села и приготовилась писать.

– Нет, скажите мне, пожалуйста.

– Не могу.

– Диана. Давайте. Скажите мне. В чем дело?

– Мне только что позвонила Урсула, – она отвела глаза.

– Урсула? Ну и что? – У меня по спине побежали мурашки.

– Она обвинила меня в том, что… между нами есть связь. Втайне от нее. Она сказала, что мы спим вместе.

– Она это сказала?!

– Она была такой злой! Наверно, мне нельзя здесь оставаться. Я думаю, что мне надо уйти.

Я схватил телефон и позвонил Урсуле.

– Какого хрена ты так разговаривала с Дианой? Ты же знаешь, что это неправда. Что с тобой происходит?

– Я не знала, что это неправда. Я ничего не знаю.

– Слушай, ты немедленно скажешь ей, что это ложь. Скажи ей. Прямо сейчас. Я даю ей трубку.

Диана не хотела брать трубку, и я впихнул ее ей в руки.

– Скажи ей! – крикнул я Урсуле.

Диана стала слушать. Я не слышал, что говорила Урсула. После нескольких секунд разговора Диана пробормотала:

– Все в порядке. Я понимаю. Да, я прощаю вас… Да… До свидания, Урсула, – Диана повесила трубку.

– Что она сказала?

– Она извинилась. Она сказала, что находится под сильным напряжением и что не хотела этого говорить.

– Она сказала именно эти слова?

– Мне кажется, она просто несчастна, – предположила Диана. – Я знаю. Со мной тоже такое было.

У меня кружилась голова. С ней тоже такое было. Со мной тоже такое было. С Алексис и Барбарой. Диана немного успокоилась. Но меня охватила паранойя.

Урсула не появлялась весь день, и я не звонил ей. Когда я вернулся домой, она отсутствовала. Ее мотоцикл стоял в гараже, но машины не было. Ее отсутствие подавляло меня сильнее, чем присутствие. Я хотел поссориться с ней, порвать с ней раз и навсегда. Но она дразнила меня, уйдя из дому.

Тогда я сделал то, чего никогда не делал раньше, никогда не думал об этом, никогда не хотел делать. Я перерыл все ее вещи. Я систематически обшарил все ящики, буфеты и шкафы в доме. Чего я искал? Следы. Какой-нибудь намек на то, кем она была на самом деле. Какие-нибудь доказательства. Я снова стал и детективом и преступником одновременно. Я не имел понятия, чего я ищу, поэтому и не нашел ничего.

Один ящик туалетного столика был заперт. Я знал, что она хранит там дневник. Вероятно, пресловутая «подушечная книга» могла поведать мне секрет Урсулы Бакстер. Она никогда не показывала мне своих записей и не говорила о них. Но, с другой стороны, до нынешнего дня она не запирала дневник.

Я лег спать около одиннадцати, заснул и проснулся только тогда, когда Урсула забралась в постель рядом со мной. Я не спрашивал, где она была. Она поцеловала меня на ночь, затем некоторое время сидела и читала. Она изучала астрологические карты, которые, судя по всему, совсем недавно поглощали ее внимание. Она не рассказывала мне их значения. Может быть, эти круги и знаки были ключами к ее поведению. Но меня никогда не интересовали оккультные науки. Все и без того чересчур усложнилось.

Эта ночь прошла без секса. Таких ночей в нашей жизни становилось все больше. Напряжение нашей жизни, наши страхи, начали лишать нас желания. Утром она лежала около меня, свернувшись калачиком, держа большой палец во рту.

В течение недели она приходила и уходила. Писем под заголовком «Всем, кого это может касаться» больше не присылали. А если они и были, то Урсула их мне не показывала. Я обратил внимание на заметку в «Таймс» о проститутке, которую вызвали в полицию и допросили по делу об убийстве Ларри Кэмпбелла. Имя проститутки не было названо. Может быть, именно через эту женщину Урсула вышла на Ларри Кэмпбелла, и именно эта женщина могла написать письмо. Я мучительно раздумывал над вопросом, стоит ли показывать заметку Урсуле, и решил немного подождать и не усложнять себе жизнь. Казалось, что все происходившее отчаянно старалось выбить меня из колеи и нарушить отлаженную работу в офисе.

Урсула по-прежнему проявляла большой интерес к проекту «La Belle Dame Sans Merci», так что когда в офис зашел Пол, чтобы обсудить замечания Джо Рэнсома, она хотела присутствовать на встрече. Между Урсулой и Полом существовало известное понимание. Эта история привлекала их обоих в той же мере, в какой тревожила меня. Я вспоминал слова Пола, сказанные об Урсуле, – «Избавься от нее!» – и они казались мне напыщенными, чересчур патетичными. Урсула явно затронула в нем какую-то струнку. Он наверняка ее хочет. Они разговаривали друг с другом так, как будто меня здесь не было.