– Меня? – черт знает что!

– Можете подойти к телефону в баре.

Я последовал за его оранжево-малиновой рубашкой в темноту, удаляясь от волн, грохочущих под окном. Никто не мог знать, что я нахожусь здесь. Я и сам полчаса назад не знал, что зайду сюда. Я поднял трубку.

– Алло.

– Мистер Эллиотт! Вам не избежать расплаты! – голос мужчины был приглушен, как будто он обернул рот платком.

– Кто это?

– Скоро узнаете, – я едва слышал его голос за ревом толпы на стадионе в телевизоре.

– О чем вы говорите? Кто это?

Раздался щелчок. Голос исчез, но паника, которую он вызвал во мне, осталась и росла. Кто бы это мог быть? Как он узнал, что я здесь? Должно быть, что-то, связанное с Ларри Кэмпбеллом. Неужели кто-то видел и узнал меня в мотеле? Я задрожал.

Голос незнакомца звучал мелодраматично. В нем таилась угроза. Но какая угроза? Если он намеревался пойти в полицию, то он бы не позвонил мне. Должно быть, меня шантажируют. Гадство. Выбрось это из головы, – приказал я себе. Ты должен выбросить это из головы. Если это сказано всерьез, они позвонят снова. Итак, забудь об этом. Подумай о чем-нибудь другом. Об Урсуле, о доме на пляже. Я не знал, как она примет это известие, ведь оно означало, что скоро я буду жить в собственном доме. При ее нынешнем состоянии ума я боялся, что она подумает, будто я покидаю ее. В каком-то смысле так и было. Я не собирался просить ее жить со мной. Я скажу ей, что мы по-прежнему сможем постоянно видеться.

Когда я вошел в офис, Урсула сидела за столом. Она не подняла глаз. Я подумал, не угрожал ли ей кто-нибудь по телефону, как и мне. Но не такой был момент, чтобы спрашивать. Перед ней лежали фотографии дома на пляже и подробности покупки. Урсула встала и закрыла дверь в коридор.

– Почему ты не сказал мне? – ее голос был холодным и спокойным.

– Я собирался сказать тебе, когда приму окончательное решение.

– Ты уже принял это решение, Мэсон. Почему ты не честен со мной?

– Подожди минутку. Была ли ты честной со мной – насчет Артезии?

– Я хотела тебя. А теперь ты не хочешь меня.

– Я просто покупаю дом. Мне нужно жилище. Я слишком долго вел кочевую жизнь. Я продам обе квартиры и…

– …А зачем так далеко? Туда ехать больше часа.

– Послушай, я же не собираюсь проводить там все время.

Ее холодность внезапно сменилась печалью.

– Я буду скучать без тебя!

– Мы видим друг друга каждый день в офисе. Мы спим вместе каждую ночь. Ты не можешь просить больше.

– Я ничего не прошу. Я хочу, чтобы ты был счастлив, вот и все, – ее голос охрип.

– Я буду счастлив.

– Со мной или без меня? – похоже, она собралась плакать.

– Я не покидаю тебя.

– Почему ты чувствуешь вину?

– Я не чувствую вину.

– Слушай, это сделал не ты. Это сделала я. Если дело когда-нибудь дойдет до суда, я скажу им, что ты ничего не мог поделать.

– Я был там, Урсула. Я все видел. Я был там.

– И зачем я тебя брала с собой?!

– Действительно, зачем? Ты могла бы сделать это без меня.

– Я взяла тебя, потому что я люблю тебя. Я хотела показать тебе, как сильно я тебя люблю. Ты этого не понимаешь?

– Я понимаю, – разумом я понимал. Но чувствами я по-прежнему не мог смириться.

– Если бы тебя там не было, Мэсон я была бы мертва. Ты это понимаешь? Если бы тебя там не было, он бы убил меня.

Урсула не отвечала на телефонные звонки. Да и я тоже. Наступил кризис. Мы подошли вплотную к сути дела.

– Итак, я твоя должница, Мэсон. Ты спас мне жизнь.

Она говорила правду, но я все это видел или хотел видеть не совсем в таком свете.

– Я люблю тебя. Я знаю, что ты не хочешь об этом думать. Мне кажется, ты чувствуешь себя виновным.

Она права. Я чувствовал себя виновным. Но почему?

– Все, что я делаю, я делаю для тебя.

Я крепко обнял ее. Урсула трепетала, как птица. Ее жизнь была в моих руках. Я ненадолго забыл про приглушенный голос по телефону.

Через два дня Урсула подхватила желудочное заболевание и рано покинула офис. Я не сказал ей, что пока она ходила на ленч, звонила Барбара. Она хотела повидаться со мной. Ее голос звучал одиноко и потерянно. Поэтому я работал допоздна, а затем, часов в восемь, поехал в Палисэйдз.

Со странным чувством я позвонил в дверь дома, в котором прожил больше года. Барбара была рада меня видеть.

– Где ты сейчас живешь?

– В старой квартире.

– Ты не можешь дать мне номер телефона?

Как я мог дать ей номер, когда телефон уже много лет был отключен! Надо снова подключить его.

– Знаешь, я его не помню. Я прихожу туда только на ночь. Я позвоню тебе завтра и скажу его.

– Как работа?

– В порядке.

– А как Урсула? Мне она понравилась.

– Урсула в полном порядке. Она очень работоспособная, – нужно найти какую-нибудь тему для разговора, где бы мне не пришлось лгать.

– Я так рада, что ты приехал! Я думала, что, может, ты не приедешь, после того, как я себя вела.

– Ты выглядишь очень усталой.

– Дела идут не слишком хорошо. Магазин не приносит дохода.

– Почему?

– Я уже на месяц запоздала с арендной платой. Товар не расходится.

Барбара открыла бутылку вина. Мы сели на кухне, как всегда делали по вечерам. В те недели, когда я жил с Урсулой, мы ни разу не сидели на кухне.

– Я знаю, что была неправа в той истории с Алексис. Прости меня.

– Это письмо было лживым. У меня не было с ней романа. Она сама все нафантазировала.

Барбара кивнула.

– Ты не подумывал о том, чтобы… вернуться ко мне?

Я знал, что она скажет эти слова.

– Не в данный момент.

Что мне было сказать? По правде говоря, я даже не скучал по Барбаре. Но сейчас я почувствовал ностальгию. Мы провели вместе немало приятных часов. Я скучал по комфорту. Рядом с Урсулой не было места для обычной жизни.

Барбара хотела, чтобы я остался. Она поцеловала меня, прижавшись ко мне телом, и прошептала на ухо:

– Для меня ты по-прежнему единственный мужчина.

Барбара была хорошей женщиной и не заслуживала такой участи. Когда она вышла из комнаты, я выписал ей чек на пять тысяч долларов и приколол к буфету в кухне. Затем снова солгал, сказав, что у меня назначена встреча.

У двери Барбара обняла меня.

– Я буду звонить, – пообещал я.

Уходя, я вспомнил, что не сказал ей о доме на пляже. Почему? Желание лгать как будто опьянило меня.

Я возвращался по бульвару Сансет, снова думая о зловещем голосе по телефону. Больше мне не звонили, и это было очень таинственно. Я знал, что мне придется расплачиваться за содеянное, и расплата будет не очень приятной.

В зеркале заднего вида появилось отражение света фары. Я подрегулировал зеркало и оглянулся через плечо. Один-единственный ослепительный луч. Мотоцикл.

Нет, это не может быть Урсула. Не может быть. Она дома, больная. Но я не звонил, чтобы проверить, как она там. И может быть, это действительно она.

Мотоцикл подъехал ближе, и свет фары залил салон машины. Разглядеть ездока было невозможно. Я высунул из окна руку и помахал, чтобы он уменьшил яркость света. Тот никак не реагировал. У меня по коже побежали мурашки. Через несколько секунд мотоцикл повернул налево, и снова стало темно. Водителя я не разглядел. Значит, это была не она.

Неужели кто-то следит за мной? Может, тот голос по телефону принадлежал водителю мотоцикла? Я свернул на Бенедикт, потом на Ла-Сьело, и остановил машину рядом с домом. Света в окнах было не видно. Я подошел к входной двери и заколебался. Не входя в дом, я направился в гараж.

Я подошел к мотоциклу, покрытому брезентом, медленно поднял брезент и прикоснулся к мотору. Металл был теплым. Это была она.

Должно быть, она следила за домом Барбары и видела последние объятия и поцелуй в двери. Это был вполне невинный поцелуй. Но только не для нее. Не имело значения, искренний он или фальшивый. Вдобавок дом на пляже. Все, что я делал, в ее глазах становилось преступлением.