В конце концов я убрал рукопись и взял у Барбары один из ее журналов в глянцевой обложке. Фотографии обнимающихся девушек в нижнем белье, принадлежавшем вовсе не им, вызывали во мне сильнейшей эротический импульс. Я начал сочинять историю. Я больше не чувствовал себя преступником, а превратился в детектива. Мое воображение подхлестывалось фотографиями этих девушек, так церемонно обнимавших друг друга – одна в черных трусиках, другая в белых. И постепенно я начал воссоздавать события, произошедшие в отеле.

Они случайно оказались вместе в одном отеле – та женщина и девушка. Женщина заметила девушку утром в воскресенье у столика портье, где та осведомлялась о письмах. Ей нравилось смотреть на атлетическое тело девушки, на ее шею и плечи, литые, как у пловчихи.

Они обе были здесь чужими. Женщина работала модельером и сейчас направлялась в Техас, девушка была графиком, она прилежно рисовала пустыню в манере Джорджии О'Кифф. Спутника ни у одной из них не было.

– Ты лесбиянка? – спросила девушка вечером.

– Мужики мне не противны.

– Я и сама отношусь к ним нормально. По крайней мере, сейчас.

– Я вижу, – сказала женщина.

Их отношения – то, как они провели день и вечер, было ясно мне до мельчайших деталей. Мои видения не походили на сон. В них не было ни капли сюрреализма или импрессионизма. Я действительно видел сцены из их жизни, фрагменты того, что произошло на самом деле.

Вчера, в субботу, часов в шесть вечера, женщина направилась вслед за девушкой в бар. Там она – якобы случайно – разлила ее стакан и, с множеством извинений, купила ей новую порцию. Потом они вместе поужинали и только в полвторого ночи вернулись из бара в отель. Они направились к женщине в номер, где у той хранилась бутылка вина. Девушка закурила марихуану. Женщина вышла из ванной в белой ночной рубашке. Она гладила атлетическую шею и плечи девушки. Затем последовала первая просьба.

– Сними рубашку. Дай посмотреть на тебя. У тебя чудесное тело.

Девушка стеснялась – совсем как Барбара. Но, в отличие от мужчин, женщины бессознательно не боятся друг друга.

При виде больших бледных сосков девушки женщина вздрогнула. Они напоминали ей грудь ее матери. Она показала девушке свою изящную грудь с маленькими темными сосками. Девушка была тронута. Я тоже. Затем был первый поцелуй.

– Я никогда не занималась этим раньше, – призналась девушка.

Когда она, обнаженная, легла ничком в кровать, ее дыхание стало прерывистым. Женщина поняла, что при всем атлетическом телосложении у девушки неважное кровообращение и слабая спинная мускулатура. После продолжительного массажа девушка едва не лишилась сознания. Она никогда еще не испытывала такого возбуждения.

Я вспомнил, как тяжело волочилось тело девушки по полу коридора. Если она усядется на тебя, то раздавит своим весом. Но увидев, как женщина взобралась на девушку, я почувствовал ее невесомость. Это ощущение передавалось тому, с кем она была – девушке, лежащей в кровати, и мужчине, пролетавшим над горами Нью-Мехико. Через несколько минут, когда женщина перевернула девушку на спину, та окончательно отключилась.

Женщина пришла в ярость от ее вялости. Она пыталась расшевелить девушку, давя ее язык пальцами и одновременно засунув руку между ног девушки. Теперь я не просто ревновал – я презирал бесчувственное существо и почти ненавидел темноволосую незнакомку. Как она могла сделать такую ужасную ошибку? Что она хотела от этого глупого создания?

Я видел, как она одевает девушку, когда та проснулась утром. Бледные длинные пальцы натягивали трусики на крепкие ягодицы девушки, умещали вялые груди в лифчик, застегивая его лямки на спине.

Когда ночью девушка пришла в сознание, женщина истощила ее. Это было началом конца. Девушка стала любить женщину грубой, примитивной любовью. Она ничего не понимала и делала это из благодарности. Такое неуклюжее обольщение заставило женщину почувствовать отвращение. Она не хотела, чтобы к ней прикасались. Очевидно, она хотела трогать сама, возбуждаясь и получая удовлетворение.

Затем девушка начала плакать. Слушая ее рыдания, женщина почувствовала жалость. Она целовала мокрые глаза девушки и нежно гладила ее прыщавое розовое тело.

Ближе к полудню они обе залезли в ванну. Ванна оказалась слишком маленькой, им было неудобно. Женщина намылила девушке плечи и шею. Затем вылезла из ванной, чтобы девушка могла удобно устроиться в теплой мыльной воде. Женщина наклонилась над ней и приникла к ее груди.

Девушка закрыла глаза. Ее веки дрожали, как будто по телу проходил электрический ток. Голова девушки ушла под воду. Пытаясь вдохнуть воздух, она захлебнулась. Она задыхалась и отплевывалась, цепляясь за края ванны, и ее тело содрогалось, напрягаясь в оргазме.

Время остановилось. Затем женщина увидела, что голова девушки исчезла под водой. Только теперь она испугалась и вытащила девушку из воды.

– Не умирай! – приказала женщина. – Не умирай!

Девушка не дышала. Женщина с отчаянием поцеловала ее в губы, пытаясь вдохнуть в нее жизнь. Это было гораздо более чувственное зрелище, чем простые любовные поцелуи. Губы женщины искривились, шея напряглась. Ее щеки ритмично надувались и опадали. Я с трудом мог усидеть на месте. Девушка не приходила в сознание.

Но женщина не паниковала. Наоборот, она действовала решительно и хладнокровно. Ей понадобилось пятнадцать минут, чтобы вытащить девушку из ванной. Тело было ужасно скользким. Затем она очень осторожно начала вытирать тело, складки кожи – нежно, волосы – энергично. Закутала его в свою собственную ночную рубашку и положила на полотенце, которое потащила к двери по кафельному полу ванной комнаты. Дотащить тело до середины спальни оказалось очень трудно. Лишившись силы, женщина села на кровать и стала смотреть на свою жертву, дыша глубоко и размеренно.

Глядя на девушку, она перестала владеть собой, распахнула белую рубашку, и воображая, что целует собственное мертвое тело, вылизала губами тело девушки – от волос до ногтей на ногах. Тело было теплым. Женщина никогда раньше не прикасалась к мертвецам. Эта мысль вызвала у нее дрожь. Она раздвинула ноги девушки и ощупала вагину изнутри. Та была теплая и сырая, но не мокрая.

Женщина решила вернуть тело девушки в ее номер. Она очень тщательно продумала свои действия. Нужно протащить тело по коридору точно после трех часов – в это время большинство постояльцев либо уйдут из отеля, отправившись на ленч, либо будут спать и заниматься любовью. Без всяких сомнений, три часа – самое спокойное время в воскресенье. Тогда-то я и увидел ее.

«Я знаю, что вы видели меня». Да, и теперь ты знаешь, что я знаю, что ты видела меня. К чему это приводит нас? Где бы ты ни была, ты должна понимать, что я знаю о случившемся, но не собираюсь выдавать тебя. Можешь чувствовать себя в полной безопасности.

Мы нашли мою машину на стоянке в аэропорту «Эл-Эй-Экс» и направились в Пасифик-Палисэйдз. Мы жили в маленьком доме, принадлежавшем Барбаре.

Мне не хотелось ложиться спать. Я не хотел видеть во сне бессмысленную чушь. Я хотел вспоминать снова и снова, быть с ней наяву, а не во сне, и снова просмотреть то, что я знал и видел. Я хотел остаться наедине с мысленным фотоальбомом, снова испытать радость быть в одно мгновение преступником, в другое – детективом.

Барбара неожиданно сунула руку мне в промежность.

– Когда приедем домой, я хочу заниматься с тобой любовью.

– Серьезно?

– Я хочу начать с самого начала, как будто в первый раз привела тебя к себе. Я сварю тебе кофе, зажгу свечи. Мы посмотрим кино.

– Что еще за кино?

– Потом я раздену тебя. Я хочу расстегивать твои брюки и снять с тебя всю одежду. Потом я буду ласкать и целовать тебя. А самому тебе не дам ничего делать. Воображай, что тебя сковали цепями.

Так подействовал на нее короткий визит в Очарованный край? Я засмеялся.

– Барбара, что с тобой случилось?