— Вообще-то это было старое доброе покушение, — сказал Сцинк, заглатывая кусок пирога со взбитым кремом. — Теперь меняю глаз, как белье. Этот подружка раздобыла мне в Белграде. — Он постучал по красному глазу зубцами серебряной десертной вилки. — Говорит, стибрила его у цыганского барона, и я склонен ей верить. Ловкая циркачка.

Губернатор Артемус покивал, словно подобные разговоры ему не в новинку. Тут его внимание отвлекло нечто тыркавшееся ему между ног — Лабрадор выпрашивал подачку. Дик Артемус добродушно сунул ему корочку хлеба.

— Теперь поговорим о деле, — сказал он. — Прежде всего, губернатор, позвольте поблагодарить вас, что разыскали этого беспокойного юношу.

— К сожалению, кое-кто нашел его первым.

— Да, лейтенант Тайл сразу же меня известил. Он также рассказал, как вы рисковали, чтобы парень остался в живых.

— Обещание есть обещание. — Сцинк звякнул вилкой о стол. — Я свое сдержал.

— Да, безусловно. — Артемус беспокойно поерзал, но сделал вид, что ему просто мешает пес под столом.

Лиза Джун понимала, что дело не в собаке. Джим Тайл тоже понимал.

— Вы говорили, что организуете для парня лечение.

— Верно.

— Где?

— Хм... Ну, где он захочет, — мямлил Дик Артемус. — Как он, кстати? Рана серьезная?

— Выкарабкается. Парень крепкий, — сказал Сцинк. — А для чего полицейские перед его палатой?

— Для охраны, — сухо ответил губернатор. — Ведь кто-то же пытался его убить.

— Значит, он не арестован?

— Насколько мне известно, нет. Мистер Стоут не заинтересован в судебном преследовании. Он считает, подобная реклама нежелательна, и я не могу с ним не согласиться.

— Хорошо. — Сцинк оперся локтями на стол. — Теперь насчет моего брата.

— Да? — Губернатор украдкой бросил беспокойный взгляд на Лизу Джун.

— Дойл, — подсказала та.

— Верно, Дойл Тайри! — Дик Артемус облегченно вздохнул. — Смотритель маяка. Безусловно, он может оставаться там, сколько пожелает. Залив Хилсборо, так?

— Соколиная бухта. — Сцинк повернулся к Лизе Джун Питерсон. — Вы не против, если мы с губернатором поговорим наедине?

Лиза Джун пыталась возразить, и Джим Тайл поддержал ее тяжелым вздохом, но Дик Артемус отмахнулся:

— Лиза Джун, почему бы вам не прогуляться с псом и не показать ему наши великолепные старые сосны.

Через полчаса губернатору предстояло выступить с речью, и он не хотел, чтобы его видели со следами собачьих слюней на ширинке.

Когда они остались одни, бывший губернатор спросил нынешнего:

— Что с островом?

— В результате он будет просто прелесть.

— Он сейчас просто прелесть. Вы там бывали?

Дик Артемус покачал головой.

— Послушайте, вы же помните, как делаются подобные вещи. — Он высосал водку, гремя кубиками льда. — Человек выделил значительные суммы на мою кампанию и вправе рассчитывать на ответное уважение. Или послабления, если угодно. И должен признать, он все сделал по правилам с этим «Буревестником»: провел районирование, природные исследования, получил разрешения — все вроде по закону. Так мне докладывали.

— Стоило хотя бы взглянуть на остров, прежде чем позволить его губить.

— Губернатор, я понимаю ваши чувства...

— Ни хрена ты не понимаешь.

— Что вы делаете? Эй, отпустите!

Сон с бульдозерами снился бесконечно: хор ревущих машин гнал Твилли Спри все дальше от берега. Закончилось все так: с неба, как того и боялся Твилли, падали чайки. Птицы падали уже мертвыми и, врезаясь в океан, точно камни, поднимали султаны воды у его головы. Спасаясь, Твилли нырял, но едва выскакивал для глотка воздуха, как птицы, больно ударяя, падали на него. Скоро силы кончились, и он почувствовал, как погружается в ледяное кружево синевы и пены. Казалось, смерть когтями вцепилась в ноги и тянет вниз. Но потом что-то сильное схватило и потянуло его наверх из бурлящего холода, освобождая из хватких когтей.

Черный пес! Будто в диснеевском фильме, отважная собака бросалась на помощь и вытаскивала на воздух...

Оказалось, поднимала его не собака. Поддерживая Твилли голову, Дези приподняла его, чтобы поправить подушки. Он открыл глаза, и первое, что увидел — ложбинку в основании шеи. Твилли потянулся ее поцеловать, и, судя по боли, от движения раскололась грудь.

— Кому-то уже лучше, — улыбнулась Дези.

— Гораздо, — выдохнул Твилли.

— Тебе нельзя разговаривать и целоваться.

Она чмокнула его в лоб. Дурной знак. Прощаясь, женщины всегда целовали его в лоб.

— Прости за все, — сказал Твилли.

— Я там оказалась по своей воле.

— Ты уезжаешь?

Дези кивнула.

— В Атланту. Поживу пока у родителей.

— Я тебя люблю, — вяло сказал Твилли, хотя это была абсолютная правда. Как правда и то, что он, по обычаю, влюбится в первую женщину, которая с ним переспит.

— Я знаю, — сказала Дези.

— Ты потрясающе выглядишь.

— Это тебе после «демерола» кажется. Я сейчас страхолюдина. Лежи, отдыхай.

— А что тот человек...

— Ой! — Дези через одеяло ухватила Твилли за ногу. — Ни за что не догадаешься, кто это!

Когда она назвала имя, Твилли повел себя так, будто ему вкатили дозу чистого адреналина. Он рывком поднял голову и выпалил:

— Я слышал это имя! От матери.

— Клинтон Тайри?

— Мать рассказала всю его историю и считала героем, а отец говорил, что он сумасшедший.

— Знаешь, он приставал ко мне в вертолете.

— Ну! Это лишь подтверждает, что он в здравом уме. — Твилли слабо улыбнулся и откинулся на подушки.

— Еще он крайне отрицательно отозвался о моем муже. Сказал, эксгибиционист в школьном дворе и то порядочнее.

Твилли усмехнулся. Появилась суетливая медсестра, поправила капельницу и велела Твилли поспать. Уходя, она одарила Дези испепеляющим взглядом.

— Утром я разговаривала с Палмером, просто сообщила, что со мной все в порядке, — сказала Дези. — По-моему, он абсолютно счастлив. В выходные собирается на охоту с губернатором Диком и... угадай с кем? С Робертом Клэпли. Наверное, будут отмечать удачу с «Буревестником».

Твилли хмыкнул.

— На кого охотиться? Где?

— Милый, даже если б знала, не сказала бы. — Дези грустно улыбнулась и мягко провела пальцем по щеке Твилли. — Весь этот бред, что ты согласен убить... Ты отчаянный, если так пойдет дальше, все кончится твоей преждевременной смертью. Считай меня эгоисткой, но я не хочу быть рядом, когда это случится.

— Нужно верить. — Твилли был словно в тумане.

Дези невесело рассмеялась:

— Вера у меня есть. Мне до ужаса не хватает здравого смысла.

Она поднялась, и Твилли увидел, что на ней новое платье — цвета морской волны, на тонких бретельках. У него сжалось сердце.

— Хочу попросить тебя об одолжении, — сказала Дези. — Ты не мог бы присмотреть за Макгуином, пока я устроюсь? У мамы жуткая аллергия на собак.

— А Палмер?

— Ну уж нет! Может, мне не много достанется после развода, но Макгуина он не получит. Пожалуйста, позаботься о нем.

— Конечно. — Твилли любил пса и обрадовался возможности снова увидеть Дези, когда она будет забирать собаку. — Где он сейчас?

— С лейтенантом Тайлом и сам знаешь с кем еще. В мотеле, где я живу, не разрешают держать животных. — Дези взяла сумочку. — Пора на самолет... Обещай мне еще кое-что.

— Выкладывай.

Дези оперлась коленом на край кровати и наклонилась поцеловать Твилли — на этот раз по-настоящему.

— Не ложись ни с кем в постель на глазах у Макгуина, — прошептала она. — Он совсем запутается.

— Обещаю. — Твилли хотел в шутку ухватить Дези за бретельки, но она отстранилась.

— Поправляйся. За дверью четыре громилы полицейских, чтобы никто к тебе не сунулся.

Твилли попытался отдать честь, но едва смог поднять руку.

— До свиданья, милый.

— Погоди. А тот мужик, Гэш...

Взгляд Дези стал жестким.

— Дикий несчастный случай, — сказала она.

— Бывает. — Твилли вдруг неудержимо потянуло в сон. — Я люблю тебя.