Прохладной майской ночью на грузовике без названия фирмы в «Пустынную Степь» был доставлен фанерный ящик. Груз прибыл на частный аэродром в Окале, штат Флорида, дабы избежать таможенного контроля и законного интереса природоохранных и других служб.

В «Пустынной Степи» тяжелый ящик погрузили на платформу и перевезли в низкий сарай без окон, известный как «Изолятор №1». И часа не прошло, как Дургеса вызвали из дома. Перед сараем его встретил некто Аса Ландо, чья должность в охотничьих угодьях именовалась «смотритель зверей».

— Что, плохо? — спросил Дургес.

Аса Ландо сплюнул на землю. Дургес нахмурился.

— Ладно, дай-ка сам взгляну.

Сарай был разделен на восемь стойл с воротцами; стенки из прочной сетки тянулись от земли до потолочных балок. В каждом стойле имелись вентилятор, обогреватель и оцинкованная лохань для корма и воды. Посылка из Гамбурга обреталась в стойле номер три.

— Ты че, шутки шутишь? — спросил Дургес.

— Если бы. — Аса Ландо понимал, что влип. В его обязанности входило обеспечивать охоту животными.

— Во-первых, — начал Дургес, — это никакой не гепард.

— Знаю...

— Это или оцелот, или дикая кошка. Черт, в нем же весу фунтов тридцать пять, не больше.

— Кончай, Дург, у меня свои глаза есть. Вижу, что не гепард. Потому и выдернул тебя из постели.

— Во-вторых, — не угомонился Дургес, — у этой скотины всего две ноги.

— Считать я тоже умею. — Аса мрачно ковырял опилки носком ботинка. — Могло быть и хуже.

— Куда уж хуже? — ожег взглядом Дургес. — Если б в банке доставили?

— Послушай, мы уже не первый раз вляпываемся. У нас полно клиентов, которые с радостью подстрелят калеку.

— Но не этот клиент, — возразил Дургес.

Однажды они выкрутились с трехногой антилопой, но две ноги — это уже перебор, особенно когда заказана крупная кошка.

Оба угрюмо смотрели сквозь сетку. Оцелот резво подскочил и принялся тереться об нее задницей.

— Что же с ним приключилось? — спросил Дургес.

— Доктор Террел говорит, скорее всего, таким родился — одна передняя нога и одна задняя. Можно сказать, повезло, что еще так.

Дургес уныло согласился.

— Где ты его достал-то?

— В «Зверинце дядюшки Вильгельма». От него избавились, потому что он сожрал у них всех попугаев. Не знаю, как он их ловил, — видно, офигенно научился подпрыгивать.

— Сколько мы за него выложили? — Дургес зябко поежился.

— Пять штук, без доставки.

— Мать честная!

— Наложенным платежом.

— Старина, у нас серьезная проблема. — Дургес объяснил, что один из лучших клиентов, Палмер Стоут, собрался привести в «Пустынную Степь» важного делового компаньона для охоты на гепарда, настоящего африканского гепарда.

— Большая охота, — мрачно сказал Дургес. — И большие деньги.

— Может, пока успеем его подкормить? — Аса рассматривал оцелота.

— Ага, и приделаем пару протезов. Иногда ты меня сильно удивляешь, Аса.

Но смотритель зверей не желал примириться с неудачей.

— Дург, с трехсот ярдов эти козлы не отличат одну кошку от другой. Помнишь льва Шамку?

Дургес отмахнулся. Лев Шамка, официально именовавшийся Максимилиан III, был звездой представления с дрессированными животными в придорожном игорном доме на окраине Рено, штат Невада. Возраст и многолетнее пристрастие к шоколадному мороженому лишили большую кошку сначала клыков, а потом вообще всех зубов, и Макса, оправив в отставку, продали торговцу дикими животными, который, в свою очередь, сбагрил его в «Пустынную Степь». Даже Аса ошалел, когда распаковали ящик. Дургес рассчитывал получить молодого зверя, но кто станет платить деньги, чтобы пристрелить дряхлого, беззубого льва?

Однако один идиот нашелся — Ник Тибл. Выложил восемнадцать тысяч долларов. Вот до чего отставной администратор табачной фирмы желал иметь львиную шкуру перед камином в летнем домике в Коста-Рике. Аса в момент просек, что Ник Тибл никакой не охотник, и уговорил Дургеса использовать немощного Шамку в липовой охоте. Аса оказался прав: Ник Тибл был рассеянным дилетантом — идеальное сочетание для «Пустынной Степи». Он выпустил семь пуль в старого льва, чье нежелание не только убежать, но даже очнуться от дремы объяснялось полной необратимой глухотой, приобретенной за двадцать один год выступлений в казино в сопровождении духового оркестра, игравшего столь же громко, сколь и плохо.

— То другое дело, — возразил Дургес. — Тибл — чурбан.

— Все наши клиенты чурбаны, — заявил Аса. — Ни черта не смыслят в охоте. Им просто нужно что-то большое и мертвое, чтоб висело на стене. А первый из болванов — твой мистер Стоут.

— Мужик, которого он привезет, по-настоящему охотился на крупного зверя. С ним такой номер не пройдет, — возразил Дургес. — Он не купится, скажи мы ему, что это он отстрелил кошке две ноги.

— А вдруг! — не сдавался Аса.

— Слушай, мужику нужен гепард, самый быстрый зверь на свете. А эта несчастная тварь, — Дургес кивнул на кривобокого оцелота, — не обгонит даже инвалидную коляску моей бабки.

Будто услышав это, оцелот крутанулся вокруг себя, задрал хвост и пустил сквозь сетку струю, окатив мужчинам штаны.

— Черт! — заорал Аса, отскакивая от стойла. Дургес молча вышел из сарая.

В дороге Твилли и Дези не разговаривали и пересекли старый мост уже ближе к вечеру. Они проголодались, но Твилли свернул не к пансиону, а к пляжу, надеясь, что закат поднимет Дези настроение.

Однако небо затянули тучи, и горизонт скрылся за клубящимися багровыми облаками. Внезапно все вокруг посерело, с Залива подул прохладный влажный ветер. Твилли и Дези вяло держались за руки, а Макгуин скакал впереди, распугивая чаек и крачек.

— Дождь собирается, — сказал Твилли.

— Как здесь хорошо, — глубоко вздохнула Дези.

— Они собираются поставить по краям пляжа по шестнадцатиэтажному дому. «Роскошное жилье по низким ценам!» — Так гласил рекламный щит, который Клэпли установил на шоссе. Твилли обратил на него внимание, когда они возвращались на остров.

— У меня к тебе вопрос, — сказала Дези. — Если не хочешь, можешь не отвечать.

— Ладно.

— Даже два вопроса. Ты убивал людей?

Твилли вспомнил, как дом нерасторопного мусорщика Векера Дарби взорвался химическим облаком вместе с хозяином.

— Не впрямую.

— Что это значит?

— Уклончивый ответ.

— И ты готов снова на это пойти? Из-за жаб? Дорогой, за раздавленных жаб можно арестовать человека, но не убивать.

Твилли выпустил ее руку.

— Дези, дело не только в жабах, и ты это знаешь.

— Тогда в чем — в домах? В двух паршивых многоэтажках? Ты ведешь себя так, будто они собираются замостить все побережье.

— А ты заговорила, как твой муж.

Дези остановилась; волны, умирая, набегали ей на ноги. Порыв ветра взметнул ей волосы, и Твилли поборол в себе желание поцеловать ее поразительно нежную шею.

— Это я во всем виновата, — сказала Дези.

— В чем?

— Не надо было рассказывать тебе про остров и что с ним собираются сделать.

— Почему? Ведь это ужасно, что они задумали.

— Да, но теперь ты готов убивать людей, а это неправильно. Не говоря о том, что это преступление, мне совсем не хочется, чтобы тебя посадили. Тюрьма не улучшает отношений, Твилли.

— Не «Буревестник», так что-нибудь еще. Не этот остров, так другой. Пойми же.

— Не я, так кто-нибудь другой стоял бы с тобой на этом пляже. Так?

— Пожалуйста, перестань. — Твилли хотел взять Дези за талию, но она отстранилась и пошла назад. К машине, решил Твилли. — Дези!

— Потом, — бросила она через плечо.

Вдалеке послышался яростный лай. Сначала Твилли подумал, что это какая-то другая собака, — он никогда не слышал, чтобы Макгуин лаял так злобно.

Но это был он. Вдали Твилли разглядел знакомый черный силуэт — пес попеременно припадал к песку и кругами метался около кого-то. Макгуин явно не играл.