13
Ее звали Эстелла.
— Выпить не желаешь? — спросил Палмер Стоут и заказал бармену: — Водку с мартини для моей обворожительной дамы.
— Я тебя тоже запомнила, — снисходительно улыбнулась проститутка.
— Очень рад, Эстелла.
— Ты такой говорун! — На ней было лиловое вечернее платье и такие же чулки. — Рассказывал мне о рыбалке с Джорджем Бушем.
— Точно, а ты еще сказала, что он самый недооцененный президент со времен Гувера.
— Это ему все корреспонденты подстроили, верняк. Потому что он к ним не ластился, к этим телевизионным зубастым очаровашкам. — Ее помада была чуть-чуть темнее платья. Хорошая кожа, мало косметики. Крашеная блондинка с несметным числом оттенков. — Я б ему за так дала, — поверилась Эстелла. — Просто в знак благодарности главнокомандующему за Войну в Заливе. Всыпал он этим говнюкам иракцам.
— К тому же он такой приятный малый. Простецкий, — расписывал Стоут заинтересованной проститутке. — Он при мне упустил тарпона фунтов на сто. Леска намоталась на винт, рыбину только и видели. Но для него главное спортивный интерес.
— Ничего удивительного. — Проститутка вынула изо рта Стоута сигару и пару раз пыхнула. — Ас Рейганом когда-нибудь встречался?
Ага, подумал Стоут, то, что доктор прописал.
— А, несколько раз, — беспечно сказал он. — Впечатляет. Есть в нем искра божья.
Эстелла сунула сигару Стоуту в рот.
— Расскажи про него, Палмер.
Стоут почувствовал, как ее ручка уверенно устроилась у него между ног. К черту Роберта Клэпли и его Дикобраза! К черту похитителя собак и мост на остров Буревестника! И Дези... кстати, куда она запропастилась? И ее тоже к черту!
Сейчас Стоут в «Поклоннике», где привычный мягкий гул голосов и плавает голубая дымка с ароматом алкоголя и духов. Он придвинулся к проститутке:
— Как-то Ронни рассказал мне сальный анекдот. — Это было очередное самовозвеличивающее вранье. — Рейган и двух слов с ним не сказал. — Хочешь послушать?
Эстелла раздвинула Палмеру ноги, и высокий табурет опасно накренился.
— Расскажи! — Она подтолкнула Палмера грудью. — Ну давай, рассказывай.
Пока Стоут силился вспомнить соль анекдота о сексуально озабоченном одноглазом попугае, бармен (который и рассказал эту байку) коснулся его рукава:
— Простите, что беспокою, это только что доставил курьер.
Вмешательство сильно раздосадовало Стоута, поскольку в этот момент Эстелла подергивала его за ту часть тела, которая ничего другого и не желала. Палмер хотел отмахнуться от бармена, но заметил, что у того в руках — коробка сигар. Даже сквозь табачную пелену Стоут разглядел разноцветную этикетку с официальным клеймом Республики Куба и не справился с азартом.
Он отстранился от проститутки, которая уже трудилась над «молнией» на ширинке, и взял коробку, полагая, что это подарок от благодарного клиента. Сколько лет он пытался достать именно этот сорт! Стоут уже мысленно подыскивал для коробки лучшее место среди других сокровищ в книжном шкафу.
Но тут заметил, что она вскрыта и слишком уж легкая. Он поставил коробку на отполированную дубовую стойку бара. Эстелла положила подбородок ему на плечо. Открыл коробку — никаких сигар. Только лапа, собачья лапа с черной короткой шерстью, аккуратно отсеченная в суставе.
— Что там? — Проститутка выгибала шею, стараясь заглянуть в коробку.
Оглушенного Стоута окатила волна отвращения — этот сумасшедший снова надругался над тем, что дорого сердцу.
— Дай глянуть. — Эстелла оставила в покое «молнию» и той же любознательной ручкой, весьма проворной, надо признать, цапнула коробку.
— Не надо! — попытался остановить ее Стоут, но было поздно. Девушка вынула мерзость из коробки, покрутила туда-сюда, провела накрашенным ноготком по бархатистым подушечкам, щелкнула по когтистому рудиментарному пальцу. — Палмер, это что, шутка? Она ведь не настоящая.
Помрачневший Стоут приложился к стакану.
— Мне надо идти.
— Ух ты! — Эстелла нежно поглаживала отрезанную лапу, как живую. — На ощупь будто настоящая.
— Пожалуйста, положи на место. Убери в коробку.
— Господи, Палмер! — До нее наконец дошло, и она с отвращением швырнула мохнатую штуковину. Мертвая лапа суставом вперед шлепнулась в стакан с бренди Стоута, когтями зацепившись за край. Палмер Стоут подхватил коробку и направился к выходу.
Дези попросила показать место, где похоронен лабрадор.
— Вы мне не верите, — сказал Твилли.
— Верю.
— Нет, не верите.
И они поехали назад в Лодердейл. Макгуин ехал в кузове пикапа. На семидесяти милях в час от встречного потока уши пса развевались, точно крылья летучей мыши. Дези пожалела, что нельзя его сфотографировать. Когда она оборачивалась посмотреть, как там собака, Твилли косился на ее шею в янтарных отблесках дорожных фонарей. Ему понравилось, что она сама захотела съездить к той собаке. Хотя ничего странного — она жена заядлого вруна. С какой стати она должна кому-то верить?
Пляж в розоватых отсветах ночного освещения старого отеля был почти пуст. Ветер с моря крепчал, шумно плескались волны прибоя.
Твилли подвел Дези к могиле.
— Наверное, хотите, чтоб я раскопал? — спросил он.
— Не нужно.
Макгуин энергично обнюхивал свежевскопанный песок.
— Ставлю десять долларов, он сейчас здесь распишется, — сказал Твилли.
Макгуин поднял голову, будто понял, и, прицеливаясь, закружил перед холмиком.
— Нет! — Дези схватила поводок и оттащила пса от могилы. — Это так печально.
— Печально.
— Как вам не страшно было отрезать ухо, лапу...
— Уже поздно, миссис Стоут. Вам пора домой.
— Я оставила в Делано сумочку.
— Вышлем вам почтой.
— В ней ключи от машины и дома.
— И что еще?
— Противозачаточные таблетки.
Нечего было лезть с вопросами, сказал себе Твилли. По пути в Майами-Бич он чуть не уснул за рулем. В гостинице он решил принять горячий душ, чтобы встряхнуться и ехать дальше.
— Позвоните мужу и скажите, что уже едете домой! — крикнул он из ванной.
Когда Твилли вошел в комнату, он увидел, что Дези лежит в постели, до подбородка натянув белоснежную простыню.
— Я вам, наверное, песку в кровать натащила, — сказала она. — Который час?
— Четверть второго.
— Пожалуй, я останусь.
— Пожалуй, я этого хочу.
— Вы не сможете вести машину.
— Только поэтому?
— Так я себе говорю.
— Хорошо, оставайтесь, потому что я не смогу вести машину.
— Спасибо, — сказала Дези. — Только никакого секса.
— И в мыслях не было.
Макгуин вспрыгнул на кровать и принялся лизать Дези лицо.
— Я бы тоже мог этого потребовать, — сказал Твилли.
— Он всего лишь собака, а вы — сумасшедший уголовник.
— И даже больше.
Вот так они провели ночь в Делано — втроем под одним одеялом, Дези между Твилли и Макгуином. На рассвете ее разбудил храп Макгуина, устроившего свою бычью голову рядом на подушке. Дези хотела перевернуться, но не смогла — Твилли уткнулся ей в шею, мягко касаясь ее губами. Дези не знала, но Твилли снился сон.
Впервые в жизни.
Весь день мистер Гэш слушал пленки и не мог наслушаться. Увидев рекламу в ночной телепрограмме, он заказал по почте «Самые Душераздирающие Происшествия», выпуски 1—3. Записи звонков проводили полицейские участки по всей стране, и кто-то лихо догадался собрать их в серии «Лучшее в службе 911» и продавать на кассетах и компакт-дисках. Убрали только матерщину, дабы уберечь детские уши.
АБОНЕНТ: 911? 911?
ДИСПЕТЧЕР: Полицейский участок. У вас что-то случилось?
АБОНЕНТ: Ага, один мой братец выпускает другому кишки.
ДИСПЕТЧЕР: Выпускает кишки, вы сказали?
АБОНЕНТ: Ну да, пришлите кого-нибудь поскорее. Тут повсюду до... (сигнал «би-и-ип»)... кровищи. Он рехнулся, приезжайте скорей, а то он всех нас перережет.
ДИСПЕТЧЕР: Вы можете описать его оружие, мэм?
АБОНЕНТ: Нож, господи. Здоровенный... (би-и-ип)... мясницкий нож. С деревянной ручкой и острым лезвием. Усекли?