Я с ужасом наблюдал, как машина бюрократизма и фанатического ханжества уничтожала д-ра Райха в пятидесятых. Это был опыт отрезвления, первый проблеск понимания, что наше правительство (так же, как и все остальные правительства) — скорее плохое, чем хорошее. Другим людям это отрезвление принес Вьетнам, или сотрудничество с неграми и индейцами в борьбе за гражданские права, в ходе которого они поняли, что жалкое положение этих меньшинств — не просто тяжелый политический “вопрос”, а весьма болезненная реальность. К кому-то оно пришло с Уотергейтом. А к некоторым не пришло до сих пор.
Сторонник Свободомыслия, я “протрезвел” в 1957 году, когда агенты Управления по санитарному надзору за качеством продуктов питания и медикаментов свалили все книги д-ра Райха — тридцать лет научных исследований — в мусоросборник на Вансинвурт-стрит в Нью-Йорке и сожгли.
Сожжение книг было сценой, характерной для нацистской Германии, и кошмаром всех антинацистских фильмов, которые Сторонник Свободомыслия видел в детстве. И эта сцена стала реальностью в его родной стране, в его время.
В те годы Сторонник Свободомыслия писал много статей в поддержку Райха в авангардистских политических и оккультных малотиражках — только тех, которые добровольно хотели печатать такие материалы. Я писал, что правительство США играет роль Святой Инквизиции по отношению к новому Галилею — Райху. Единственным результатом всей этой писанины стало то, что мне пришлось познакомиться со многими райхианцами и выяснить, что эти ужасные типы эмоционально склонны к параноидальному, догматичному и фанатичному эгоманиакальному поведению (бессознательной, но блистательно точной имитации всех симптомов стресса, которые сформулировал сам Райх после семи лет гонений и травли со стороны Вашингтона).
Итак, наступили шестидесятые годы, но сценарий “убей-еретика”, в котором роль жертвы отводилась Тимоти Лири, проигрывался по-прежнему. Действие разворачивалось так же механически и стереотипно, как в ходе ежегодного языческого жертвоприношения девственницы кукурузному полю ради получения богатого урожая. Райх называл этот кровавый ритуал “убийством Христа” и говорил, что он будет повторяться вновь и вновь, пока человечество вытесняет “броней мышц” свободную пьесу любви и сексуальности. Невольно начинаешь задумываться, что старина Райх знал, о чем говорил…
В 1966–1967 годах я опубликовал несколько “подрывных” статей в малотиражном журнале “Нью Либертариан” и завязал дружбу (по почте) с его редактором Керри Торнли. Мы начали писать друг другу довольно длинные письма (Торнли жил в Лос-Анджелесе, а я в Чикаго), удивляясь, насколько одинаковы наши политические взгляды. Мы оба восставали против любой формы насилия или подавления личности как со стороны правительства, так и со стороны людей, называвших себя революционерами. Мы не питали ни малейших иллюзий по поводу правого и левого крьша, хотя по-прежнему оставались, утопистами без определенной утопии, в которую можно было верить. Иногда мы мечтали о плавающих в международных водах коммунах свободных людей, что, в случае со мной” вылилось в анархическую подводную фантазию “Иллюмина-туса”, а позже в энергичную поддержку планов Космической Миграции д-ра Лири и проф. Джерарда О'Нейла.
В одном из писем Торнли упомянул, что служил в морской пехоте с Ли Харви Освальдом и что они были приятелями. Я ответил, что во время убийства жена Освальда жила у сестры моего врача. Нас поразило и озадачило такое совпадение, но тогда мы (еще) не называли это синхронистичностью.
В конце концов благодаря Торнли и другим калифорнийским сторонникам свободомыслия я оказался посвященным в таинства дискордианизма, первой “настоящей религии”, которую Торнли и Грегори Хилл разработали в 1958 году. В основе дискордианизма лежит поклонение Эриде, греческой богине хаоса и раздора, по-латыни Дискордии. Поскольку читателям “Иллюминатуса” уже многое известно об этой благородной вере, приведем здесь лишь краткие тезизы, цитируя “Руководство для дискордианиста-евангелиста”, которое написал Торнли:
ПРИЕМ СОКРАТА наиболее действен при столкновении с человеком несведущим. Приемом Сократа мы называем практику, при которой аргументация начинается с того, что вы задаете вопрос. Вы с невинным видом приближаетесь к ничего не подозревающей жертве и как бы между прочим спрашиваете:
“А знаете ли вы, что Бога зовут Эрида, и что ОН — девушка?” Если оппонент отвечает: “Да”, — это означает, что он скорее всего эридианец, и на этом можно ставить точку. Если же он отвечает: “Нет”, — быстро переходите к
КАТЕГОРИЧНОМУ УТВЕРЖДЕНИЮ и говорите: “Ну да, Бог — это девушка, и Его имя — ЭРИДА!”. Незаметно наблюдайте, убедили вы субъекта или нет. Если да, — мгновенно приводите его к присяге перед вступлением в Легион Динамического Раздора, пока он не передумал. Если же он не выглядит убежденным, переходите к
НЕОБХОДИМОСТИ ВЕРЫ: “Но должна же у вас быть вера! Без веры теряется смысл! Я искренне сожалею, если у вас нет веры”. А затем внесите:
ЭЛЕМЕНТ СТРАХА и зловещим голосом спросите: “А знаете ли вы, что случается с теми, кто отрицает существование Богини?” Если он колеблется, не говорите, что его последующей реинкарнацией наверняка станет Пуговица с френча Мао, которую передадут беднякам, пострадавшим в зонах стихийного бедствия (что было бы подло), а просто печально покачайте головой и, утирая навернувшуюся слезинку в уголке глаза, обратитесь к:
УЛОВКЕ ПЕРВОГО ПУНКТА, когда вы указываете на весь раздор и путаницу в мире и поясняете: “Ну так что, умник, кто по-твоему отвечает за все это, черт побери?” Если он скажет: “Никто, некие объективные силы”, — то быстро хватайтесь за:
СЕМАНТИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО и говорите, что он совершенно прав и что эти Объективные силы обладают женской природой, и что имя им — Эрида. Если же он, о чудо из чудес, до сих пор упрямится, переходите к:
ПРИЕМУ МЕТАФОРИЧЕСКОГО СИМВОЛИЗМА и говорите, что искушенные люди вроде него сознают, что Эрида — это метафорический символ, иллюстрирующий Неописуемую Метафизическую Реальность, а эридианское движение больше похоже на поэму, чем на науку, и что если он вовремя это не поймет, то скорее всего превратится в драгоценную Пуговицу Мао и будет передан Бедным в регион бедствия. Затем заносите его в список подписчиков.
Дискордианская теология все более и более усложнялась (по мере ее разработки и совершенствования) такими людьми, как Торнли, Грег Хилл, и многими другими, кого в это втянули — Бобом Ш и еще одним редактором из “Плейбоя”, Камденом Бенаресом (автором книги “Дзен без учителям”}, поэтом Джудит Абрахаме, д-ром Робертом Ньюпортом, психиатром, и еще многими удивительными людьми. В конце концов Грег Хилл создал Библию дискордианизма, которую назвал “Principle Discordia”. Ни один из ее элементов не был просто пародией на религию сам по себе. Все это вместе было упражнением в партизанской онтологии — попыткой сделать насреддиновского осла видимым. Дзенская версия немых комиксов. Мы называли это операцией “едет крыша”.
(Мы все получали массу удовольствия от дискордианизма. Никто из нас тогда (пока еще) не осознавал, что операция “едет крыша” может выйти из-под контроля…)
Все религии строятся на догмах, которые считаются абсолютными вероучениями. Дискордианизм строится на катмах, то есть относительных метавероучениях. Одной из первых катм дискордианизма стал Закон Пяти Терри Торнли, согласно которому все происшествия и события непосредственно связаны с числом пять, или числом, кратным пяти, или числом, тем или иным образом связанным с пятью, при наличии достаточной изобретательности со стороны интерпретатора. Как правило, мы излагали это новичкам без ключевого (выделенного курсивом) финального условия; их делом было обнаружить ослика — метапрограммиста и разобраться с этой частью самостоятельно.
Я ввел Закон Двадцати Трех, который получил в наследие от Берроуза, мотивируя это тем, что 2 + 3 = 5. ”Вскоре дискордианцы отовсюду слали сообщения о числах пять и двадцать три, которые встречались в современной истории и в прошлом.
