– Задавайте, – устало бросил судья.

– Прибегнув к праву отказаться отвечать на вопросы, гарантированному вам пятой поправкой к Конституции, вы опасались того, что ваш ответ, который, возможно, никоим образом не отяготит вас в связи с данным убийством, окажется роковым для вас в ином отношении, поскольку укажет на вашу связь с каким-то иным преступлением, не так ли?

– Это вы виноваты во всем! – взорвалась Айрин Кейт.

Судья громыхнул молотком по столу.

– Отвечайте на вопрос, свидетель.

– Я считаю, что не должна на него отвечать.

– А я считаю – должны, – возразил судья.

– Я уже сказала, что мой ответ может быть использован мне во вред, и более об этом я не скажу ни слова. Моему адвокату известно, чем мотивирован такой отказ, и я строго придерживаюсь его рекомендаций.

Судья колебался, очевидно взвешивая, выдвигать ли против свидетельницы обвинение в неуважении к суду или пока воздержаться. Его взгляд устремился к столу защиты.

– Мистер Мейсон, – сказал он, – у вас, кажется, есть своя концепция относительно поведения свидетельницы. Быть может, вы зададите еще несколько вопросов, которые помогут хоть как-то прояснить ситуацию?

Мейсон повернулся к Айрин Кейт.

– Десятого числа этого месяца или незадолго до этого вы говорили со Стивеном Меррилом о драгоценностях?

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос на том же основании, на котором оставила без ответа предыдущий.

Судья посмотрел на Мейсона, не скрывая удивления.

– О чем это вы? – спросил он. – Что задумали?

– Возможно, Ваша Честь, – сказал Мейсон, – я смогу прояснить ситуацию.

– Ваша Честь, – вскочил Гамильтон Бергер, – я вношу протест. Защитник умышленно мутит воду. Я возражаю против этого допроса и…

– Протест отклоняется, – отрезал судья, не удостоив прокурора даже мимолетным взглядом. – Продолжайте, мистер Мейсон. Задавайте вопросы.

– Мисс Кейт, десятого числа вы передали Стивену Меррилу значительную сумму денег наличными, не так ли?

– Я отказываюсь отвечать. Основания те же.

– Вместе с деньгами вы передали ему и тот револьвер, который у вас был, не так ли?

– Ваша Честь, я протестую против допроса, ведущегося в такой манере, – вмешался Гамильтон Бергер.

– Протест отклоняется.

– Прошу Вас, Ваша Честь, выслушайте меня, – в голосе Бергера появились неуверенность и тревога.

Судья даже не шелохнулся. Его взгляд был, казалось, прикован к свидетельнице.

– Я не отстраняю вас от участия в судебном разбирательстве, мистер прокурор, – сказал он, – но отказываю вам в протесте, поскольку считаю его необоснованным. Суд желает добраться-таки до сути этого дела.

– Ваша Честь, – запротестовал Бергер, – ведь совершенно очевидно, чего добивается мистер Мейсон. Зная, что свидетельница не станет отвечать ни на один вопрос, относящийся к этому оружию, он выдвигает свои версии – одна абсурднее другой, чтобы перенести суд на страницы бульварных газет. Это ведь все равно как если бы я спросил у нее: «Мисс Кейт, вы ведь десятого числа этого месяца наняли судью Киппена для убийства Стивена Меррила и снабдили его оружием, которое не отличишь от того, что проходит по нашему делу, не так ли?» Поскольку свидетельница считает, что не может отвечать на вопросы, касающиеся револьвера, который она имела в своем распоряжении десятого числа, не подвергая себя некой, вполне определенной опасности, тактика ее не может быть иной, чем переход в глухую оборону, а защитник хочет заработать на этом очки, поскольку внешне все будет выглядеть так, что свидетельница то ли не в состоянии опровергнуть выдвинутые против нее обвинения, то ли боится это сделать. Защитник славится умением играть на публику, наживая себе капитал на драматизации хода судебного процесса, в котором он принимает участие. Вот и сейчас дело, которое на стадии предварительного расследования представлялось вполне заурядным, повернуто им в целях саморекламы так, чтобы запутать следствие и суд. По сути, разбирательство уже превратилось в цирк.

– Вы закончили, мистер окружной прокурор? – спросил судья Киппен. Его глаза все так же, не отрываясь, смотрели на свидетельницу.

– Да, Ваша Честь.

– Ваш протест отклоняется. Свидетель, отвечайте на вопрос.

– Я отказываюсь отвечать, поскольку мой ответ может быть использован мне во вред.

– Продолжайте, мистер Мейсон.

– У меня нет больше вопросов.

– Я тоже хотел бы задать вопрос, Ваша Честь, – с вызовом бросил Гамильтон Бергер.

– Задавайте.

– Мисс Кейт, скажите, ведь вы десятого числа этого месяца или незадолго до этого, вступив в сговор со Стивеном Меррилом с целью убить президента Соединенных Штатов, передали ему для осуществления сего преступного акта револьвер, находившийся у вас и внешне схожий с револьверами, проходящими по этому делу, не так ли?

– Я нахожу вопрос крайне неуместным, мистер обвинитель, – взорвался судья. – Я считаю, что вы ступаете по самой кромке, за которой – то, что мы называем неуважением к суду.

– Я лишь пытаюсь доходчиво высказать свое отношение к вопросам, задаваемым защитником, – возразил прокурор. – Я хочу доказать, что в нашем случае, когда свидетельница отказывается отвечать на любой из вопросов, в той или иной мере касающихся оружия, находившегося у нее десятого числа, защитник может протащить все, что ему заблагорассудится.

– Мне ясна ваша позиция, – сказал судья Киппен. – Я давно понял, к чему вы клоните, но суд, приняв во внимание поведение свидетельницы, желает тщательнейшим образом разобраться в его подоплеке. Ваш же вопрос настолько надуман и абсурден, что не может не раздражать суд.

– Я хотел изложить свои аргументы, – повторил Бергер.

– Вы могли бы сделать это, не роняя достоинства, – процедил судья.

– Я прошу прощения, – вмешался Мейсон, – но суд в пылу полемики с обвинителем, похоже, упустил из виду, что свидетельница так и не ответила на заданный вопрос.

– Свидетельница, конечно же, со мною согласна, – заявил Бергер. – Не может быть не согласна. Она…

– А вы что, ясновидец? – спросил Мейсон. – Или это по вашему совету она отказывается отвечать на вопросы?

– Я возражаю, Ваша Честь! – взвился Бергер. – Эти инсинуации, которыми…

– При данных обстоятельствах такое замечание вполне оправданно, – одернул его судья. И, обращаясь к адвокату, добавил: – Суд просит у вас прощения, мистер Мейсон. Свидетелю и в самом деле не дали возможности ответить на последний вопрос. Мисс Кейт, вы будете отвечать?

– Нет, – сказала Айрин Кейт.

Мейсон усмехнулся.

Бергер, судя по выражению его лица, окончательно пал духом.

– Послушайте, мисс Кейт, – сказал судья, – по-видимому, вы считаете, что вас со Стивеном Меррилом связывает нечто такое, о чем нам лучше не знать, – нечто вас компрометирующее. Пусть так. Но ведь есть вопросы, не столь опасные для вас. Итак, вы давали Стивену Меррилу примерно семь с половиной тысяч долларов десятого числа этого месяца?

– Я отказываюсь отвечать, поскольку мой ответ может быть использован мне во вред.

– Мистер Мейсон, – повернулся судья к адвокату, – вы, мне кажется, догадываетесь, почему свидетельница ведет себя таким образом. Суд уже отчаялся отыскать сколь-нибудь разумную причину этого.

– Если позволит суд, – любезно откликнулся Мейсон, – я нахожу ее поведение вполне разумным. Осмелюсь предположить, что свидетельница, получив компетентный совет весьма квалифицированного адвоката, заняла позицию, которую невозможно оспорить с формальной точки зрения.

– Ваша Честь, – вновь вскочил на ноги Гамильтон Бергер, – вот вам опять игра на публику! Защитник всеми способами компрометирует свидетельницу…

Судья со злостью стукнул молотком по столу.

– Обвинитель, вам следует воздерживаться от каких бы то ни было комментариев, относящихся к тактике защиты. Если вы можете хоть как-то объяснить поведение свидетельницы, я готов вас выслушать.

– Очень хорошо, Ваша Честь, – кивнул Бергер. – Я хочу задать вопрос. Мисс Кейт, вам когда-либо приходилось консультироваться у мистера Мейсона, адвоката ответчицы, относительно ваших показаний на этом процессе?