– Какой сын?

После этого он развернулся и поспешил к Ребекке. Тихо постучав в дверь, он позвал:

– Ребекка, это я, Слейтер.

За дверью раздались тихие шаги.

– Я хочу побыть одна.

Слейтера охватило разочарование, но он уважал ее желание. Должно быть, она испытала небывалое унижение, узнав о том, что была лишь одной из многочисленных девушек, обманутых Колфаксом.

– Хорошо. Но если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.

– Спасибо, – прошептала Ребекка.

Слейтер устало поплелся в свою комнату, разделся и лег. Из-за стены он слышал приглушенные рыдания Ребекки. Уснуть ему удалось не скоро.

На следующее утро Слейтер поднялся с постели рано. Он побрился, надел темные брюки, рубашку и жилет. Он не хотел, чтобы Ребекка отправилась в приют одна. Кроме того, ему было интересно взглянуть на ее сына. Он надеялся, что мальчик окажется блондином, как и его мать, ничуть не похожим на отца.

Он вышел в коридор в тот самый момент, когда дверь комнаты Ребекки распахнулась. Похоже, она не ожидала увидеть Слейтера, но за удивлением скрывалась радость.

– Доброе утро, – сказала Ребекка, смущенно улыбнувшись.

– Доброе утро, – ответил Слейтер. – Не хочешь присоединиться ко мне за завтраком?

Она покачала головой.

– Я слишком нервничаю и совсем потеряла аппетит. Но кофе, пожалуй, выпью.

Ребекка взяла Слейтера под руку. Ее ладонь источала тепло, а на лице не видно было признаков бессонной ночи: глаза ярко блестели, на щеках играл нежный румянец. В гостинице был вполне приличный ресторан, но, оказавшись за столиком, Слейтер понял, что не сможет проглотить ничего, кроме кофе.

– Спасибо за то, что разыскал Бенджамина, – начала Ребекка, пригубив кофе.

– Ты ведь этого хотела.

Ребекка склонила голову набок, и Слейтер подумал, что в своей скромной шляпке и платье она мало чем напоминает мисс Глори.

– Это так. Но нужно быть осторожной в своих желаниях, иначе пожалеешь.

Слейтер провел пальцем по ручке чашки.

– Ты жалеешь об этом?

– Нет, – без тени сомнения в голосе ответила она. – Просто никогда не могла себе представить, что у меня будет внебрачный ребенок.

– Но ведь ты полагала, что вы муж и жена?

– Мой отец всегда говорил, что неведение не может служить оправданием.

– Нет. Но оно может быть объяснением. Тебе нечего стыдиться. Ведь в том, что произошло, виноват Колфакс.

Ребекка допила кофе и огляделась. Ресторан постепенно заполнялся посетителями.

– По крайней мере мне теперь не нужно решать, разводиться с ним или нет.

Слейтер напрягся, но потом заставил себя расслабиться. Перегнувшись через стол, Ребекка накрыла его руку своей ладонью.

– Хочу, чтобы ты знал. По дороге в Сент-Луис я приняла решение развестись с ним, и к черту последствия. Я не могу жить с человеком, которого ненавидела бы до конца своей жизни.

Сердце Слейтера затрепетало от радости, и слова любви едва не сорвались с его губ. Но он не произнес их, потому что пока не был в себе уверен.

– Ты готова к встрече с сыном?

Лицо Ребекки осветила ослепительная улыбка.

– Я только об этом и думаю.

Слейтер ощутил укол ревности: ведь ребенок доставлял Ребекке столько радости.

Слейтер заплатил извозчику за то, чтобы тот отвез их к приюту на другом конце города и подождал.

Угрюмая монахиня, с ног до головы одетая в черное, отворила дверь. Она узнала Ребекку и, бросив на Слейтера оценивающий взгляд, отправилась за Дэниелом. Слейтер опустился на стул, а Ребекка принялась беспокойно расхаживать по коридору. Прошло десять минут, прежде чем он услышал шаги.

Слейтер встал, увидев монахиню с младенцем в руках. Ребекка замерла, а он легонько подтолкнул ее в спину. Сам же он избегал смотреть на ребенка. Подойдя к единственному окну, он смотрел сквозь стекло невидящими глазами и прислушивался к нежному, наполненному любовью голосу Ребекки, разговаривающей с сыном.

Он не мог состязаться с ребенком за любовь Ребекки. Освободившись от Бенджамина, она могла остаться в Сент-Луисе и подыскать себе подходящего мужа. Благодаря печальному опыту она будет теперь действовать осмотрительно и найдет спутника жизни, который полюбит ее и ее сына.

Легкое прикосновение вывело Слейтера из раздумий. Обернувшись, он увидел неуверенно глядящую на него Ребекку.

– Слейтер, познакомься с моим сыном Дэниелом, – произнесла она.

Помимо своей воли он посмотрел на мальчика и тут же пал жертвой его глаз, которые были чуть темнее, чем у Ребекки. Слегка вздернутый носик и форма подбородка малыша напомнили Слейтеру его мать.

– Хочешь его подержать? – спросила Ребекка и, прежде чем Слейтер успел в страхе отшатнуться, вложила ребенка в его руки. Малыш оказался совсем легким, но размахивал ручками и ножками так бойко, что Слейтеру пришлось схватить его покрепче.

Малыш перестал брыкаться и устремил на Слейтера немигающий взгляд. Дэниел, казалось, оценивал его, и Слейтер улыбнулся собственным странным мыслям. Он провел пальцем по ручке малыша, и тот, зажав палец Слейтера в кулачок, потащил его в рот.

– Наверное, он голоден, – высказала предположение монахиня. – Я принесу его бутылочку. – С этими словами она исчезла за дверью, оставив Слейтера наедине с Ребеккой и ее сыном.

Слейтер продолжал наблюдать за малышом, и его смущение переросло в изумление.

– Он такой красивый и похож на тебя, – тихо произнес Слейтер, не сводя взгляда с Дэниела.

Ребекка засмеялась, и на ее щеках вспыхнул яркий румянец.

– Думаю, когда он вырастет, ему не понравится, что его называют красивым.

– Ну, тогда симпатичный.

Ребекка кивнула.

– Так лучше.

Черты ее лица смягчились, когда она наблюдала за своими мужчинами.

– Трудно поверить, что у тебя нет собственного ребенка. Похоже, тебе нравится держать его на руках.

Внезапно Слейтер понял, что совсем не нервничает.

– Пару раз мне довелось держать на руках детей, но я никогда не задумывался о них всерьез.

– И что ты думаешь о Дэниеле?

В голосе Ребекки чувствовалась напряженность, и Слейтер понял, что именно она хотела сказать.

– Он твой ребенок, Ребекка.

Она опустила глаза.

– И Бенджамина.

– Нет! – резко бросил Слейтер, отчего Дэниел заплакал. Слейтер принялся тихонько напевать, а когда малыш успокоился, тихо обратился к Ребекке: – Когда Дэниел вырастет, он будет гораздо лучше Колфакса, потому что его мать ты.

Губы Ребекки изогнулись в горькой улыбке.

– Только вот у меня нет средств, чтобы вырастить его.

Слейтеру очень хотелось обнять и успокоить Ребекку, но он сдержался. Вместо этого посмотрел в ангельское личико Дэниела, и решение, которое казалось таким сложным, вдруг оказалось очень простым.

– Теперь, когда я стал шерифом, большую часть времени буду проводить вне салуна, – произнес Слейтер, стараясь сохранять безразличие. – Но поскольку я собираюсь продолжить управлять «Подвязкой», мне будет нужен помощник.

– Как насчет Данте? – спросила Ребекка.

Слейтер фыркнул, и малыш на его руках издал тихий булькающий звук.

– Ты не представляешь, чего мне стоило уговорить Данте заменить меня на то время, что я пробуду здесь. Он предпочитает оставаться барменом. Кроме того, он терпеть не может цифры.

Ребекка провела пальцем по шелковистым локонам сына.

– Кажется, я знаю, кто мог бы согласиться управлять «Алой подвязкой» и вести бухгалтерию, – сказала она.

Слейтер едва сдержал улыбку.

– А она не будет возражать против того, что ее сын растет в салуне?

Ребекка нежно засмеялась.

– Ее беспокоит лишь одно. Она боится, что мальчика слишком избалуют многочисленные тетушки и дядюшки.

Сердце Слейтера едва не выскочило из груди, и ему пришлось дважды сглотнуть, чтобы обрести способность говорить.

– А как насчет отца?

Ребекка стояла так близко, что Слейтер увидел, как участился пульс на ее изящной шее. Она слегка повернула голову, чтобы посмотреть Слейтеру в глаза.