Ребекка отвела глаза, вспомнив заметки в газетах о том, что происходило в тюрьме Андерсонвилль. Она видела фотографии изможденных людей, с трудом державшихся на ногах. Ребекка прижала ко рту ладонь, представив Слейтера на месте одного из заключенных.

Она почувствовала, как Слейтер пошевелился. А потом его рука обвилась вокруг ее талии, прижимая к себе.

– Прости. Я не должен был тебе этого рассказывать, – прошептал он.

Прогнав ужасные картины, нарисованные воображением, Ребекка постаралась взять себя в руки. Бремя вины, которое нес Слейтер, было и без того слишком тяжелым. Он не должен жалеть о том, что открылся ей. Ведь Ребекка была уверена, что он никогда никому ничего не рассказывал. Она подняла голову и посмотрела в его беспокойные голубые глаза.

– Я рада, что ты мне все рассказал. – Ребекка попыталась улыбнуться. – Возможно, теперь я смогу лучше тебя понять.

Уголки губ Слейтера дрогнули.

– Я не жду, что произойдет чудо.

На этот раз улыбка Ребекки была настоящей. Взгляды молодых людей пересеклись, и Ребекка ощутила, как что-то изменилось. Почти незаметно, но все же изменилось Ноздри Слейтера дрогнули, а его глаза из голубых стали почти черными. Ребекка отчетливо помнила голод его поцелуя, и ее сердцебиение участилось. Мгновение – и их губы почти соприкоснулись.

Голоса, доносящиеся сверху, разрушили чары, и молодые люди отстранились друг от друга. Ребекка с трудом удержалась от желания прижать руку к груди, чтобы унять сердцебиение.

Слейтер встретил доктора у подножия лестницы.

– Как она?

Доктор устало потер лоб.

– Она молода и относительно здорова. С ней все будет в порядке, если в рану не попала инфекция.

Ребекка присоединилась к мужчинам.

– Что мы можем сделать?

– Я сказал вашему пианисту, что нужно менять повязку дважды в день в течение последующих двух дней. А когда она будет просыпаться, ее необходимо поить водой. Она потеряла много крови, и теперь ей требуется чаще пить.

– Спасибо, док. Пришлите счет мне, – сказал Слейтер и проводил седовласого доктора до дверей.

– Я навещу ее, – сказала Ребекка и пошла наверх. Слейтер проводил ее, положив руку на талию.

Девушка тихонько постучала в дверь комнаты Джорджии и вошла. Возле кровати сидел Саймон, крепко сцепив свои большие черные руки, словно молился. Возможно, так оно и было.

– Мы только что разговаривали с доктором, – сказал Слейтер. – Он считает, что у нее есть все шансы выздороветь.

Саймон кивнул.

– Мне он сказал то же самое, но я еще не видел, чтобы Джорджия была такой тихой.

Ребекка положила руку на мощное плечо Саймона.

– Я могу посидеть с ней ночью.

Саймон хотел отказаться, но потом кивнул.

– Хорошо. Но если что-то изменится, позовите меня.

– Я сам за тобой приду, – пообещал Слейтер. – Отдохни немного. Мне потребуется твоя помощь, чтобы привести «Подвязку» в порядок.

– Мистеру Карни стало бы плохо, если бы он увидел сейчас свое заведение, – печально заметил Саймон.

– Но еще хуже ему стало бы от того, что Джорджия ранена, – произнес Слейтер. – Ступай, Саймон. С Джорджией побудет Ребекка.

– Ребекка?

Девушка улыбнулась.

– Считайте, мисс Глори – мое сценическое имя.

Ничто не могло прогнать тревогу Саймона, и все же он улыбнулся. Потом поднялся со стула, еще раз посмотрел на Джорджию, кивнул Ребекке и Слейтеру.

После того как Саймон ушел, Слейтер повернулся к Ребекке. Он протянул руку и погладил девушку по щеке. Ей хотелось отдаться этому прикосновению, но между ними стоял ее муж.

Слейтер показал Ребекке на ее руку, почерневшую от гари.

– Умойся, а потом надень что-нибудь теплое. Я побуду с Джорджией, пока ты не вернешься.

Обеспокоенная, Ребекка сделала, как ее просили. Она отмыла лицо, надела одежду, которую носила днем, и набросила на плечи шаль. Без стекол ночью в салуне будет довольно холодно. Когда Ребекка вернулась в комнату Джорджии, Слейтер положил на горящий от жара лоб девушки смоченное в холодной воде полотенце. Ребекка не могла представить, чтобы Бенджамин делал что-то подобное, пусть даже для собственной жены.

Прогнав грустные воспоминания, Ребекка поменялась со Слейтером местами.

– Позови меня, если Джорджии станет хуже или тебе что нибудь понадобится, – сказал Слейтер. – Я буду внизу.

Он уже собрался уходить, когда Ребекка взяла его за руку.

– Ты не железный, Слейтер, отдохни немного. Ведь сам очень устал.

Он покачал головой.

– Я не засну. Пойду приводить в порядок зал.

– А что, если он придет?

Ребекке не нужно было объяснять, кого она имела в виду.

– Нет. Они потянут время в надежде запугать меня еще больше. – Губы его тронула беззащитная улыбка. – Только прошли те времена, когда меня можно было напугать до смерти.

– Ты им заплатишь?

Слейтер посмотрел на Джорджию.

– Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь пострадал.

Ребекка не считала, что уступать вымогателям правильно, и все же была рада услышать именно такой ответ.

Тусклый свет лампы отражался в глазах Слейтера, делая их серебристыми. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но промолчал. И вышел из комнаты, так и не нарушив неловкой паузы.

Ребекка вздрогнула, хотя вовсе не замерзла. Тишину в комнате нарушали лишь ровное дыхание и вскрики Джорджии. Ребекку стали одолевать сомнения. Что привело ее в этот маленький городок на самой границе штата? В своем ли она уме? И все же она не могла не оценить вновь обретенных друзей. А Слейтер Форрестер? Он пробудил в ней какие-то не изведанные ранее чувства, заставил по-новому взглянуть на жизнь.

Но, несмотря на все это, Ребекка не могла забыть о своей самой горькой потере – о Дэниеле. Сегодня она поняла, что ее новая жизнь сопряжена с опасностью, и если она умрет здесь, то не сможет выполнить своего обещания, и Дэниел никогда не узнает ни отца, ни матери.

Ребекка взяла холодную, безвольную руку Джорджии в свою и начала рассказывать ей о своем сыне, о том, что ей скорее всего придется уехать, чтобы продолжить поиски Бенджамина. Поддавшись грустным мыслям, Ребекка тихонько плакала, но рядом не было никого, кто стал бы свидетелем ее слез.

Ребекка вздрогнула и проснулась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять – она находится в комнате Джорджии возле ее кровати. Она нечаянно задремала, и ее сон был наполнен кошмарами, навеянными недавней перестрелкой.

Ребекка убрала влажное полотенце со лба Джорджии и дотронулась до него тыльной стороной ладони. К счастью, он был уже не таким горячим, как прежде. Ребекка вновь смочила полотенце и принялась отирать им лицо подруги.

Веки Джорджии дрогнули, и Ребекка затаила дыхание в надежде, что девушка наконец пришла в себя.

– Ну же, Джорджия, просыпайся, – тихо попросила Ребекка.

После нескольких попыток Джорджия открыла глаза. В их темных глубинах плескалось замешательство.

– Ты обязательно поправишься, Джорджия, – попыталась ободрить девушку Ребекка.

Джорджия с трудом сосредоточила взгляд на лице Ребекки.

– Г-глори?

– Прошлой ночью ты была ранена, – сказала Ребекка. – Помнишь?

В глазах Джорджии вновь промелькнуло замешательство.

– Пить.

Ребекка налила воды, а потом приподняла голову Джорджии и поднесла стакан к ее губам.

– Пей медленно.

Струйки воды потекли по ее подбородку, и все же Джорджия сумела сделать несколько глотков. Ребекка помогла подруге лечь и отерла воду с ее подбородка.

– Лучше?

Джорджия еле заметно кивнула.

– Меня ранили?

– Да. В салуне была перестрелка.

Темные глаза девушки расширились от ужаса.

– С-саймон?

Ребекка сжала холодную руку девушки в ладонях и ободряюще улыбнулась.

– С ним все в порядке. Он принес тебя сюда и сидел с тобой до тех пор, пока Слейтер не отправил его домой немного поспать.