Он закрыл за собой дверь, не сказав ни слова.

Минуту она продолжала стоять на месте, пока не увидела, как отъехала его машина, потом бросилась к телефону и поспешно набрала номер Карлотты.

Никакого ответа не последовало.

Мейсон беззастенчиво пользовался выгодами, которые предоставляло ему знакомство с лейтенантом Трэггом. Домоправительница, которую дважды за одну ночь подняли из постели звонком, постаралась скрыть свое раздражение.

– Ну вот, – сказала она, – опять полиция.

Мейсон улыбнулся.

– Вовсе нет, – пробурчал он. – То есть я хочу сказать, что не занимаюсь этим официально, хотя тоже участвую в расследовании дела.

Он вел себя так, как будто не было ни малейшего сомнения в том, что его визиту будут рады. Войдя в вестибюль, он сказал:

– Мне надо на минутку повидаться с мистером Коллом, но я хочу, чтобы он не знал, что я к нему иду. Вы можете дать мне ключ. Тогда мне не придется вас беспокоить.

Ее лицо опухло от сна, волосы растрепались, на коже остались жирные следы косметики, но в ответ она жеманно улыбнулась:

– Ключ от квартиры мистера Колла? Я боюсь…

– Только от внешней двери, – быстро прибавил Мейсон.

– А, это другое дело. У меня есть несколько запасных ключей. Подождите минутку, я сейчас принесу.

Она направилась к своей квартире, шаркая по полу шлепанцами, а Мейсон закрыл за собой дверь и посмотрел на часы. Он чувствовал, с какой быстротой передвигается по циферблату минутная стрелка.

Она вернулась с ключом.

– Благодарю вас, – сказал Мейсон, беря ключ. – Я поднимусь наверх и посмотрю, нет ли его дома. Какой номер квартиры?

– Двести девять.

– Ну да. Огромное вам спасибо. Я уверен, что впредь мы не побеспокоим вас больше одного раза.

– «Одного раза»? – переспросила она.

– Да, – улыбнулся Мейсон. – Думаю, что мой коллега, лейтенант Трэгг, скоро будет здесь. Боюсь, что он снова нарушит ваш сладкий сон.

– Ничего страшного, – ответила она с преувеличенной любезностью. – Меня это не затруднит. Всегда приятно сотрудничать с полицией, особенно если она так мило себя ведет.

Постепенно она приходила в себя ото сна и, похоже, все больше наслаждалась своей ролью неофициального помощника полиции. Но Мейсон слишком дорожил каждой минутой, чтобы поддерживать ее в этом приятном убеждении, поэтому он просто улыбнулся в знак благодарности и направился к лифту на второй этаж.

Мейсон негромко постучал в дверь и почти сразу услышал звук отодвигаемого по ковру стула. Колл открыл дверь. Было совершенно ясно, что он ждал кого-то другого. Увидев Мейсона, он пришел в замешательство.

– Что вам нужно? – спросил он. – Я дал вам ее адрес. Это единственный, который мне известен.

– Я хочу задать вам несколько вопросов.

– Вы выбрали чертовски странное время. Кто впустил вас в дом? И кто вы такой? Тоже сыщик?

– Мое имя Мейсон. Я адвокат.

В следующий момент лицо молодого человека утратило всякое выражение. Это выглядело так, словно он передвинул какой-то рычаг, который отключал мыслительные процессы и стирал с его лица все следы умственной активности. Выражение тревоги исчезло, придав его чертам каменную неподвижность.

– Да? – произнес он бесцветным голосом.

Адвокат был достаточно высок, чтобы заглянуть в квартиру через полуоткрытую дверь за плечом Колла. Насколько он мог заметить, в ней никого больше не было.

Мейсон сказал:

– Мне кажется, довольно неудобно задавать вопросы, стоя на пороге.

– А мне кажется, довольно неудобно видеть вас у себя дома в такой час. Может быть, лучше зайдете завтра днем?

– Я не могу ждать, – ответил Мейсон. – Вы знаете, кто убил Линка?

На миг его глаза сузились и затем медленно расширились снова. Они были такими темными, что при падавшем из коридора свете нельзя было разглядеть границу между радужной оболочкой и зрачком.

– Это что, шутка?

– Вы не знали, что Линк мертв?

– Я не знаю об этом и сейчас.

– Он был убит, застрелен около полуночи.

Глаза у Колла были все еще расширены. Он спросил:

– А какое вам до этого дело, мистер Мейсон?

Мейсон невозмутимо ответил:

– Главным образом меня интересует, кто отравил мисс Дилмейер.

– Ее отравили?

– Совершенно верно.

Колл сказал:

– Вы спятили или у вас такое чувство юмора?

– Ни то и ни другое. Мисс Дилмейер сейчас находится в Гастингском мемориальном госпитале. – Увидев, как на лице Колла появилось слабое удивление, Мейсон прибавил для мелодраматического эффекта: – Она на грани между жизнью и смертью.

– Как… как это случилось?

– Кто-то застрелил его из револьвера 32-го калибра – в спину.

– Нет-нет. Я об Эстер.

– А, мисс Дилмейер. Ей прислали коробку отравленных конфет. Теперь я хочу выяснить, когда она получила эту коробку. После того, как она отсюда ушла, или конфеты уже были с ней, когда она находилась здесь?

Выражение удивления исчезло из глаз Колла.

– Что вы имеете в виду, – спросил он, – говоря «когда она находилась здесь»?

Мейсон сказал:

– Мы знаем, что она была здесь вечером.

– Во сколько?

– Я не могу указать вам точное время. Это было между десятью часами и половиной двенадцатого вечера. Мы надеемся, что вы поможете нам определить это более точно.

И Мейсон с видом человека, вытаскивающего рекомендательное письмо, вынул из кармана носовой платок, найденный им возле телефонной кабинки.

Колл машинально протянул вперед руку, взял платок и взглянул на него.

– Это ее платок, не правда ли?

– Откуда мне знать?

– Но ведь вы это знаете, верно?

– Нет.

Мейсон скептически поднял брови.

– То есть, – промямлил Колл, – я не могу утверждать, принадлежит ли ей эта вещь. Кажется, она вышивала свои инициалы на некоторых вещах. Но вы понимаете, я не слежу за ее гардеробом.

– Понимаю, – ответил Мейсон.

Он услышал металлический звук – кто-то вызвал автоматический лифт. Освещенная кабинка с шумом поплыла вниз.

Колл взглянул через плечо Мейсона и торопливо сказал:

– Боюсь, больше я ничем не смогу вам помочь. Простите, мистер Мейсон, но я хочу лечь в постель. Я не совсем хорошо себя чувствую и…

– Да, конечно, – отозвался Мейсон, – я приношу извинения, что побеспокоил вас. Уверяю, что лишь крайняя необходимость могла заставить…

– Все в порядке, – быстро перебил его Колл. – Я все понимаю. Спокойной ночи, мистер Мейсон.

Мейсон сказал:

– Еще одно. Правильно ли я вас понял, что вы не знаете, была ли здесь мисс Дилмейер прошлым вечером?

– Именно так.

– Значит, вас тоже не было дома?

– Я был здесь не все время. Послушайте, я не собираюсь отвечать на личные вопросы.

– Когда в последний раз вы видели мисс Дилмейер?

– Не помню… Я больше не хочу говорить на эту тему, мистер Мейсон. Я уже сказал, что ничем не могу вам помочь. Я понятия не имею, кто послал ей отравленные конфеты. А теперь, если позволите, мистер Мейсон…

Он попытался закрыть дверь, но Мейсон уперся в нее плечом.

Колл с яростью произнес:

– Мейсон, я не хочу быть грубым, но я ложусь спать!

Он надавил на дверь.

– Ну разумеется, – сказал Мейсон и, внезапно освободив дверь, позволил ей захлопнуться.

Мейсон торопливо двинулся назад по коридору. Кабинка в лифтовой шахте поднималась теперь вверх.

Вместо того чтобы остановиться перед дверью лифта, Мейсон прошел футов на двадцать дальше и встал в плохо освещенном коридоре, прислонившись спиной к стене.

Лифт остановился. Его дверцы плавно открылись. Невысокий коренастый мужчина, одетый в черное пальто и шляпу, вышел из него. Мужчина имел вид человека, который куда-то сильно спешит. Он повернул направо и быстро прошел по коридору, глядя на номера квартир. Остановившись в самом конце, он оглянулся через плечо и постучал в дверь Колла.

Когда дверь открылась, из нее хлынул свет, который позволил Мейсону хорошо разглядеть лицо мужчины. У него была толстая шея и широкие плечи, сильные и крепкие, как у быка. Мейсон услышал, как Колл произнес: «Входите».