Литмир - Электронная Библиотека

– Да, пожалуйста.

– Дело ваше. – Водитель завел счетчик. – Так значит, Ченсери Лэйн, дорогая? – Он посмотрел в зеркало, затем бросил взгляд через плечо и стал разворачивать тяжелую черную машину. Через несколько минут они ехали по Кингз-вэй в направлении к Сити. Ливви откинулась на спинку сиденья и стала продумывать, что она должна сказать.

Питер Маршалл посмотрел на секретаря, который вошел в его кабинет и остановился в ожидании у двери. Питер сказал в трубку:

– Мойра, подожди минуту, – потом закрыл рукой микрофон и подозвал секретаря к себе.

– Оливия Дэвис здесь, чтобы увидеться с вами, мистер Маршалл. Она не сказала о цели своего прихода.

Питер тяжело вздохнул:

– Попроси ее подождать, Вилсон. Секретарь кивнул и исчез.

Питер вернулся к разговору с женой: – Только этого мне и не хватало. Ливви здесь. Сейчас мне, наверное, придется говорить с ней о квартире. Я так надеялся, что у нас в запасе будет несколько дней, чтобы мы могли что-нибудь подыскать для нее!

– Ты думаешь, что Эдди ей уже все рассказала? – Мойра только что плакала, и ее голос был слабым.

– Несомненно.

– Как ты считаешь, можно юридическим путем что-нибудь изменить?

– Нет, прости, любимая. Это первое, что я попытался сделать. Но, увы, нет. И все это после того, как Ливви кучу денег вложила в эту квартиру! У нее нет даже договора по найму – юридически она живет из милости.

– Я не знаю, что делать.

Он снова услышал слезы в голосе Мойры и разъярился.

– Мы ничего не можем сделать. Ливви все потеряла. – Питер тяжело вздохнул. – Послушай, Мойра! Я должен идти. Позднее я тебе перезвоню, постарайся не расстраиваться.

– Удачи тебе.

– Спасибо. – Он собирался повесить трубку.

– О, да, Питер?

– Да?

– Благодарю тебя.

Питер улыбнулся и расслабился. За все, что он делал для Мойры, даже за самую мелочь, Мойра так была ему благодарна, что, казалось, она до сих пор не может поверить в чью-то заботу и любовь. Это были последствия ее тяжелой и беспросветной жизни с Брайаном.

– Все нормально. Я позвоню тебе позднее.

– Он вышел в приемную и увидел Ливви, великолепно одетую, но с пепельным лицом, на котором выделялись красные лихорадочные пятна на высоких скулах и рот с алой помадой.

– Привет. Пойдем ко мне. Ливви встала и улыбнулась.

– Питер, я так рада, что ты здесь. Извини, что я без звонка, но мне нужна юридическая консультация. – Она говорила быстро, путаясь в словах, и Питер сначала подумал, что она пьяна. Он втащил ее, беспрестанно говорящую, в свой кабинет.

– Садись, Ливви. Хочешь чаю? – спросил он, проходя к своему столу.

– Благодарю, Питер. Я не хочу отнимать у тебя много времени, но мне было необходимо срочно увидеть тебя. – Она замолчала, перевела дыхание и прямо сказала: – Сегодня утром я потеряла работу на телевидении. Они расторгли мой контракт.

– О, Ливви, мне так жаль.

Она фыркнула и махнула рукой.

– Я понимала, что это может произойти. Мне нужен юридический совет по той программе с Ленни Дьюсом, которую я сделала для них. Они выкинули меня и передали ее Джефу Риджесу, он работает сейчас над ней с продюсером. Я разъярена, Питер! Это была моя программа, моя концепция, моя находка, и они собирались представлять меня к премии БАФТА. Я знаю это! Могу я юридически бороться за программу? Они несправедливы – ведь существует авторское право. – Она все это говорила, расхаживая по кабинету, потом вдруг остановилась. – Мне нужен защитник. Я собираюсь возбудить дело. Как ты думаешь, сколько это будет стоить? Деньги не имеют значения, для меня важнее принципы, это…

– Ливви! Успокойся! – Питеру пришлось кричать, чтобы остановить ее рассуждения. Она остановилась перед ним, испытывая смешанное чувство удивления и возмущения.

– Что? В чем дело?

Он тяжело вздохнул и тряхнул головой.

– Пойди и сядь, пожалуйста!

Нехотя она подошла к столу и присела на краешек стула.

– Сейчас давай поговорим об этом деле спокойно. У тебя есть с ними соглашение об авторском праве? Или был пункт, предусматривающий твою исследовательскую деятельность по изобразительному искусству для этой программы?

Она быстро взглянула на него.

– Нет. Ничего особенного.

– Что означает твое «ничего особенного»? Было там то, о чем я говорю?

– Нет. Ничего.

– Тогда как ты, скажи на милость, собираешься судиться? В твоем контракте есть пункт, в котором они имеют право заменить тебя. Так всегда делается.

– Правда? – спросила она с сарказмом.

– Да, правда! Я просматривал твой контракт и помню это. – Он остановился, не желая дальше расстраивать ее, а потом продолжал, смягчив голос: – Ливви, у тебя невелик шанс выиграть дело. Ничего конкретного, без каких-либо юридических соглашений, у тебя нет зацепок, чтобы воевать с городским телевидением. Извини, но я не могу предложить тебе свою помощь, и я не думаю, что кто-нибудь согласится взять это дело.

Ливви смотрела на стену поверх его головы. Его последние слова больно ударили ее, и она потеряла всякий контроль над своими эмоциями. Она вдруг остро ощутила крушение всех надежд и унижение от сегодняшнего утреннего посещения телекомпании. Ей вдруг показалось, что Питер тоже издевается над ней, усиливая ее страдания. И она взорвалась.

– Ты уверен в этом? – спросила она холодно. – Или, может быть, если я больше не буду работать на телевидении, тогда последняя память о моем отце умрет и ты тогда сможешь выйти из тени? – Ее лицо было бесстрастно, но, в такт ее бурному дыханию, было видно, как пульсировала голубая вена на шее.

– Но ты же не можешь так думать? – запротестовал Питер. Он никогда не спорил с Ливви. И теперь не мог поверить, что она говорит всерьез. Он отвел взгляд, надеясь, что ее злость затихнет.

– Не могу? Его смерть была облегчением для тебя и Мойры. Она обеспечила вам светлое будущее, с тех пор вы стараетесь уничтожить все, что напоминало о нем! Вам это удалось! – Она встала. – Если бы я добилась победы, то каждый бы сказал, что я настоящая дочь своего отца! А этого ты не смог бы пережить! Не смог! – Держась за край стола, она выплевывала ему эти слова в лицо.

– Ливви, я…

Она резко оборвала его.

– Ты не мог бы стерпеть это! – провизжала она. Она повернулась к дверям: – Он был в десять раз больше мужчина, чем ты! Он обязательно помог бы мне! Он бы понял, что это для меня значит! – Она распахнула дверь и выбежала из кабинета. Питер бросился за ней, но услышал, как хлопнула парадная дверь, и понял, что это бесполезно. Она ушла. Он постоял какое-то время, потом слабо улыбнулся растерянному Вилсону, прошел в свой кабинет и, медленно подойдя к своему столу, тяжело рухнул на стул. Он понимал, что в ней говорила ярость. Но пока так сидел, он вспомнил, что никогда не мог добиться расположения Ливви. Все прошедшие годы он чувствовал, что она не принимает его. А сейчас он понял, что она действительно думает то, о чем говорила. Только все это время она хранила эти мысли в тайне. Питер понял свою ошибку: если бы много лет назад он набрался мужества и рассказал ей правду, сейчас он не услышал бы эти несправедливые, дикие слова. А сейчас поздно, подумал он печально. Теперь она не поверит тому, что услышит.

Ливви сидела на диване у себя дома и тупо смотрела на телевизионный экран. Она положила ноги на стол, а на полу, рядом со сброшенными туфлями и пальто, стояла вторая бутылка красного вина. Бутылка была уже наполовину пуста. Она держала в руках наполненный бокал, постоянно прикладываясь к нему. Пустые пачки сигарет валялись вокруг нее на диване. Пепельница, полная окурков, стояла на полу. Ливви тяжело вздохнула и включила другой канал.

Было уже половина девятого, и Ливви сидела здесь с тех пор, как вернулась домой после встречи с Питером. Она целый день ничего не ела, и вино стало действовать на нее уже после первого бокала. Она понимала, что не должна была все это говорить Питеру. Но в тот момент ей было невозможно сдержаться. А сейчас, захмелев, она стала плакать. Ей хотелось сбежать от отчаяния и боли. Пытаясь встать с дивана, она выплеснула немного вина и стала вытирать его пальцем. Но от пьяных усилий пятно стало еще больше.

48
{"b":"108236","o":1}