Потом он пожал плечами и презрительно сплюнул вниз. Чтобы принять бой и погибнуть, это место подходило не хуже любого другого, оно было даже лучше, ибо он находился сверху и контролировал узкую тропу. Будь у него лук, половина стада сверзилась бы с этой скалы, прежде чем кто-то забрался бы сюда! Но лука не было. Он располагал лишь грубым каменным кинжалом да тремя деревянными дротиками шестифутовой длины

Надо бы проверить связь с Малышом, мелькнула мысль. Блейд отошел от края карниза и начал выглядывать подходящий экземпляр, не слишком крупный и находящийся немного в стороне от массы бурых тел. Выбор оказался довольно богатым. Сосредоточившись, он попробовал направить свои ментальные усилия на молодого самца, весившего, судя по виду, не больше его самого.

Так. Зафиксировать объект визуально… теперь как бы оконтурить его… ощутить его тяжесть, его запах, фактуру его грубой шерсти… мысленно приподнять над почвой…

Блейд делал все как на учениях, тщательно и неторопливо, он даже коснулся ладонью датчика на затылке, словно желая убедиться, что тот никуда не исчез. Зафиксировать-оконтурить-ощутить-приподнять! Отлично! Теперь — последний и главный аккорд! Связь с Малышом! Включить ее! Включить!

Странник напрягся, инициируя ментальную посылку, и тут за его спиной чей-то голос негромко произнес:

— Вот этого, уважаемый, я бы не советовал вам делать!

— Не дергайтесь, Ричард, — произнес Кристофер Смити, исследуя затылок пациента. Он коснулся прохладными пальцами крохотной выпуклости под кожей и замер, словно определяя на ощупь, что с имплантированным две недели назад датчиком все в порядке. — Насколько я могу разглядеть, шов зарубцевался отлично. Надеюсь, что и устройство в работоспособном состоянии.

— Там погладим, — буркнул странник, ерзая в кресле.

Нейрохирург аккуратно поправил прядь волос на затылке Блейда, и, обойдя вокруг него, ухватился за длинную нижнюю губу. Шея у Смити тоже была длинной, а голова маленькой, что делало его похожим на задумчивого жирафа. Но он являлся отличным специалистом и представлял собой весьма ценную часть имущества, унаследованную Хейджем от лорда Лейтона.

— Я думаю, Малыш не подведет, — успокоительно заметил Смити. — Старина Макдан отрегулировал его на славу.

Блейд молча кивнул. Макдан, шеф Эдинбургской лаборатории научного центра Лейтона (все еще — Лейтона, хотя уже три месяца им руководил Джек Хейдж), лично прибыл в Лондон, чтобы заняться телепортатором. Это важнейшее устройство, приставка к основному компьютеру, позволяла страннику мысленным усилием переносить объекты из чужой реальности на Землю. Макдан являлся разработчиком всех трех моделей, сменявших друг друга на протяжении десятка лет. ТЛ-1 — Старины Тилли, ТЛ-2 — Сынка Ти, и ТЛ-3 — Малыша Тила, который благополучно здравствовал и по сю пору. С ТЛ-1 Блейд совершил путешествие в Талзану в самом конце семьдесят второго года, с ТЛ-2 — в Зир (причем весьма неудачно) и в Таллах. Основная же работа выпала на долю Малыша, с которым странник побывал в Киртане и Ханнаре, а сейчас собирался в последнюю экспедицию.

Главной деталью каждого телепортатора были огромные керамические пластины, между которыми располагалась приемная камера — пространство, где блок фокусировки создавал мощное стабилизирующее поле и где появлялись пересылаемые объекты. Эта система, весьма сложная и капризная, и была основным предметом забот Макдана.

Блейд припомнил, что самый первый образец, добрый старый Тилли, смонтировали прямо в машинном зале, рядом с компьютером, но потом Лейтон сообразил, что его установка — да и он сам — подвергаются большой опасности. В приемной камере могли оказаться поистине неприятные вещи и столь же неприятные существа — к примеру, взрывное устройство или саблезубый тигр! Такая ситуация возникла в самом начале десятого странствия, когда Блейд почти инстинктивно телепортировал направленные в него камни и стрелы атакующих дикарей, все эти снаряды вылетели из камеры Тилли, ударили в колпак коммуникатора и раздробили его. После этой катастрофы его светлость подготовил для телепортатора отдельный подземный зал, обшитый броней, с надежной дверью и следящими телекамерами, которые передавали изображение на большой видеотерминал в компьютерном центре и на ряд других мониторов; в таком виде приемная камера существовала и в настоящее время.

— Макдан сказал, что ему удалось повысить чувствительность фокусирующей системы на тридцать процентов, — заметил Смити, налаживая передвижной рентгеновский аппарат. Вы становитесь все сильнее и сильнее, Дик. Скоро, я полагаю, моргнете глазом, и в наш подвал свалится целая алмазная гора.

Блейд поморщился,

— Вы шутите, Крис, или хотите меня утешить? Должен ли я напомнить, что эта экспедиция будет последней?

— К чему такой пессимизм? Последней для вас, но не последней для проекта, — Смити придвинул массивный кожух установки к лицу странника и теперь возился с флуоресцентным экраном. — И знаете, что я вам скажу, Дик? Ваша ценность как руководителя всего проекта ничуть не меньше, чем та, что была раньше. Когда вы сами совали голову в эту мясорубку, я хочу сказать.

— Хм-м… Вы просто льстите своему будущему начальству, Крис.

Смити притворился оскорбленным.

— Я никогда не льстил даже лорду Лейтону! — Он выключил свет и, подрегулировав экран, слегка прикоснулся к затылку Блейда. — Посидите вот так, Ричард, не двигайтесь. Я просвечу вам череп, и на сегодня это будет все. Непохоже, чтобы проволочки оборвались, но надо бы проверить…

Проводочки, о которых он говорил, являлись тончайшими серебряными нитями, связывавшими датчик на затылке Блейда непосредственно с его мозгом. Их вживили еще десять лет назад, перед талзанийской экспедицией, и с тех пор эта искусственная добавка пребывала в черепе странника. Датчики, правда, менялись.

Смити что-то бормотал над ухом своего пациента, затем положил сухие прохладные пальцы ему на подбородок, разворачивая голову под нужным ракурсом.

— Прекрасно… превосходно… отлично… — различал Блейд. — Все на месте! Изумительно! Тонкая работа…

Работа действительно была тонкой, изумительной и прекрасной — особенно если учесть, что Смити выполнил ее собственноручно десять лет назад. Лейтон никогда его не хвалил, и странник с внезапным проблеском сочувствия подумал, что Смити имеет полное право похвалить себя сам. Руки у него были поистине золотые.

Потом мысли Блейда обратились к Малышу Тилу, его верному спутнику в предстоящей экспедиции. Выходит, Макдан поднял порог его чувствительности — причем на целую треть! Очень важное обстоятельство… Фактически оно означало, что теперь им с Малышом становятся доступны более крупные объекты.

Сам по себе телепортатор не являлся автономной системой и вообще не функционировал в пределах Земли, то была приставка к компьютеру, предназначенная для того, чтобы проломить темпоральный барьер мощным энергетическим ударом и перенести некий предмет или живое существо в приемную камеру, где он фиксировался в стабилизирующем поле. Блейд управлял телепортатором ментально, с помощью того самого датчика, который сейчас рассматривал на экране Смити, и техника дела была такова: он зрительно фиксировал объект, его массу и расстояние до него, потом как бы мысленно оконтуривал предмет и подавал сигнал пуска. Фактически это означало, что он находится в постоянной телепатической связи с оставшимся на Земле агрегатом — с помощью вышеуказанного датчика.

После ряда опытов, проведенных в Талзане, Таллахе, Киртане и в других мирах, выяснилось, что возможности использования телепортатора не беспредельны. Они ограничивались тремя факторами: силой ментального сигнала, генерируемого Блейдом; массой объема и расстоянием до него в пространстве; дистанцией по темпоральной шкале между Землей и миром, в котором находился странник. Чем большо была эта последняя, тем сильнее оказывалось сопротивление переносу — согласно разработанной Хейджем теории; возможно, из некоторых реальностей Блейд не сумел бы переместить и песчинки. Но даже оттуда, где телепортатор все же работал, странник мог передать сравнительно небольшие объекты, весом до ста-двухсот фунтов, максимум — до трехсот. Впрочем, ему случилось телепортировать и каменную глыбу в четверть тонны, но это привело к сильнейшему нервному истощению, и в дальнейшем такие опасные эксперименты не повторялись.