Совместно с Тусоном, Вустером и сэром Эрином, король вскоре справился с досадной помехой, и войска размеренно потекли за крепостные стены, располагаясь биваком на открытой местности — подсчитывать понесенный ущерб и заново проверять амуницию.

Лучшая Тусонова рота — рота Водяного — неожиданно оказалась позади всех: уже прошли через ворота и гномы, и дворцовые стражи, и остальные роты священных отрядов, а Яктук ещё даже не вывел солдат из особняка.

Заминка случилась на утреннем построении, и лейтенант, не решив, как ему поступить, до сих пор держал роту в строю, не отдавая приказа к движению.

Причиной растерянности Яктука стали Сула с Огастой, нахально занявшие места среди солдат, и не желавшие ни под каким видом их покинуть. А силу к женщинам применять лейтенант был неспособен.

Почётные солдаты, докупив нужное количество армейского сукна, перешили подаренную Яктуком форму в строгие платья с красным крестом санитарки на спине и груди. Правда, военный их вид несколько портили дорогие беличьи шубки, но стоит ли придираться по этому поводу? Бледный от гнева Яктук только и нашёл в себе силы процедить сквозь крепко сжатые зубы:

— Как прикажете это понимать?

— Явились к месту службы, господин лейтенант! — лихо ответила Огаста.

— Капрал Тахат!

— Я!

— Сэр Тахат! Не будете ли вы настолько любезны, что отправите свою жену домой?

— Никуда я не пойду! И Сула не пойдёт! — Огаста шагнула из строя навстречу Яктуку. — Не имеешь права отправлять нас домой! Ишь, разорался!

Перепалка между бывшей фрейлиной королевы и командиром роты продолжалась уже битый час безо всякого успеха для одной из сторон, когда Огаста, постоянно озирающаяся вокруг в поисках поддержки, заметила короля и Тусона, въезжающих в ворота особняка:

— Господин командор! Ваше Величество!

Король с Тусоном подъехали к месту конфликта:

— Что здесь происходит? Почему шумим на весь Раттанар? Чего вы добиваетесь, милые дамы?

— Справедливости, сир. Мы с Сулой внесены в списки роты… А он нас — домой!

— Это верно, лейтенант?

— Я внёс Огасту с Сулой в списки в благодарность за помощь раненым, сир. Мне больше нечем было их наградить. Только это, да комплект парадной формы… Но я вовсе не собирался делать из них солдат!

— Война, лейтенант, война и храброе сердце сделали это за вас. Дама Сула, ваш отец знает, что вы здесь?

— Да, сир, я сказала ему. Он одобрил моё решение. Да Вы сами спросите, сир: отец где-то среди провожающих. И брат знает, он тоже согласен. Каждый делает для победы, что может, сир.

— А ваш отец, дама Огаста, — король назвал нарушительницу по новому, с дворянской приставкой «дама», — что он сказал?

— Он сказал, сир, что мы с мужем можем поступать, как считаем нужным, лишь бы не против чести, — казалось, она не обратила внимания на вежливость короля, только щекам добавилось чуть-чуть румянца. — Отец лишь просил не рисковать зря. Он тоже среди провожающих, сир.

— А вы, сэр Тахат, как относитесь вы к капризу своей жены?

— У Огасты это не каприз, сир, — капрал не стал признаваться, что и сам был в полном неведении относительно намерений Огасты. Напротив, отвечая королю, он не выказал ни досады, ни гнева: — Я счастлив, сир, что такая смелая женщина согласилась быть моей женой.

— Интересно, что скажет Её Величество… — пробормотал король, увидев подъезжающий возок Магды. — Вы, дама Сула, всё ещё фрейлина?

— Да, сир.

— Значит, сейчас и получим по первой программе, — загадочно высказался Василий, и, спешившись, поспешил к королевскому возку — помочь Магде выйти. Капа хихикнула, предвкушая развлечение, но короля дразнить не стала — ему и так было не очень весело.

— Добрый день, сир. Добрый день, господа. Я рада, что успела до вашего ухода: задержалась в арсенале дворца. Сержант Клонмел, несите, что мы там привезли.

Клонмел сначала помог выйти из возка Сальве, затем стал доставать привезенные королевой подарки: Её Величество, как оказалось, была в курсе происходящего. Знала и Сальва, тоже одетая в платье санитарки, но поверх платья у неё уже сверкала кольчуга, перетянутая в талии поясом с кинжалом. В общем, знали все, кроме тех, кому было знать положено, то есть, командиров, мужей и короля.

Магда привезла для Огасты и Сулы две изящные, на женщину сплетенные, кольчужки, два кинжала — явно гномьей работы, и две санитарные сумки, набитые бинтами. Король, Тусон и Яктук глупо хлопали глазами, глядя, как королева одаривает своих подопечных с обниманиями и поцелуями в мокрые от слёз щёки.

Последним подарок получил ротный, но уже не от королевы, а от своей жены. Сальва развернула свёрток синего бархата и явила миру знамя с гербом Лонтиров — сломанным копьём — и девизом: И БЕЗОРУЖНЫЙ НЕ СДАЮСЬ. Золотое шитьё копья и девиза, плюс золотая бахрома на синем бархате смотрелись необычайно богато, и Тусон только крякнул от избытка противоречивых чувств.

Рота Водяного получила знамя, хотя священные отряды своего знамени всё ещё не имели. Мнения командира, то есть — его, командора, никто не спрашивал, как и не удосужился никто хотя бы предупредить его о готовящемся нарушении устава.

Уткнувшись носом в бесцеремонный женский заговор с участием королевы, Тусон не имел ни малейшего представления, ни что ему делать, ни как себя вести. Выручил находчивый король:

— Лейтенант Яктук, примите знамя для своей роты. Пусть кто-нибудь подберёт ему древко. Что касается этих отчаянных женщин, то я не вижу оснований для отказа им… в праве… на смелые поступки. Раз они в списках — пусть служат. Помощь раненым — дело, для них посильное. Но не забывайте, дама Сальва, на вас, к тому же, лежит обязанность — дать дому Лонтиров нового барона. Вы, лейтенант Яктук, берегите своих почётных солдат, как зеницу ока: случится с ними что — строго за это спрошу, — король повысил голос, чтобы всем было видно: немного власти у него, всё же, оставалось. — Со всей роты спрошу, имейте это в виду! Командуйте выступление, лейтенант, ваша рота задерживает армию…

С наведением порядка в войсках провозились почти пол дня, прежде, чем король разрешил двигаться к Бахардену. На военном совете, подводя итоги неудачного старта кампании, Василий объявил об изменении плана её проведения, которое сводилось к следующему: раттанарская армия наступала на Бахарден по двум, ведущим к нему дорогам с постоянным обменом вестниками.

— По Северной Бахарденской дороге пойдут ваш полк, полковник Паджеро, и ополченцы Ларнака… — тут королю пришлось давать пояснения, что ополчение в его мире — нерегулярные войска, набранные, в основном, из гражданских добровольцев: Капа таки навязала ему это словечко — не сдержался, употребил. — Если кого-нибудь из вас смущают новые слова, что я использую, называя чины и воинские части, которым у вас до сих пор не было аналогов, то… Привыкайте, господа: вам придётся это сделать, чтобы не усложнять мне мою задачу — выиграть войну…

— Да по мне, сир, как не называй — лишь бы толк был, — подхватил Эрин. — Считайте, что мы уже привыкли.

— Я так и считаю, сэр Эрин. Командовать на Бахарденской дороге будете вы, Паджеро, но я оставляю за собой право вмешиваться, когда сочту нужным. Гномы, дворцовые стражи и ваши, командор, роты, будут двигаться по Восточному тракту. Общее командование этими войсками я возлагаю на вас, сэр Эрин. С сегодняшнего дня вы — генерал раттанарской армии. Пусть ваше назначение никого не удивляет — вы видели войны моего мира, а такой опыт дорогого стоит.

— Сир, неужто Вы разделите армию!? Для нас это может быть опасно…

— Армия уже разделилась без моего участия, командор. Я просто возражаю против её соединения — мы не в состоянии нормально двигаться единой массой: как показало сегодняшнее утро, войск слишком много для моих с вами опыта и знаний. Давайте будем учиться постепенно. Соединим наши войска под Бахарденом, господа военные — город, наверняка, захвачен пустоголовыми. Где-то там нас и ждёт Безликий. Разведку с сэром Ахвазом я возвращаю под ваше начало, сэр Эрин. Мы же будем полагаться на защитные свойства Короны («— Спасибо, сир! Я — постараюсь!»).