Красноватые лучи солнца скользили по верхушкам деревьев, бросая мягкие тени на серое полотно дороги. Лёгкий ветерок играл тихую мелодию листьями и шуршал травой, мягкость которой была сравнима с коврами Императорского Дома. Голубая, словно чистая вода, дорожка уходила ручейком, раздвигая края-берега цветов, вглубь парка. Она ещё сохранила жар дня и теперь источала тепло, но, несмотря на это, здесь было относительно прохладно. Вдоль дороги под её цвет стояло множество скамеек, как будто сделанных из дерева, но, подойдя ближе, Дина отметила, что материал совершенно незнаком ей, однако не стала ни удивляться, ни спрашивать Кейт. Несущественные отличия не могли прогнать ощущения, что она находится дома.

— Здесь так хорошо, — призналась Дина, садясь на скамейку.

— Да, летний сад — обязательный атрибут каждой больницы. Рассчитано на то, чтобы люди смогли отдохнуть, восстановить силы, — ответила Кэтрин.

— Мне кажется, я попала в рай. Вы живёте в таком удивительном мире… да, мне сначала он показался страшным, но сейчас, когда я многое поняла, я чувствую, что здесь моё место, он станет мне домом. Наверное, мне придётся ещё привыкнуть ко многим вещам, но у меня получается.

— Ты быстро учишься, ты молодец.

— Это так интересно!

Птица, соскользнувшая откуда-то сверху, села на тротуар и, крутя головой, стала искать что-то на дороге.

— А! Ну да, я ещё забыла про летающих животных, — добавила Дина и рассмеялась. — Сказки и фантазии оживают на моих глазах.

Она стала расспрашивать о животных, растениях, обо всём живом, что бегает, прыгает и летает. Это не было утомительно, после каждого объяснения ей хотелось ещё и ещё. Она заново открывала мир, как человек, лишившийся памяти и прошлого снова вспоминает своих родных, друзей, окружение. Так продолжалось долго. Жажду знаний было трудно утолить. Солнце зашло за горизонт, и на парк опустилась ночь, когда Кэтрин напомнила о времени:

— Уже поздно, Жан имеет полное право отругать нас.

— Но вряд ли он это сделает: после процедур он спит, но если всё же начнёт, то тогда я скажу, что завтра я прогуляюсь с ним. Доктор Хани сказал, что прогулки пойдут ему на пользу. Я хочу завтра выйти с ним.

— Да, сказал, — подтвердила Кэтрин и посмотрела на часы. — Мне уже пора отправляться. Самолёт через два часа. Не хотелось бы опоздать.

Взгляд девушки был сосредоточен и даже, как показалось, суров, поэтому, когда они направились в сторону больницы, Дина спросила:

— О чём ты думаешь?

— Вспоминаю, — поправила Кейт. — Вспоминаю парк Исследовательского Центра… как мы с Алексом шли по нему. Кажется, прошёл год, а то и больше. Много воды утекло с тех пор.

— Воды?

— Это такое выражение. То есть многое произошло за это время, — Кейт посмотрела на Дину и спросила: — Как тебе удаётся находить нужные слова. Ты знаешь смысл всегда?

— Нет, — он задумалась, вспоминая, как происходило в первые минуты. Сейчас, по прошествии нескольких дней, удивление растаяло вместе с бегом времени. — Многие слова я знаю, но не всегда догадываюсь об их значении. Это очень похоже на знание другого языка, но отличие в том, что когда ты знаешь слово, то ты знаешь значение. Мне только остаётся соотнести слово и предмет, но не всегда.

— Но говоришь ты очень хорошо.

— Как тебе это удалось? Всё-таки колдовство? Ты так и не рассказала мне тогда.

Кэтрин слегка улыбнулась и ответила:

— Я и сама не понимаю до конца.

— Случайность?

— Закономерность, — ответила она, но смысл ускользнул от Дины. Впрочем, сейчас та не хотела думать о вещах, которые могли бы растревожить память. Кэтрин часто говорила загадками и была погружена в мысли. Сейчас Дина погрузилась в изучение мира. Позже, она обязательно спросит, а Кэтрин расскажет, если это не секрет.

Кейт сказала не о том, о чём думала. Мысли крутились вокруг тех изменений, которые произошли с ней по возвращении. Сканирование не выявило никаких аномалий. Для врачей она оставалась нормальным человеком, и девушка ни словом не обмолвилась об экстраординарных способностях. Может, это и было побочным эффектом присутствия Фэви, но какой-то иррациональный страх не оставлял её.

«Со временем я пойму», — успокаивала Кэтрин себя, но почему-то полностью тревога не уходила.

Джулио восседал на роскошном синем кресле. Слева стоял серебристый столик с пепельницей, выполненной в форме ладьи. В правой руке он традиционно держал дымящуюся сигару. Взгляд был напряжён: босс с трудом сдерживал растущий гнев, обращённый на смуглого человека, что стоял перед ним.

— Итак, значит, вы не выполнили свою работу, Бейкет?

— Мы проверили все каналы, подняли все связи, но Макс словно растворился, — произнёс человек в деловом костюме, через который проступал рельеф мышц. — И мы прекратили все поставки, сейчас это небезопасно…

— К чёрту деньги! — прокричал Джулио. — Меня они сейчас не волнуют! Я нахожусь под ударом! Мой друг в Америке крайне недоволен потерей денег тоже, но он, как и я, не хочет, чтобы между нападением на ПИЦ и нами прослеживалась связь. И имя ему: Макс. Мы должны найти его и уничтожить, прежде чем федералы найдут его. И нам нужен гипердрайв. Сейчас эти две задачи важнее всего. Имея телепорт, мы можем не только избегать границ, но и держать весь мир! Мы сможем установить новый порядок! Наша сила в мобильности, для нас не будет расстояний, поэтому выкиньте все второстепенные детали из своих жидких мозгов, — он откинулся и затянулся, а затем продолжил спокойно. — Итак, значит ничего.

— Нет, ничего, — подтвердил Бейкет.

— Может, он свалил на Марс и устроился на одной из исследовательских баз, — усмехнулся Джулио, а потом внезапно в приступе ярости ударил по серебряному столику с такой силой, что тот подпрыгнул. — Я расстроен, Бейкет, и неудовлетворён твоей работой, — а затем спокойно спросил: — Что ещё мы можем сделать?

Дверь открылась. Вошедший произнёс:

— Я тоже подключил своих людей.

Босс, даже не смотря в сторону двери, закричал:

— Я же просил никого не впускать кроме Соруса! — а затем, когда его полный ненависти взгляд скользнул в ту сторону, добродушно улыбнулся. — А-а! Это вы, Ким. Дела в последнее время идут не так, как я задумал. Извини. Проходи, дружище.

Сорус, казалось, даже не смутился столь эмоциональным приёмом. Он подошёл к Джулио и крепко пожал ему руку.

— Всё не так плохо как кажется, — заявил американец.

— Неужели ещё хуже?

— Нет. Положение сложное, но не катастрофичное, — пояснил он и осмотрелся. — Мне предложат сесть?

— Ах да, конечно, — опомнился Джулио, — садись.

Сорус еле заметно улыбнулся, сел рядом с мафиози и пояснил:

— Дело в том, что я имею некоторые связи в спецслужбах.

— О! Хорошо, очень хорошо! Мы смогли бы следить за ходом дела и, если потребуется черпать нужную информацию.

— Да, именно. Однако это требует денег.

— Всё, даже мои любимые сигары, требует денег, — Джулио снова затянулся. — Так сколько нужно?

— Миллионов пять.

— Пять миллионов? Да ты что? Решил подкупить весь корпус генералов?

— Отнюдь. Но это очень дорогие люди.

— Вижу… — буркнул Джулио. — Значит, пять миллионов… и, наверное, как всегда, быстро и наличными?

— Да, — кивнул Сорус.

— Для меня это тоже сумма. Почему ты просишь их у меня?

— Неужели ты будешь утверждать, что их нет, мой дорогой друг?

— Мне пришлось оставить все дела. Под меня копают русские и бразильцы. У меня одни убытки.

— Джулио, — добродушно начал Сорус, но от этого в помещении, показалось, сгустился воздух, — не нужно иллюзий. Я ни на секунду не поверил, что вам нужны деньги, как бы вы не убеждали меня. Вам нужны мои связи, поэтому вы и обратились ко мне. И я предлагаю вам связи.

Джулио помолчал, а затем резко рассмеялся, улыбнулся и Сорус.

— Вы… — сквозь смех произнёс мафиози, указывая на американца сигарой, — вы чертовски опасны, мой друг.