— Я тоже не из кружка по пению. Если вам нужен главный, тогда это я, — так же быстро сказал учёный и представился. — Михаил Сиинов, руководитель научной группы. Так что вы хотели?

«Вот ты какой… Познакомились, наконец…»

— Мы хотели узнать, как продвигаются работы и посмотреть на аномалии.

— Да, посмотреть есть на что. Следуйте за мной.

Он быстро повернулся и направился в сторону лабораторного комплекса, где стояла небольшая группа из пяти человек и обсуждала какие-то измерения.

О Сиинове Ромин слышал немного и только мельком, но теперь впервые повстречался с ним лично, и учёный произвёл на генерала двоякие впечатления. С одной стороны, тот был задирист и любил уколоть собеседника, поскольку считал себя главным «головастиком» всей Земли, с другой — следует признать, что он был гением и мог разобрать самую сложную головоломку, по крайней мере, до этих пор мог. Именно поэтому генерал и хотел, чтобы Сиинов взялся за работу, а вот сейчас думал: верное ли он принял решение, не будучи лично знакомым с учёным, но уже поздно что-либо менять.

«Что ж, надеюсь, не зря я буду его терпеть».

Они прошли в комнату сканирования, которая располагалась у входа в лабораторию. Дверь оказалась завешена белой материей. Сиинов резко остановился и, обернувшись, сказал:

— Надеюсь, зеркалофобией вы не страдаете.

Ромин и Греченко вопросительно переглянулись. Смысл слов стал понятен через секунду. Учёный быстро направился к входу в лабораторию и распахнул белые шторы.

Часть двери была вырезана, а за ним простиралась одна большая сферическая комната.

— А-а… где лаборатория? — только и смог спросить аналитик.

— Этим вопросом мы сейчас и занимаемся.

Ромин заглянул. На дне стеклянной сферы трудилась группа учёных, производя замеры. Приборы были разложены тут же.

— Не бойтесь, радиации нет, — запоздало предупредил Сиинов.

Евгений Николаевич нервно дёрнулся, услышав только слово «радиация», и хмуро посмотрел на него, но воздержался от комментариев.

— У вас уже есть предположения? — спросил Греченко.

— Здесь маркерами ничего не помечено. Сразу ничего не скажешь. Мы провели исследования магнитного поля.

— И?

— Смотрите, — Сиинов достал магнит и улыбнулся так, что Ромину стало как-то не по себе: чем-то голос учёного его насторожил. — Сэм, посторонитесь! — крикнул учёный. Группа, что находилась внизу, стала спешно расходиться. Он опустил магнит на гладкую поверхность сферы. Тот быстро поехал вниз, что, в общем, было нормально, но как только достиг дна, подскочил и полетел, словно стрела, точно вверх, затем, ударившись о «потолок», начал спускаться вниз по стенам сферы и упал на протянутую ладонь профессора. Сиинов многозначно хмыкнул. Ромин был поражён:

— Но-о… силовые линии, если сфера заряжена, должны идти от неё к центру, а-а-а… этого не может быть, — не найдя ничего лучше, произнёс генерал.

— И тем не менее, — кивнул учёный, — аномалия на лицо.

— У вас есть предположения? — снова задал вопрос Ромин, глядя, как научные работники снова собираются у приборов, опасливо косясь на них, только сейчас он отметил, что приборы не из металла.

— И да, и нет. То есть с частью вопросов мы уже разобрались.

— Если это сыграет какую-то роль, то здесь проводились работы…

— Да-да, я знаю. Теория Единого Информационного Поля, разработка гипердвигателя и прочая ерунда. Я не сегодня родился, уважаемый.

— Считаете, что Теория Единого Информационного Поля — фикция? — удивился генерал. Он и не думал, что кто-то сейчас ещё ставит её под сомнения: после всех открытий и изобретений.

— Скорее неверное понимание процессов, — ответил Сиинов. — Разве плюрализм запрещён? И к тому же, людям не запрещено заблуждаться, — учёный немного помолчал, затем спросил. — Но вы ведь приехали не за тем, чтобы случать мои выкладки, верно?

— Да. Мне нужен ответ, понятный человеку со стандартным набором знаний.

— Так вот, этот материал, — учёный постучал по сфере, — совершенно обычный. Мы провели экспресс-анализ и установили, что это смесь наностали первой марки, из неё сделаны стены этого… замечательного заведения, нанокристаллы компьютеров, стекло, пластик… Короче, обычный материал. Он подвергся воздействию очень сильного электромагнитного поля и очень высоких температур, порядка шестидесяти тысяч градусов…

— То есть в десять раз горячее, чем на поверхности Солнца, — блеснул эрудицией Анатолий.

— Да, в результате высоких температур произошла спайка всего, что находилось в лаборатории.

— Но как же уцелел пластик.

— А вот здесь первая загадка. Воздействие было локальным, температура не распространялась в глубину наружной части сферы.

— То есть, как будто кто-то, поставил заслон?

— Да, именно заслон, как в термоядерном реакторе. Теперь о магните. Как я уже сказал, здесь было очень сильное электромагнитное поле, оно выстроило в сфере структуру доменов и направило силовые линии таким причудливым образом, но почему оно такое мощное, мы не знаем. По нашим измерениям некоторые константы, не буду утруждать вас подробностями, возросли в разы, что совершенно невероятно! — его глаза, которые были скрыты за толстыми очками, ненадолго показались, словно выпрыгнули из-за укрытия, и Ромин подумал, что лучше бы им там и оставаться, поскольку в них горел фанатичный блеск.

— Но что здесь хоть примерно произошло?

— И вы до сих пор не догадались?

— Нет, — ответил Евгений Николаевич, как несообразительный ученик на экзамене.

— Нарушение законов физики! Вот, что произошло! — в голосе учёного звенела обида, будто его чудовищно обманули. — Большая температура и наличие мощного электромагнитного поля наводит на мысль о плазме. Сюда как будто поместили плазменное облако, которое удерживало электромагнитное поле, а затем изъяли.

— То есть никаких следов посторонних примесей? — уточнил Евгений Николаевич.

— Вы меня за дурака держите или невнимательно слушаете? — обиделся Сиинов.

«Господи, прости мою душу грешную!»

— Ещё один интересный факт, — внезапно успокоился учёный. — Если здесь были такие большие температуры, то куда делась энергия, а именно энергия хаотического движения частиц. Мне сказали, что спецназ, когда вошёл, не заметил никаких признаков высокой температуры, да и мы тоже. А откуда взялся воздух? По идее он должен весь выгореть.

— М-да, действительно странно. Это может быть связано с работой гипердвигателя?

— Мне не известны детали, но не могу исключить.

— Вы уже взяли образцы… хм… материала для детального изучения?

— Они уже летят в Москву, в нашу лабораторию.

— Есть ещё кто-нибудь?

— Уровнем ниже. Вероятно, подсобное помещение. Те же следы, то же воздействие, только в меньших масштабах. Будете смотреть?

— Там есть что-нибудь интересное?

— Если только вы решите посмотреть на уменьшенную копию.

— Спасибо за интересный рассказ.

Сиинов кивнул головой и достал компьютер, давая понять, что их время истекло.

Ромин и Греченко направились к выходу. Обогнув группу учёных, которые до сих пор стояли у входа в лаборатории и о чём-то спорили, они вышли в коридор и, сделав ещё пару шагов, остановились.

— Ну и как тебе наш учёный? По мне, так он какой-то ненормальный.

— Лучший, что у нас есть, — ответил Греченко и улыбнулся формулировке. — Идём к Корышеву?

— Да, пошли.

Они направились в сторону лестницы, но ещё не дошли до поворота, как Ромин остановился и внимательно посмотрел на приоткрытые двери лифта. Что-то здесь казалось знакомым. Он подошёл и оглядел шахту настолько, насколько ему позволяли обстоятельства. Ромин попробовал раздвинуть двери, но ничего не вышло. Сзади раздались шаги Греченко:

— Что вы ищите, Евгений Николаевич?

— Смотри, — генерал указал на несколько дырочек в двери, которые образовывали правильный треугольник. — Не знакомо?

— Нет.

— Точно такие же следы я видел на двери кабины лифта на первом этаже.