– Позднее я установил, что в Сирила стрелял другой человек, и он же похитил мисс Шеппард. Сирил сказал мне, что она разорвала помолвку, чтобы не отрывать его от семьи. – Сцепив руки за спиной, Адам расхаживал по кабинету. Он не мог забыть то чувство вины, которое все еще преследовало его. – Она не захотела взять у нас деньги. Уже одно это доказывает, что она действительно любит Сирила.

– Мой дорогой сын, умная женщина может заставить мужчину поверить в то, что он сам Господь всемогущий. Именно так некоторые женщины получают то, что хотят.

Ее мудрый взгляд, казалось, пронзал его насквозь. Но она, конечно, не могла знать, с кем он провел эту ночь. Не мог же он выдать свое отношение к Мэри Шеппард!

Однако он испытывал обескураживающее его самого желание крикнуть на весь свет, что Мэри любит его. Скрывать правду оказалось намного больнее, чем он мог себе представить.

Испытывая неловкость, он повернулся к карте, висевшей на стене, и указал на протянувшееся на многие мили юго-восточное побережье.

– Я обнаружил, что мисс Шеппард содержат в каменном сооружении где-то здесь. Фенвик, изучая официальные документы, составляет список возможных мест. Завтра утром я уеду, чтобы начать предварительные поиски в этом районе. – Адам очертил восточную оконечность побережья, потом передвинул палец на запад. – Фенвик и Дьюи будут искать вот здесь. Я также воспользуюсь услугами Гарри Дэшвуда.

Герцогиня, шелестя шелками, подошла и остановилась рядом с ним. Адам не переставал поражаться хрупкости ее фигуры. Ее голова едва доставала ему до плеча. Однако, несмотря на хрупкость, он всегда считал мать сильной, несгибаемой, величавой.

– Каменное сооружение! – фыркнула она. – Откуда ты это взял?

Если бы только она знала!

– Достаточно сказать, что эта новость поступила не по обычным каналам. Но я намерен обыскать каждый дюйм побережья, пока не найду ее.

– Ты действительно веришь, что эта женщина невиновна?

– Да.

Герцогиня нахмурилась.

– Это похвально, что ты готов помочь женщине, попавшей в беду. Но подумал ли ты о том, что многие удивятся столь чрезвычайным мерам? Лучше передать судьбу мисс Шеппард в руки закона.

– Если ее оставить на милость бездействующих провинциальных судей, то ее скорее всего никогда не найдут. – Он понизил голос: – Ты ведь не можешь хотеть этого?

Герцогиня смотрела на него, не отводя взгляда.

– Конечно, я не желаю ей ничего плохого. Я просто не хочу, чтобы мои сыновья имели дело с неподходящими для них женщинами.

Адам приготовился к еще одной буре.

– Мама, есть еще кое-что, что ты должна узнать. Я позволил Сирилу жениться на мисс Шеппард.

Герцогиня застыла, пальцы, лежавшие на старинных кружевах платья побелели.

– Ты сошел с ума? Тебе хорошо известно, какой это вызовет скандал. Такой союз просто немыслим!

– Представить это трудно, но немыслимым его назвать нельзя. Если ты возьмешься за дело, то сможешь убедить общество принять ее. Ты, мы с Сирилом и Софи. И без сомнения, Гарри, как и другие наши друзья. – Внезапно ему стало казаться чрезвычайно важным убедить мать. Он сжал ее плечи, вглядываясь в аристократическое лицо. – Ты сможешь добиться этого, мама. Ты же одна из самых знатных леди общества. Если ты примешь Джозефин, никто не осмелится ее отвергнуть. Никто не осмелится перечить герцогине Сент-Шелдон.

Она покачала головой, глядя на него так, словно у него выросли рога и копыта.

– С чего вдруг ты так решительно переменил свои взгляды? Это так непохоже на тебя, Адам.

– Мы чуть не потеряли Сирила. И теперь мы просто обязаны дать ему еще один шанс обрести счастье.

– Счастье не имеет никакого значения при заключении достойного брака. Я сама вышла замуж по воле родителей. Сирилом нужно руководить, а не помогать ему губить свою жизнь.

– Но ведь это его жизнь. И его решение.

Герцогиня расхаживала по кабинету, словно маленький генерал.

– Ты поражаешь меня, Адам. Тебе прекрасно известно, что ее отец – разъездной священник неизвестного происхождения. И ее сестра из того же теста, обе они необразованные девушки сомнительного поведения.

Адам напрягся и так заскрипел зубами, что заболела челюсть.

– Так не подобает говорить о будущей невестке.

И о Мэри, захотелось добавить ему. Герцогиня побледнела.

– Я могла бы ожидать необдуманных поступков от Сирила. Но ты! Ты же Сент-Шелдон!

– И как таковой, я использую свою власть, чтобы брат был доволен.

– Можешь спасать ее, если хочешь. Но я не могу позволить этот брак, Адам. Не могу и не позволю!

Герцогиня наградила его ледяным взглядом, от которого в юности его бы бросило в дрожь. Но теперь он уж не маленький мальчик. Очень мягко он сказал:

– Ну, тогда тебе, возможно, будет удобнее жить в нашем доме в Дербишире.

Ее голубые глаза расширились, и обида прорвалась сквозь царственное высокомерие. Она отшатнулась, и они стояли, испепеляя друг друга взглядами, в тишине, нарушаемой лишь шумом дождя.

Очень неприятно было узнавать себя в ней, воочию видеть высокомерную убежденность в собственном превосходстве. Но больше мать не сможет подавлять его. На этот раз герцогиня ему подчинится.

Звук шагов разрядил накалившуюся обстановку. Пренебрегая хорошими манерами, Софи весело впорхнула в комнату и, не замечая напряжения, повисшего в воздухе, воскликнула:

– Адам!

– Ну, что тебе? – буркнул он.

– Посмотри, кого я встретила на пороге нашего дома.

Она театрально отступила, и сердце Адама ухнуло вниз, когда он увидел мокрую и печальную Мэри Шеппард.

Охваченная праведным гневом, Мэри выскочила из дома сестры. Не имея никакого средства передвижения, кроме собственных ног, она зашагала по омытым дождем улицам Лондона, словно святой Георгий, устремившийся на схватку с драконом. Проезжающие мимо кареты обдавали ее водой, многочисленные лужи насквозь промочили туфли, прохладная сырость холодила тело. Но она едва ли замечала все эти неудобства. Прижимая небольшой дневник в кожаном переплете к груди, она повторяла про себя самые гневные упреки, которые бросит в лицо Адаму.

Теперь, оказавшись перед Адамом и его матерью, Мэри подумала, что ее рот, должно быть, единственное сухое место во всем теле. Смелость по капле покидала ее, как вода, что стекала с подола накидки. Герцогиня в голубом шелковом платье, отделанном кружевом, казалась величественной и недосягаемой. Удивленно изогнутые брови без слов говорили о ее недовольстве этим вторжением.

Стоя рядом с матерью, Адам выглядел не менее величественно, даже брови его были точно так же удивленно приподняты. Одетый в безукоризненный темно-синий сюртук, он выглядел отчужденным и таким же недосягаемым, совсем не таким, как тот нежный мужчина, что еще совсем недавно осыпал ее своими ласками. Радостная улыбка не осветила его лицо, таким взглядом он, наверное, смотрел на провинившегося слугу.

Боже милосердный! Она отдалась ему, отдалась аристократу, далекому от нее, как радуга на небе.

Величие его светлости наконец заставило Мэри осознать, что она напрасно поддалась порыву и бросилась сюда. Ей не место среди великолепия его дома. Сейчас, в холодном свете дня, она поняла, что близость лишь углубила пропасть между ними – вместо того чтобы устранить ее.

– Адам, как неучтиво с твоей стороны! – пожурила его леди Софи. – Тебе следовало бы по крайней мере приветствовать нашу гостью.

– Нет-нет, ничего, – прошептала Мэри, гнев которой стремительно уступал место унижению. Опустив взгляд на узорчатый ковер, она отступила, и ее туфли издали отчетливый чавкающий звук. – Я могу подождать за дверью. Прошу простить за то, что прервала вас.

Она присела в глубоком реверансе, как учил ее Адам, слегка покачнувшись от дрожи в коленях. Когда она встала, он был уже рядом с ней, поддерживая ее локоть теплыми и крепкими пальцами.

– Мисс Шеппард, – произнес он голосом, от которого у нее стало пощипывать кожу. – Садитесь у огня и обсохните. Моя матушка как раз собиралась уходить.