Мэри вдруг поняла, что во все глаза смотрит на него, словно какая-то деревенская дурочка. Она вскинула голову:

– И нечего смеяться. Это произошло случайно.

– Прошу прощения, – сказал он, хотя смеющиеся глаза говорили, что он вовсе не раскаивается.

– И вообще, не следует держать тут эти непристойные карты, – заявила она и со стуком водрузила коробку на стол. – Это орудие сатаны. Карты – это один из пороков, они побуждают к азартным играм.

Хитрая улыбка заиграла на его губах.

– Госпожа Мэри – сама противоречивость! Вы еще многого не знаете об удовольствиях, таящихся в развращенности.

– Нет уж, спасибо. На сегодня с меня хватит уроков.

– Да мы только начали!

Адам Брентвелл встал и не спеша направился к ней. В руках он держал сложенный веер и ритмично похлопывал им по ладони. Мэри завороженно следила за его приближением.

Сложив руки на груди, она заявила:

– Я больше не буду упражняться в этой глупой походке.

– Ну тогда мы пока оставим покачивание бедрами и снова вернемся к вееру. Прижмите ручку веера к губам, вот так.

Он прикоснулся ручкой из слоновой кости к своему рту, твердому, по-мужски решительному. Мэри внимательно следила за его действиями. Внезапно ею овладело желание почувствовать прикосновение этих губ к своим губам. И она опять покраснела.

– Ваша очередь, – сказал он.

Когда он передавал ей веер, их пальцы соприкоснулись, и ее колени как-то странно обмякли. Очень медленно она поднесла веер к губам, гадая, не этого ли места касались его губы. Он следил за ее действиями с жадным интересом.

Она опустила веер.

– Что это значит?

– Поцелуй меня.

– Поцелуй… – На какое-то мгновение она вдруг подумала, что он имеет в виду себя, и желание окатило ее горячей волной. Но потом словно пелена спала с глаз. – Вы хотите сказать… эти похотливые лорды?

– Возможно.

Не зная, что ответить, Мэри смотрела на Адама, и вдруг его глаза потемнели, словно полуночное небо. Он стоял так близко, что она чувствовала исходящий от него запах свежести, так близко, что он мог бы заключить ее в свои объятия.

– Вас когда-нибудь целовал мужчина?

Она подумала о том, как целомудренно целовал ее Виктор в щеку, и вспыхнула. Она жаждала большего. Гораздо большего. Но таинственная сила желаний пугала ее.

– Значит, нет, – сказал герцог, оценивающе глядя на нее прищуренными глазами. – Сдается мне, вам чрезвычайно недостает опыта, мисс Шеппард. Один поцелуй, и эти мужчины сразу поймут, что вы не Джозефин.

– А мне сдается, что вы слишком дерзки. Я не позволю им даже прикоснуться ко мне.

– И тем не менее вы должны быть готовы. И похоже, на мою долю выпала обязанность научить вас.

Он приподнял ее подбородок, и его губы приблизились к ее губам. Мэри ахнула, но ее удивленный возглас был поглощен его губами. Она стояла, боясь пошевелиться, а в голове у нее гремел голос отца, призывавшего не поддаваться искушениям плоти.

Но это предупреждение растаяло как дым, когда она полностью отдалась наслаждению поцелуя. О небеса! Его рот был таким мягким, так волновал и соблазнял! Он обвел кончиком языка ее губы, а потом Мэри вдруг ощутила, как ее обволакивает влажный жар его губ. Его поцелуй говорил о тайных грехах и жадном желании. Охваченная сладостным восторгом, Мэри уронила веер, даже не заметив этого, ухватилась руками за его крепкие руки, а он гладил ее волосы, словно она – женщина, которая ему дорога.

В ее душе нарастал такой неудержимый восторг, такое божественное ощущение, что она не в силах была прервать это наслаждение. Так, значит, вот что такое поцелуй! Ее тайные мечты бессонными ночами оказались лишь бледной копией, скромными представлениями невинной девушки.

Как приятно и естественно прижималось к ней его тело. Его рука заскользила вниз, и ее кожа затрепетала от этих прикосновений. Кончиками пальцев он коснулся ее груди, и тело ее напряглось где-то в самом потаенном уголке, и душа ее рванулась навстречу жару, исходящему от его рук. Потрясенная испытанным наслаждением, она застонала и теснее прижалась к нему.

Но вдруг его теплые губы отстранились от нее. Все еще зачарованная поцелуем, Мэри растерянно моргала, глядя на точеный рот, благородные скулы, темные глаза. И тут реальность обрушилась на нее.

Герцог. Она целовалась с всемогущим герцогом Сент-Шелдоном!

Но хуже всего то, что она наслаждалась этим поцелуем! При первом же искушении она забыла все наставления отца.

Адам Брентвелл хмуро смотрел на нее.

– У вас есть задатки, но все же сразу видно, что вы сама невинность. Нам придется поработать над этим.

Его сдержанная оценка лишь усугубила ее стыд. Она вся дрожит, когда он даже не взволнован. Ну конечно, для него ведь это всего лишь еще один утомительный урок.

– Одного раза для меня вполне достаточно, – сказала она, не желая показывать, какой виноватой почувствовала себя, внезапно вспомнив о Викторе. – Слава Богу, некоторые мужчины ценят невинность.

Его руки сжались на ее плечах, между бровей появилась глубокая складка. Неужели отсутствие у нее опыта так его тревожит?

Но прежде чем она успела задать ему вопрос, из холла донеслись голоса, двойные двери внезапно распахнулись, и Мэри, полуобернувшись в объятиях Адама, увидела молоденькую девушку в светло-зеленом муслиновом платье. Золотистые локоны обрамляли прелестное ангельское личико. За девушкой вошел модно одетый джентльмен в желтых панталонах и розово-красном сюртуке, а потом показалась мрачная физиономия Рейберна.

Герцог стремительно отпустил Мэри, и ей показалось, что ее отбросили, как ненужный мусор.

– Какого дьявола? – обрушился он на дворецкого.

– Простите меня, ваша светлость, – пролепетал тот, сжимая руки в перчатках. – Я сообщил леди, что вы заняты, но она чрезвычайно настойчива…

Девушка жестом велела слуге замолчать.

– Я сказала тебе, что для меня Адам никогда не бывает слишком занят.

– Ступай, – сказал герцог дворецкому. – Я сам улажу это дело.

Рэйберн поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.

– А теперь скажи-ка мне, дорогая Софи, – мрачно посмотрев на нее, спросил Адам, – что значит твое появление здесь? Я подумываю о том, чтобы устроить тебе хорошую порку.

Мэри нахмурилась. Софи? Кто она? Девушка слишком молода, чтобы быть одной из его любовниц.

Софи подошла к Мэри и, прижав руку к пышной груди, широко раскрыла светло-голубые глаза.

– Чтоб я пропала! Адам, как ты мог? Сирил лежит на смертном одре, а ты забавляешься с Джозефин Шеппард!

Адам потер виски. Ему следовало предвидеть это. Софи была чересчур покладистой за завтраком. Он обогнул Мэри и подошел к сестре.

– Юная леди, ты не повиновалась моему приказу сидеть дома и ни во что не вмешиваться. Советую тебе немедленно отправляться в карету и надеяться, что я забуду о том, что ты вообще здесь была.

Софи нахально воззрилась на брата.

– Я не уйду, пока ты не скажешь мне, что ты делаешь с ней. – И жестом, достойным актрисы «Ковент-Гардена»,[3] она указала на Мэри.

Мэри захотелось провалиться сквозь землю. Очаровательный румянец залил ее щеки. Она застенчиво потянула вверх лиф платья, но безуспешно – полупрозрачная ткань едва прикрывала кремовые полушария груди. Заметив этот жест, Адам тут же вспомнил, как замечательно было держать ее в объятиях! Облако рыжевато-золотистых волос ниспадало на плечи, белые, как алебастр. Всего несколько мгновений назад он ощущал вкус ее губ. Мэри Шеппард оказалась совсем не такой, как он ожидал.

– Ну, знаешь, старина, – заметил лорд Гарри Дэшвуд, – никогда бы не подумал, что ты можешь пасть так низко и увести у собственного брата его подружку!

Денди пожирал Мэри глазами, и необъяснимая ярость охватила Адама.

– А я полагал, что у тебя должно было хватить ума не привозить сюда мою сестру.

Гарри пожал высоко подложенными плечами.