«Ты сошел с ума! – говорил он себе. – Тебе тридцать четыре года, а ты ведешь себя, как школьник!» Но ничто не помогало. У него взмокли ладони, кровь пульсировала в висках. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо испытывал подобное чувство к женщине – разве что к той итальянской девчушке – как же ее звали? Мария? – там, дома, в Бронксе, когда ему было всего двенадцать лет. Черт возьми, ведь он никогда до этого момента не вспоминал о ней. О ней напомнило нахлынувшее чувство, которое не посещало его уже более двадцати лет.

Манекенщицы появлялись на подиуме, проходили, позировали, демонстрируя великолепный калейдоскоп красок и форм, но Хьюго с нетерпением ждал появления своей незнакомки. Наконец она возникла на лестнице в шерстяном пальто цвета спелого томата, который хорошо сочетался с ее прекрасными золотыми волосами, и это почему-то напомнило ему радугу. Затем она вышла еще раз в ярко-зеленом платье для коктейля, поверх которого был накинут норковый жакет. Хьюго с замиранием сердца понял, что больше ее не увидит – по крайней мере, на подиуме. Она закончила свою работу. В полном трансе он смотрел на финал шоу, в котором участвовали все манекенщицы, одетые в самые разнообразные костюмы – от клоунского до пачек цирковых наездниц. Они проходили одна за другой, каждая в сопровождении своего спонсора, которыми выступали известные модистки, меховщики, производители белья, чулок и прочих аксессуаров, но он едва ли видел хоть одну из них. Кроме той девушки, он не мог ни о ком думать и благодарил свою счастливую звезду за то, что она работала у Гарри. Поскольку они знали друг друга, с ней значительно проще познакомиться, но у кого бы она ни работала, Хьюго был полон решимости завоевать эту девушку – и ничто не могло остановить его. Впервые, будучи взрослым, Хьюго влюбился. Это было странное и немного тревожное чувство.

– Пола, тут кое-кто горит желанием с тобой познакомиться, дорогая, – сказал Гарри. Лицо его разгорелось от успеха и от льющегося рекой шампанского.

– Да ну? Кто же это? – Пола потягивала шампанское, отнюдь не удивленная его словами. Всегда кто-нибудь хотел встретиться с манекенщицами после шоу.

– Хьюго Варна. Он прилетел сюда из Штатов.

– Хорошо, – сказала Пола. Она уже слышала о Хьюго. Да и кто в мире моды о нем не слышал?

– Только будь осторожна, – предупредил Гарри. – Он, кажется, здорово влюбился. Я не хочу терять тебя, дорогая. Думаю, он попытается переманить тебя к себе в Нью-Йорк.

– Неправда, – раздался голос рядом с Полой. – Я не хочу переманить ее. Я хочу на ней жениться.

– Это уже переходит всякие границы, Пола, – сурово сказала Салли, с трудом втаскивая в их крошечную комнату еще одну охапку красных роз.

– Опять цветы! У нас еще позавчера не осталось пустых ваз, да их все равно некуда ставить – нет ни дюйма свободной площади. Даже мальчишка-разносчик протестует. Говорит, что ему надоело взбираться по нашей лестнице трижды в день, и очень просит снизойти к страданиям несчастного влюбленного и согласиться на свидание с ним.

– Очень надо! Он просто свихнулся, – холодно произнесла Пола.

– Он от тебя без ума, Пола, и тебе придется встретиться с ним, хотя бы для того, чтобы прекратить все это! Наше жилье выглядит как взбесившаяся выставка цветов в Челси.

– Но это не моя вина, – капризно сказала Пола, – я не могу отвечать за каждый случай помешательства в Лондоне.

– Но это особый случай безумия! – Салли оттащила только что доставленную охапку цветов в кухню, положила их в раковину и открыла кран. В глубине души она понимала, что ее раздражение отчасти вызвано ревностью – никто и никогда не присылал ей цветов, даже одной жалкой гвоздички, – а рядом Пола утопает в самых экзотических цветах, какие только можно себе представить: сингапурские орхидеи, белые фрезии с нежным запахом и охапки красных роз на длинных стеблях – это в декабре-то!

– Ты что же, даже записку не собираешься прочесть? – спросила Салли.

– Нет.

В дверь резко зазвонили.

– О Боже! – Пола раздраженно повернула голову. – Теперь звонят у парадного входа. Придется тебе спуститься, Салли.

– Почему я? Я уверена, что это к тебе.

– Не могу же я сойти вниз в таком виде! – На Поле был старый шерстяной халат в клеточку, а на лицо еще не был наложен макияж. – Открой, Салли, милая. И если это снова цветы, скажи им, чтобы их отнесли в больницу или куда-нибудь еще.

Салли вздохнула.

– Отчего умерла твоя последняя служанка?

Тем не менее она спустилась вниз по лестнице. Через несколько минут Салли вернулась.

– Неужели не цветы? – спросила Пола.

– На сей раз посыльный. Но, разумеется, к тебе. – Она протянула Поле маленькую квадратную коробочку в подарочной упаковке. Пола взглянула на карточку.

– Это опять от него. Что на сей раз? – Она сорвала бумагу, раскрыла коробку, и у нее перехватило дыхание.

– О Боже!

Внутри коробки на темно-синем бархате лежали серьги с бриллиантами безупречной огранки. Каждая грань камней сияла, отражая свет лампы над головой.

– Я не верю своим глазам, – сказала пораженная Салли. – Может быть, он и впрямь сумасшедший?

– И, видимо, напористый, – добавила Пола. В ее глазах зажегся новый незнакомый огонек; казалось, в них тоже отражается сверкание бриллиантов. – Думаю, ты права. Теперь мне действительно придется с ним увидеться. Хотя бы для того, чтобы сказать, что я не могу принимать столь дорогие подарки.

– Думаю, вы не поверите, если я скажу, что не привык так поступать, – сказал Хьюго. Они ужинали в ресторане – коробочка с бриллиантовыми серьгами лежала на столе между ними.

Пола улыбнулась.

– Но я вам верю. Ведь даже миллионер не может позволить себе делать такие подарки первой встречной женщине. Разве что мультимиллионер… – добавила она, задумчиво глядя на него поверх бокала с шампанским.

– Я, конечно, не миллионер, – решительно заявил Хьюго. – Может быть, когда-нибудь и стану им, но до этого еще далеко. Просто вариант с цветами, по-видимому, не сработал и поэтому я решил, что пришло время для чего-нибудь более неординарного. – Он улыбнулся, и она почувствовала, как велико обаяние его сильной личности.

– Я не могу их принять, – сказала она, изо всех сил стараясь не поддаться искушению.

– Почему?

– Почему? Потому… – она замолчала, не в состоянии придумать никакой правдоподобной причины.

– Во все времена красавицы принимали подарки от своих поклонников. Пусть это доставит вам удовольствие.

– Меня нельзя купить, – решительно сказала Пола.

– Я ни минуты не сомневался в этом. Видит небо, я не хотел вас оскорбить.

– В таком случае, что же вас заставило?

– Я хотел, чтобы у вас были эти серьги.

– Но почему?

– Это может прозвучать глупо, но мне вдруг пришло в голову, что не такое уж удовольствие зарабатывать кучу денег, если тебе не на кого их тратить. Вы красивая девушка, Пола. У вас должны быть красивые вещи. Признайтесь, Гарри платит вам не так много, чтобы вы могли покупать себе дорогие украшения. Что тут плохого?

– Ну что ж… – Пола помедлила, изображая колебание.

– Позвольте мне надеть их. – Он перегнулся через стол и, вынув из се ушка серьгу с поддельным сапфиром, заменил ее бриллиантом. Его прохладные пальцы действовали уверенно. – Ну вот. Разве не приятно сознавать, что вы носите ценную вещь?

Губки Полы чуть улыбались. Несомненно, ей было приятно – это было даже приятнее, чем ощущение власти, которое она испытывала, работая за жалкие гроши у Гарри. Было что-то опьяняющее в том, что тебя добивались с таким расточительным упорством.

– Боюсь, что не смогу дотянуться до другого уха, – сказал он. – Вам придется сделать это самой.

Пола широко улыбнулась. Это была игра, в которой бриллианты играли роль шахматных фигур. Если она сейчас возьмет серьгу и наденет ее, то тем самым продемонстрирует свою готовность участвовать в игре.