Том задумчиво прищурился. Он все еще не был до конца уверен, что доверяет ей, но если она солгала ему, передавая рассказ Марии, то она чертовски хорошая актриса. Конечно, нельзя исключать и такую возможность. Ему и раньше приходилось встречаться с превосходными актрисами, причем некоторые из них никогда даже ногой не ступали на сцену. Том О'Нил всегда предпочитал не обременять себя в дороге. Но если он возьмет ее с собой в Дарвин, то, по крайней мере, сможет держать ее в поле зрения.

А кроме того… он бросил на нее взгляд через стол. Она, несомненно, весьма привлекательна. Взять ее с собой не так уж неприятно.

– Самолет улетает рано утром, – сказал он. – Я советую вам немедленно позвонить в авиакомпанию и узнать, есть ли у них свободные места.

Возвратившись в гостиницу, Том позвонил в свою лондонскую контору и попросил к телефону Карин Спунер, свою секретаршу.

– Том? Привет! Как дела, босс? Как тебе нравится в волшебной стране Оз? – Она говорила с придыханием, в голосе слышался нарочитый американский акцент, и Том невольно улыбнулся. Карин насмотрелась детективов и изо всех сил старалась походить на свою любимую героиню – отсюда и акцент, и привычка, обращаясь к нему, называть его «босс». Кроме того, она была обладательницей жестких черных волос, огромных темно-карих глаз и одевалась в черные кожаные куртки и узкие джинсы с фирменными заплатками и дырами на коленке и ягодицах, но она была хорошей девочкой, умненькой и сообразительной, и он знал, что в делах на нее можно было положиться.

– Прекрасно. Послушай, завтра я улетаю в Дарвин и беру с собой Гарриет Варну.

– Гарриет Варну? Дочь? – в голосе Карин послышалось раздражение: подобно множеству других женщин, она обожала Тома, и хотя он никогда никоим образом не поощрял ее чувства, он знал, что ее не следует расстраивать.

– Я не вполне доверяю ей, – объяснил он. – И хочу, чтобы она была у меня на глазах. Мне кажется, она может оказаться полезной для моего расследования. А теперь слушай: я хочу, чтобы ты проверила все передвижения членов семьи Варны сразу же после взрыва яхты. Это, конечно, будет нелегко. Прошло так много времени с тех пор, но…

– Положитесь на меня, босс, – сказала Карин. Больше всего она любила, когда перед ней вставала практически неразрешимая проблема.

– Умница. Я сообщу тебе свой номер телефона, как только приеду на место, и буду держать в курсе относительно своих разъездов. Обо всем, что тебе удастся разузнать, я хочу услышать немедленно, так что звони в любое время. Договорились?

– Договорились. Будет исполнено.

Том положил трубку и принялся складывать свой чемодан.

– Привет, Терри! Мне кажется, я только что провернула для тебя хорошее дельце!

Линда влетела в мастерскую Терезы, слегка запыхавшись от быстрого подъема по лестнице. Тереза оторвала глаза от работы.

– Что провернула?

– Одно дельце, нет, большое чудесное дело.

– Что за дело?

– Сядь, и я расскажу тебе. Нет, лучше продолжай работать! Если оно выгорит, у тебя не будет времени, чтобы перевести дыхание!

– Ради Бога, Линда, скажи, что все это значит?

– Хорошо. Я вышла из дому в поисках работы для тебя и случайно зашла в бутик под названием «Джип-си» – очень самобытный, очень изысканный и очень дорогой. Я сначала решила, что у меня ничего не получится. Владелица, высокомерная злючка, сказала, что продает только модели известных фирм, по-видимому, тех, на изделия которых она может повесить ценник с любой ценой – и никто при этом и бровью не поведет. Потом ее позвали к какой-то покупательнице, и я разговорилась с ее мужем, скорее это он со мной разговорился. Он зашел к жене и сидел в уголке, прислушиваясь к нашему разговору. Кажется, он купается в деньгах – он купил этот бутик для жены, чтобы у нее был интерес в жизни, – как тебе это нравится?

– Бывает. Некоторым людям во всем везет.

– Ну, может быть, теперь немножко везения и тебе перепадет. Я ему все о тебе рассказала, о том, что ты пытаешься сделать, и он очень, очень заинтересовался. Он не только позаботится о том, чтобы его жена взяла кое-какие из твоих моделей для бутика, но, возможно, его удастся убедить помочь тебе деньгами. На следующей неделе мы встретимся с ним, чтобы все обсудить.

– Где встретимся?

– В одном шикарном ресторане в Уэст-Энде. Так что, даже если из этого ничего не выйдет, ты, по крайней мере, хоть раз в сутки поешь, как следует. Чего-нибудь посытнее, чем тушеная фасоль и картошка в мундире, а?

– Да, если только…

Тереза замолчала, покусывая губу.

– Что, если только?

– Я не уверена. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Выше голову, дорогая! В последнее время ты перестала верить в свои силы. А вдруг это поворот судьбы?

– Да, может быть, – сказала Тереза. Хотя внешне она была взволнована и полна надежды, ее одолевали дурные предчувствия.

Дарвин в сезон дождей!

Гарриет слышала об этом, но не придавала большого значения. Теперь же, узнав, что это такое на собственном опыте, она удивлялась, как могло кому-то – даже беглому каторжнику – прийти в голову добровольно поселиться здесь.

Как только раскрылись дверцы самолета «Боинг-727», ее окутала влажная и липкая, словно в сауне, жара. С низкого серого неба сплошной завесой лил дождь – и, едва коснувшись бетонированной площадки, превращался в облака пара: из-за этого было невозможно рассмотреть ни город, ни море, ни роскошную тропическую растительность, ни четкие контуры зданий ультрасовременной архитектуры. Кожа девушки сразу же стала липкой, дышать было трудно. Гарриет вспомнила, что когда-то ей рассказывали, будто оставленные в шкафу в период дождей туфли могут покрыться плесенью через пару недель, и теперь она этому поверила.

Насыщенный влагой тропический Дарвин, расположенный на краю света! Дрожать от холода в Париже, Лондоне и Нью-Йорке, обливаться потом в Сиднее, а теперь сидеть по горло в воде в Дарвине – и это все в течение нескольких дней! «Я, должно быть, сошла с ума», – думала Гарриет, раздраженная недосыпанием и длительным перелетом, втиснувшись в самолет рядом с Томом, который занял боковое место, чтобы можно было вытянуть длинные ноги.

Они немного поболтали, немного вздремнули, немного подкрепились тем, что предлагалось пассажирам в полете: свежими и изумительно вкусными круассанами с апельсиновым соком и кофе – между Сиднеем и Брисбеном, кофе и бисквитами – между Брисбеном и Таунсвиллом и легким ленчем – между Кэрнсом и Дарвином.

При взлете и посадке «Боинга», на каждой из коротких остановок, Гарриет пыталась хоть немного разглядеть местность, но ясного представления не получалось. Обширные площади рыжей земли, как ей показалось, были заняты пиломатериалами и лесопильными заводами, участки, заросшие буйной зеленью, – возможно, плантациями сахарного тростника, а еще было видно море, темно-синего цвета, переходящего в зеленый и коричневый, как земля, которую оно омывало у Большого Барьерного рифа. Но с воздуха сложно рассмотреть то, что простиралось внизу, – узкие иллюминаторы и крыло ограничивали обзор, поэтому, стараясь не раздражаться, Гарриет отказалась от своей попытки. Потом они приземлились в туманном сером Дарвине, прошли через небольшое здание аэропорта и вышли в парилку снаружи. Все вокруг промокло насквозь, хотя на мгновение дождь перестал, вода ручьями сбегала на асфальт с крыш домов, а с деревьев, листва которых прогибалась под тяжестью воды, прохожих время от времени окатывало, как из ведра. Том и Гарриет взяли такси. Том сел рядом с водителем, а Гарриет забралась на заднее сиденье, поставив На колени сумку с фотокамерой.

В гостинице они зарегистрировались в крошечном офисе администратора, где их угостили кофе, пока они ждали ключи от номеров. Комнаты, обставленные самым необходимым, как в мотеле, были расположены на первом этаже и оказались светлыми и чистыми. Гарриет, бросив свои вещи, подошла к застекленной двери и выглянула наружу. Окна выходили на плавательный бассейн, и она подумала, что хорошо бы, наверное, окунуться, чтобы немного расслабиться и поразмять затекшие Ноги. Но тут снова заморосил дождь, зарябивший зеленоватую воду бассейна, и Гарриет вспомнила, что у нее все равно нет с собой купального костюма.