– Да, и за Полу, мою красавицу жену, – гордо сказал Хьюго, совершенно не подозревавший о том, какие мысли роились в ее голове.

– Знаешь, дорогая, мне тогда показалось, что я потерял тебя, – сказал Хьюго, лежа рядом с Полой и нежно сжимая ее в объятиях.

Он впервые выразил в словах ужас, охвативший его при виде Полы после рождения Гарриет, когда она лежала бледная, измученная кровотечением, с утратившими блеск золотистыми волосами. Вид Полы так глубоко потряс его, что даже гордое чувство отцовства отступило на задний план перед ужасным осознанием того, что она находилась на волосок от смерти, и, вероятно, умерла бы, случись это всего на несколько коротких десятилетий раньше, когда еще не было средств, способствующих свертыванию крови. Тогда ее жизнь в буквальном смысле вытекла бы из нее по капле, и она превратилась бы в еще одну печальную статистическую единицу – женщину, умершую во время родов.

Мысль об этом вселяла в него такой ужас, что он раз и навсегда решил не испытывать судьбу и не подвергать ее никогда больше всем этим адским испытаниям ради удовлетворения собственного тщеславия. Если бы с Полой что-нибудь случилось, он никогда не простил бы себе этого. И, вполне возможно, без нее не смог бы жить дальше.

– Мне кажется, нам не следует больше заводить детей, – сказал он.

Пола почувствовала огромное облегчение. Но живущая в ней актриса заставила ее озабоченно спросить.

– Разве тебе не хочется иметь еще детей?

– Не очень, – чистосердечно признался он, – В моей малышке есть все, о чем только может мечтать отец. Теперь я беспокоюсь за тебя, дорогая. Ты для меня – все, и ты об этом знаешь.

– Да, – прошептала Пола, скользнув руками по его обтянутой шелковой пижамой спине, уверенная в своей полной безопасности, потому что он не попытается заняться с ней любовью в течение, по крайней мере, еще нескольких недель.

– Ты так добр ко мне, Хьюго, добрее, чем я того заслуживаю.

– Чепуха! Ведь ты сделала меня счастливейшим из смертных, – сказал Хьюго, уткнувшись лицом в ее волосы. – Никогда не думал, что можно любить так сильно, как люблю тебя я. И если бы я потерял тебя, то не смог бы жить.

Пола затаила дыхание.

Хьюго имел в виду, если бы она умерла. Но, кроме смерти, есть и другие возможности потерять женщину. В мягких сумерках спальни руки Полы обнимали мужа, но мысленно она была с Грегом Мартином.

Из очаровательного младенца Гарриет превратилась в красивую маленькую девочку. Хьюго проводил с дочкой каждую свободную минуту: ходил с ней на прогулки в Центральный парк, читал ей книги с яркими цветными картинками, а иногда купал и сам укладывал спать. Недолго проработав у них, одна за другой уволились уже две няни, обидевшись на то, что они называли «вмешательством», а Пола даже ревновала, видя, каким вниманием Хьюго окружает дочку.

Ей и в голову не приходило, что Хьюго пытается заполнить этим усиливающийся между ними разлад и изливает на Гарриет всю свою любовь, которую Пола, казалось, больше не желала от него принимать. После рождения Гарриет они почти никогда не занимались любовью. Когда малышке исполнилось шесть недель, Хьюго предпринял было первую осторожную, но нетерпеливую попытку, однако Пола была холодна и вся напряглась в его объятиях.

– В чем дело, дорогая, тебе все еще больно? – спросил он хриплым от сдерживаемой страсти голосом.

– Немножко, – сказала Пола, отодвигаясь. – Впрочем, лучше не надо, чтобы… – она многозначительно замолчала.

– Я буду очень осторожен, дорогая.

– Знаю, но… Хьюго, я боюсь. Я не хочу опять забеременеть. Я этого не вынесу. И ты ведь тоже этого не хочешь. Вспомни, что ты говорил…

– Да, – произнес он немного виновато, чувствуя, как его желание улетучивается, словно воздух из лопнувшего воздушного шарика.

– Я теперь не верю ни одному способу предохранения, – продолжала Пола тихо, но настойчиво. – Ты ведь знаешь, как меня подвел колпачок. Ни одно средство не дает стопроцентной гарантии.

– Мне казалось, что ты забеременела именно потому, что не воспользовалась колпачком, – сказал Хьюго. – Впрочем, я уверен, что мы найдем способ, обеспечивающий 99,9 процента гарантии.

– Как ты можешь допустить даже малейшую долю риска? – настаивала она. – Хьюго… а ты не мог бы согласиться на стерилизацию? Тогда мы могли бы быть полностью уверены.

Даже покорный жене Хьюго был несколько шокирован. Он и сам подумывал об этом, но не ожидал такого предложения от Полы.

– Дорогая, все следует хорошенько обдумать, всесторонне обсудить, чтобы полностью быть уверенным в необходимости этой операции. Ты знаешь, что это необратимо, по крайней мере в данное время. Врачи не дают никаких гарантий.

– Значит, ты тоже думал об этом?

– Да, я даже советовался с Бастером Герцем. Бастер Герц, их домашний доктор, жизнерадостный любитель пива и отец шестерых детей, отнесся к словам Хьюго без малейшего сочувствия.

– Побойтесь Бога, Хьюго, чего ради вы хотите пойти на такое после первого ребенка? – воскликнул доктор, услышав об этом. – Другое дело, если бы у вас их было шестеро, как у меня.

– И что он сказал? – нетерпеливо спросила Пола. Хьюго помедлил с ответом. Он чувствовал, что сейчас неподходящий момент, чтобы передать ей слова Бастера.

А тот сказал, что, хотя роды, несомненно, были трудными, Пола молода и здорова и скоро забудет о том, что ей пришлось вытерпеть.

– Он не поддерживает эту идею, – сказал ей Хьюго. – Бастер считает, что пока нам слишком рано даже думать об этом.

– Почему? Мы ведь договорились больше не иметь детей.

– Я знаю, но вполне возможно, что мы передумаем. И, как сказал Бастер, маловероятно, чтобы во второй раз у тебя были такие же тяжелые роды.

– Бастер сказал! Да что он знает? Ведь ему не пришлось лежать столько времени в агонии. А если бы… то в таком случае он не заставил бы собственную жену шесть раз проходить через этот ад.

– Пола, я говорю не о том, что нам следует завести еще одного ребенка, а лишь о том, что не следует лишать себя такой возможности. Представь себе, вдруг что-нибудь случится с Гарриет – не дай, Боже, но…

– С Гарриет ничего не случится, – оборвала его Пола. – Она абсолютно здоровый ребенок. Как ты можешь подумать такое?

– Знаю, что страшно даже предположить это, – согласился Хьюго, – но представь себе, что что-то случилось, а мне уже сделали операцию? Нам нужно хорошенько все взвесить, дорогая, чтобы быть абсолютно уверенными в правильности этого решения.

– Я уверена, – решительно заявила Пола. – Мне казалось, что ты тоже уверен. Но ты, по-видимому, больше беспокоишься о своем мужском достоинстве, чем о моем благополучии. Ну что ж, пока мы не придем к какому-то решению, нам следует спать в разных комнатах.

– Не слишком ли круто? – сказал потрясенный Хьюго.

– Не понимаю, почему тебе так кажется. Это вполне разумно. Многие супружеские пары спят порознь, а у нас здесь места достаточно. – Пола с удовольствием стала развивать эту тему. – Я, например, очень хотела бы иметь несколько комнат в своем распоряжении. Чтобы они принадлежали мне одной. Уверена, что и тебе это понравилось бы. Подумай только, как приятно, когда тебя никто не беспокоит во время работы. Если тебе среди ночи вдруг придет в голову какая-нибудь идея, ты сможешь встать и сделать набросок, пока она не исчезла, не боясь при этом разбудить меня.

Хьюго едва удержался, чтобы не сказать, что с тех пор, как они поженились, среди ночи ему приходят в голову только мысли о том, чтобы заняться с ней любовью.

– Я думаю, нам надо это сделать, – настойчиво продолжала Пола. – Это так современно!

– Поговорим об этом в другой раз, – сказал Хьюго, подумав, что, как только к Поле вернутся силы, она забудет об этих странных фантазиях. Бастер Герц предупреждал его и рекомендовал следить, не появятся ли симптомы «послеродовой хандры», как он это называл. «Все дело в гормонах, – напористо толковал он. – Они могут сотворить с женщиной такое! Под их воздействием она может совершать совсем не свойственные ей поступки. Но не волнуйтесь, это проходит».