– Это о папе, – произнесла она едва слышным голосом. – Звонили из больницы. Он умер десять минут назад.

Стоя на коленях на полу в своем ателье, Тереза Арнолд заливала кипятком растворимый кофе в кружке. На кружке ярко-синего цвета с изображением одноухой рыжей кошки была надпись: «С тобой ничто не сравнится». Тереза купила эту кружку на рынке, потому что она ей понравилась, а самодовольная ухмылка кошки поднимала настроение. Однако сегодня она даже не взглянула на кошку, а просто крепко сжата кружку в ладонях, чтобы согреться, хотя погода явно переменилась к лучшему.

Сегодня вечером ей предстояло нанести визит Фергалу Хилларду на его квартиру, и она с ужасом думала об этом.

«О Боже, я ничуть не лучше проститутки!» – обреченно думала Тереза, нисколько не заблуждаясь относительно того, как ей придется расплачиваться за любые его вложения в ее предприятие. Хиллард высказался на этот счет достаточно ясно, и она, хотя бы за это, была ему благодарна. По крайней мере, он с самого начала не притворялся, что интересуется ею только как предпринимателем. Он изложил свои условия со всей прямотой – будь покладиста со мной и я помогу тебе, – и хотя ей становилось не по себе всякий раз, когда она думала об этом, Тереза не видела другого выхода, чтобы спасти свое предприятие и деньги матери, отдавшей ей все, что она имела.

«Я не могу допустить, чтобы она потеряла дом, – думала Тереза, медленно глотая обжигающий горло кофе. – Будь у меня другой выход, я бы послала Фергала с его деньгами куда подальше, но у меня его нет!»

Целую неделю после того как Фергал сделал свое недвусмысленное предложение, она настойчиво убеждала Линду приложить все усилия в поисках новых рынков сбыта, но от Линды, считавшей, что она и без того ей оказала неоценимую услугу, устроив встречу в Фергалом, было меньше толку, чем обычно, а Тереза стеснялась рассказать ей о предложении владельца бутика и о том, что она подумывала согласиться на его условия. По правде говоря, даже если бы Линда лезла из кожи вон, стараясь помочь ей, Тереза уже не надеялась, что ей когда-нибудь повезет. Казалось, универмаги и бутики уподобились магазинам уцененных товаров и устраивали теперь распродажи не только в конце, но и в разгар сезона, лишь бы только освободиться от запасов непроданной одежды. Прибыли падали, и никто в таких условиях не желал рисковать, поддерживая какого-то неизвестного модельера. Кроме того, Тереза быстро теряла уверенность в том, что у них с Линдой вообще что-нибудь получится. Когда-то, думала Тереза, она была готова работать до изнеможения, в любых условиях, лишь бы добиться успеха в бизнесе. Теперь, казалось, вся ее целеустремленность исчезла, она отступила под ударами судьбы, спасовала перед вечными поисками денег для уплаты по счетам очередного взноса в счет погашения кредита, покупки новой партии тканей. Что, черт возьми, делать ее матери, если она вдруг все потеряет?

Целую неделю Тереза была не в состоянии работать. Она рвала один за другим эскизы моделей, пока корзинка для бумаг не переполнилась через край. Наконец, будучи не в состоянии думать ни о чем, кроме своего безвыходного положения, она сдалась и позвонила по номеру, который ей дал Фергал. Даже от звука его голоса ей стало нехорошо, а когда она представила себе его гаденькую ухмылку и вспомнила, как отвратительно пахнет у него изо рта, ее чуть не вырвало. Но она взяла себя в руки, стараясь не выдать своего отвращения. Отступать было поздно. Она договорилась, что придет к нему сегодня вечером, но оттого, что решение было принято, ей не стало легче, хотя она и уговаривала себя, что не она первая и, несомненно, не она последняя отдает себя, движимая совсем не любовью или желанием.

Внизу хлопнула входная дверь, и она настороженно прислушалась. Кто-то поднимался вверх по лестнице. Может быть, это Линда с какой-нибудь хорошей новостью, как раз вовремя, чтобы спасти ее? Но шаги были тяжелыми и слишком медленными – Линда, в которой энергия била ключом, всегда взлетала бегом по ступенькам. Тогда, может быть, Уэсл или кто-нибудь еще? В своем теперешнем состоянии Тереза молила Бога, чтобы это был не он. Ей не хотелось ни с кем общаться.

Словно завороженная, она замерла, ожидая, когда повернется дверная ручка. Но в дверь постучали. Тереза удивилась: никому из ее друзей никогда и в голову не приходило постучать в дверь.

– Войдите! – крикнула она.

Дверь открылась, и Тереза застыла на месте, не веря своим глазам.

– Привет! – сказал вошедший.

От радости или удивления у нее перехватило дыхание, и она прошептала:

– Марк…

Он вошел в мастерскую – высокий, светловолосый и красивый в джинсах, кроссовках и черной кожаной куртке. Сердце Терезы учащенно забилось, она почувствовала, как у нее слегка закружилась голова. Как часто она мечтала о том, что он входит в комнату именно так, как сейчас, без предупреждения, но она почти не верила в его возвращение. Мужчины ведь не возвращаются. Они приходят и уходят – главным образом, уходят, особенно если их любят всем сердцем. Неожиданные возвращения случаются только в романах, не так ли?

– Ну и ну! – воскликнула она, поставив кружку на стол из опасения, что он заметит, как дрожат у нее руки. – Вот так сюрприз!

– Понимаю. Наверное, мне следовало бы предупредить тебя, но я боялся, что ты не захочешь меня видеть.

– С чего бы это?

– Ну, прошло ведь довольно много времени… Как ты жила без меня, Тереза? – Кроме ее матери, он один называл ее Терезой, а не Терри. Ей это всегда нравилось, и сейчас у нее защемило сердце.

– Так, кое-как перебиваюсь. А ты?

– Ничего. – Придя сюда, он не знал, что сказать. – Нельзя ли мне пригласить тебя пообедать – или ты уже поела?

Она печально улыбнулась.

– Я не ем в середине дня. Мне это не по карману, обхожусь чашечкой кофе.

– Ну так как насчет обеда?

– Подожди минутку, – сказала она. Пусть ее сердце учащенно билось, пусть от возбуждения напрягся каждый нерв, она не позволит делать из себя дурочку. – Ты бросил меня, Марк, ничего не объяснив и даже не попрощавшись. Почему ты считаешь, что стоит тебе взлететь по ступеням и позвать меня, как я сразу же пойду с тобой обедать?

Марк помрачнел.

– Понимаю, мое поведение могло показаться тебе непорядочным, – сказал он примирительным тоном, – но у меня были веские причины.

– Какие же?

Он помедлил. Разговаривать на эту тему было бы трудно, даже контролируй он полностью свои эмоции. А сейчас, когда он смотрел на Терезу и ему страстно хотелось ее поцеловать, такой разговор был просто невозможен.

– Тереза, я искренне сожалею, что обидел тебя. Поверь, что меньше всего я хотел причинить тебе боль. Ведь на самом деле я порвал с тобой, чтобы еще больше не расстраивать.

– Все так говорят, не так ли? – спросила она насмешливо. – «Я сделал это ради твоего же блага». – Я любила тебя, Марк, а ты меня оставил, просто взял и бросил. – Она попробовала было лихо прищелкнуть пальцами, но у нее ничего не получилось, потому что пальцы, как всегда, замерзли, а сейчас еще и дрожали.

Он посмотрел на нее с опаской. Она сказала «любила» в прошедшем времени. Означает ли это, что она больше его не любит?

– У тебя есть кто-нибудь? – спросил он.

– Нет, – ответила она, – но если бы и был, это тебя не касается.

Марк вздрогнул. Нет, нелегкое ему предстояло дело.

– Тереза, я прошу тебя пообедать со мной. Мне нужно с тобой поговорить.

Она упрямо сжала губы.

– Если хочешь поговорить со мной, говори. Когда я выслушаю тебя, тогда и решу, принять ли мне твое приглашение.

Уголки его губ приподнялись, чуть-чуть напомнив его прежнюю беззаботную улыбку.

– Я вижу, у меня нет выбора.

– Да, гуляка ты этакий, у тебя нет выбора!

– Все дело в том, что я не знаю, с чего начать.

– Может быть, с самого начала?

– Если бы знать, где оно. Но я совершенно уверен, что не знаю конца. Я только знаю, на какой конец я надеюсь.