– Итак, вы признаете, что Рольф Майкл и Майкл Трэффорд – одно и то же лицо?

– Какой смысл отрицать это? Вы, наверное, уже все разнюхали. Сменить имя было для него единственной возможностью сбежать от нее и ее злобных выходок. Но все, что касается Грега Мартина, это плод ее больного воображения. Бог знает, откуда она выкопала эту историю. Может быть, из какой-нибудь старой газеты, которой оклеены ящики в ее комоде.

– Я не думаю, что Мария Винсенти из тех, кто оклеивает газетами ящики комода, – сдержанно заметил Том. – Мне кажется, вы совсем ничего не знаете об этой истории, мисс Макгиган.

Она снова закурила сигарету.

– Как же мне не знать? Это была нашумевшая история. Но смею вас заверить, господин О'Нил, Майк вовсе не тот давно забытый финансовый мошенник наполовину итальянского происхождения. Неужели вы думаете, что, будь это так, он смог бы здесь вести такой образ жизни в течение двадцати лет?

– Случались и более странные вещи.

– Ну хорошо… если вы мне не верите…

– Я бы скорее поверил в это, если бы Майк, как вы его называете, сказал мне об этом сам. – Она молча смотрела на него, и он решил снова прибегнуть к шантажу. – Боюсь, что в противном случае мне придется поделиться своими подозрениями с полицией Дарвина.

Можно, пожалуй, заехать на обратном пути в полицейский участок.

– Черт вас возьми! – взорвалась она. На лице ее появилось злое, как у ведьмы, выражение. Черты лица заострились. Он подумал, что сейчас она совсем не выглядела красавицей, – Хорошо. Он вернется послезавтра.

– В какое время?

– Ближе к вечеру. Он пригласил меня на ужин и должен быть здесь между четырьмя и пятью пополудни.

– Понятно! – сказал Том, не поверив Ванессе Макгиган ни на йоту, и подумал, что ему придется следующие полтора дня провести где-нибудь поблизости, наблюдая за всеми, кто входит и выходит из дома, и следя за ней, если возникнет необходимость, чтобы выяснить, где она бывает и с кем встречается. Возможно, она говорила правду, а может быть, и нет. В любом случае он вспугнет Грега Мартина.

– А есть ли необходимость впутывать в это полицию? – спросила она.

– Никакой… если только вы были со мной откровенны. – Он улыбнулся, пустив в ход все свое обаяние.

– Вы совершенно безжалостный человек, господин О'Нил, – сказала она. Неожиданно резко зазвонил телефон, и в глазах ее снова появилась настороженность.

– Извините, я подойду.

Когда она вышла, Том подошел к двери, прислушиваясь. Если звонил Мартин, и она его предупредила, то он хотел об этом знать. Но из разговора он быстро понял, что звонили от «Абботта и Скерри», агентов по продаже недвижимости, которые хотели назначить время для осмотра дома потенциальным покупателем.

Том незаметно прикрыл дверь и, воспользовавшись случаем, оглядел комнату. Ничто в ней не говорило о том, что здесь сегодня появлялся мужчина – все было более или менее в том же порядке, как и тогда, когда здесь в прошлый раз были они с Гарриет. Но на журнальном столике рядом с пачкой сигарет лежал конверт авиакомпании. Он быстро раскрыл его и поджал губы. Внутри были два авиабилета на рейс «Куантас» до Нью-Йорка на завтра! Итак, она его обманула! Сказав, что Грег будет дома послезавтра, она выигрывала время, вернее, ей казалось, что выигрывает. Если бы он оказался глупее и поверил ей, то к назначенному времени его встречи с Мартином эта парочка уже находилась бы за пределами Австралии. О, Мартин был тот еще фрукт – и, по-видимому, всегда при нем была какая-нибудь красотка, помогавшая ему замести следы!

Он услышал резкое звяканье положенной трубки и быстро закрыл конверт с авиабилетами. Когда Ванесса вернулась в комнату, Том уже стоял там, где она его оставила, читая какую-то запись в своей записной книжке.

– Ну что же, мне кажется, мы сегодня ничего больше не сможем сделать, мисс Макгиган, – сказал он беспечно. – Я вернусь послезавтра, и тогда, надеюсь, ваш жених поможет мне прояснить кое-какие детали этого дела.

Она кивнула. Ему показалось, что в ее васильковых глазах он уловил торжество победителя.

– Уверена, что он сможет это сделать, господин О'Нил.

Возвратившись в гостиницу, Том заказал разговор с Робертом Гаскойном в Сиднее. Ему очень не хотелось делиться с таким трудом добытой информацией, но у него не было выбора. Если Мартин и Ванесса намереваются покинуть Австралию, их необходимо задержать, а полицейский мог организовать это, только если у него на руках будет обвинение, которое он мог предъявить Мартину.

К облегчению Тома Гаскойн заинтересовался этим делом больше, чем во время их первой встречи.

– Хорошую работу проделали, О'Нил, – прокартавил он. – Вы сэкономили мне уйму времени. Похоже, что ФБР получило кое-какие сигналы, и нас попросили начать расследование. Мартина – если он жив – разыскивают в Штатах по обвинению в целом ряде мошеннических операций.

– Будьте уверены, он жив, – сказал Том. – И как раз собирается снова перешагнуть порог львиной клетки.

– Заманчиво, конечно, дать ему уйти и заставить их самих разгребать собственное дерьмо, – мечтательно заметил Гаскойн. – Но я, пожалуй, лучше воспользуюсь вашей информацией и организую его захват в аэропорту. Полагаю, это будет означать, что ваша работа закончена – вы получите своего человека и спасете деньги клиентов.

– Нет, я еще не закончил работу, – сказал Том. – Можно даже сказать, что она только еще начинается.

– Что это значит?

Том упрямо выставил вперед челюсть. В тот момент он выглядел еще более безжалостным, чем когда-либо.

– Моя работа закончится только тогда, когда я узнаю, что именно случилось с Полой Варной.

Салли приехала в больницу примерно через полчаса после телефонного звонка Гарриет. Она вошла в приемную, все еще кутаясь в меховое манто, словно ей было холодно, несмотря на невыносимую жару за стенами здания.

– Гарриет… как он?

– Держится, насколько я понимаю. Но положение критическое. – У Гарриет было застывшее, как маска, лицо, она с усилием произносила слова, но обрадовалась, что теперь не одна.

– Что произошло? – расспрашивала Салли.

– Ну… у него опять был приступ. Это случилось при мне. Это было… – голос девушки задрожал, но она взяла себя в руки и продолжала: —…это было ужасно. Он на себя не похож, Салли – и еще эта проклятая машина воет, словно плакальщица на похоронах…

Салли прикрыла глаза рукой. Она была бледна и выглядела безумно усталой. Гарриет знала, что она не успела выспаться, когда телефонный звонок позвал ее назад. Но вопреки всему она была тщательно подкрашена, и прическа была, как всегда, в идеальном порядке. «Да и когда Салли казалась неухоженной? – подумала Гарриет. – Она и на собственных похоронах будет выглядеть безукоризненно».

Дверь палаты открылась, и обе вскочили на ноги. Вышла сестра в белом халате, и женщины застыли, как сжатые пружины, в ожидании каких-нибудь новостей. Но сестра едва заметно покачала головой и предложила им кофе. Гарриет с благодарностью отхлебнула глоток из чашки, чтобы смочить пересохшее горло, но Салли, не притронувшись к кофе, поставила чашку на маленький выкрашенный белой краской стол рядом со стопкой журналов в глянцевых обложках.

– Не могу понять… казалось, ему стало лучше, когда я уходила. Может быть, это случилось потому, что он разволновался при виде тебя?

– Возможно… Но он говорил так странно, почти несвязно. Он был очень расстроен. – Гарриет замолчала. В ее голове крутилось множество вопросов, и она инстинктивно чувствовала, что Салли могла бы ответить на некоторые из них. Но задавать эти вопросы надо в другом месте и в другое время. Может быть, позднее, когда они будут уверены, что он выживет и на сей раз.

Салли расхаживала по комнате – от окна к двери и обратно, как львица, запертая в клетке. От ее обычной сдержанности не осталось и следа. Подойдя к ней, Гарриет обняла за плечи тетку, которая была ей скорее матерью.