Недавно Боинг отослал о ней сообщение Майрону в Аннаполис. Но он считал, что отправляться сейчас туда было опасно, даже с охраной. Говорят, что индейцы, перешедшие на сторону французов, ловят всех, кто бродит по лесу. А индейцы снимут скальп или долго будут пытать, прежде чем убить.

Тэсс не отрываясь смотрела на Ворона. Он снова поднял тяжелый топор и стал срубать нижние ветки дуба, чтобы освободить проход для артиллерии. Она должна во что бы то ни стало увидеться с ним сегодня ночью. Они подумают, как им бежать отсюда. Тэсс дрожала, хотя было тепло. Сколько бы она ни уговаривала себя, она чувствовала, что, если они не освободятся, случится что-то ужасное, непоправимое. Тэсс это ощущала всем своим естеством.

Только к полуночи Тэсс наконец услышала, что Боинг захрапел. Тогда она тихонько встала с подстилки, расстеленной под стволом орудия.

Боинг лежал на спине, укрывшись курткой и крепко зажав в руках свой мушкет. Розы не было.

Тэсс огляделась и увидела, что вокруг лагеря расставлены часовые. Роза где-то там, в одной из офицерских палаток, она времени не теряет.

Тэсс вытащила из вещей Боинга баул с водой и отползла в сторону. В сумочке, болтавшейся у нее на поясе, был спрятан кусок хлеба. Это все, что ей удалось раздобыть, чтобы не вызвать подозрений. Солдатские пайки были ничтожны, и редко кто отваживался углубиться в лес достаточно далеко, чтобы убить зайца или белку.

Тэсс стала пробираться по лагерю. В ее сторону направлялся часовой. Она замерла, прижавшись к пушке. Она вспомнила, как ее учил Ворон стать невидимой для противника. Она затаила дыхание. Надо прежде всего убедить себя, что он ее не увидит. Тэсс представила, что она – каменное изваяние, и неподвижно замерла возле пушки, сливаясь с металлом.

Часовой прошел совсем близко, не заметив ее. Так близко, что она могла бы дотянуться до него рукой.

Тэсс пошла по лагерю, стараясь избегать освещенных кострами мест. Многие солдаты, напуганные слухами о французах и индейцах, боялись ложиться спать, жгли костры и играли в кости или в карты. Она знала, где искать Ворона, – на самом переднем крае. Охрана наверняка приковала его к дереву у леса.

Когда Тэсс увидела Ворона, она поняла, что он издалека узнал ее шаги. Он смотрел на нее, не мигая. Его глубокие черные глаза блестели в свете луны.

– Тебе не следовало приходить сюда.

Тэсс и не ожидала услышать от него ничего другого.

– Я думал, что тебя оставили в тылу, – продолжал он.

Тэсс подошла к нему вплотную. Совсем рядом с ними возле догорающего костра храпели двое.

– Интересно, сколько времени мы должны не видеться, чтобы ты сказал, что рад видеть меня? – спросила она не то в шутку, не то всерьез.

Звук его голоса болью отозвался в ее груди. «Господи, как я скучала по нему!»

Ворон не ответил. Он молча смотрел, как она присела возле него и стала развязывать баул с водой.

– Скажи, моя Тэсс, что заставило тебя прийти сюда?

Она подняла на него глаза. Он сильно похудел, щеки ввалились, темные тени залегли под глазами.

– Я должна была увидеть тебя, – прошептала она. – Попей! – она протянула ему баул. – Я должна была узнать, как ты, что с тобой.

Ворон жадно пил холодную воду.

«Сколько раз в день они дают ему пить? Видно, нечасто», – подумала Тэсс.

– В тылу безопаснее, ты должна понимать это, – сказал он хрипло. – Не надо было приходить сюда.

У нее сдавило горло. Она не могла видеть его таким беспомощным, привязанным к дереву, как животное.

– Я же говорила тебе, со мной все в порядке. Но мы должны придумать, как нам бежать. Я боюсь за тебя, Ворон. – Она сжала его лицо в своих ладонях.

– Со мной тоже все в порядке, – тихо проговорил он.

– Нет. Я же вижу. И я боюсь. Правда. Я не знаю точно чего, но я чувствую.

Ворон вздохнул и, смягчившись, притянул ее к себе. Слава Богу, что при этом не звякнули цепи. Тэсс положила голову ему на плечо.

– А ты стала как мы, ленапе. Мы своим древним чутьем ощущаем, когда смерть вступает в схватку с жизнью. Это у нас от предков, – объяснил он. – Кто-то говорит, что это – благословение Божие, другие считают, что это – проклятие.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. От его взгляда у нее всегда кружилась голова.

– Я уже давно знаю, что здесь должно случиться что-то ужасное. Тьма сгущается вокруг этих мест. И она поглотит всех. – Он в отчаянии сжал кулаки. – А я бессилен! Бессилен защитить тебя. Я не должен был допустить этого!

– Но это не твоя вина, Ворон! Разве твоя мать не говорила, что это – судьба? Это – замысел Создателя. Великого Манито.

Тэсс улыбнулась ему, стараясь подбодрить.

– Перестань беспокоиться обо мне, и давай лучше подумаем, как нам тебя освободить. Уверяю тебя, я вполне могу сама позаботиться о себе. Ты же помнишь, как по пути сюда одна скотина решила, что может попользоваться мной. Я, похоже, лишила его самого дорогого – его мужского достоинства. А на прошлой неделе пристал еще один, я так огрела его горшком, что он, говорят, до сих пор ничего не видит одним глазом. – Она тихонько рассмеялась, но тут же снова посерьезнела. – Скажи, как нам избавиться от этих цепей?

– Ключи от них носит с собой охранник. Всегда один и тот же. – Ворон говорил возбужденно и жадно жевал черствый хлеб. – Но их у него никак не раздобыть, только если с мертвого тела…

– Я убью его, – тихо ответила Тэсс. – Скажи лишь, который из них.

Ворон усмехнулся.

– Какая же ты стала смелая, Тэсс! Ну просто дикая кошка.

Все еще стоя перед ним на коленях, Тэсс подняла голову, и лицо Ворона оказалось совсем рядом. Она снова ощутила то, чего ей все это время так не хватало, – чувство единения с ним, такое чувство, будто они – одно целое. Она гладила его лицо, его плечи и руки, сплошь покрытые царапинами и струпьями. Она крепко обняла его, и он тихонько застонал от боли.

– Спина…

Тэсс глянула на его спину, на ней были видны следы кнута. Тэсс покачала головой.

– Ну ладно, хватит! Говори, что я могу для тебя сделать.

– Ради меня ты можешь и должна вернуться обратно в тыл. Ты должна уговорить Боинга отправить тебя домой к твоему Майрону. Пусть только он не забудет заплатить обещанную им награду.

– Не говори так! Я тебя здесь не оставлю.

– Ты ничем не можешь мне помочь. Я надеюсь только, что, когда мы дойдем до форта – если мы только туда дойдем, – кто-нибудь из наших меня заметит и освободит.

Тэсс опустила голову, глотая выступившие слезы. Он говорил так, будто уже почти ни на что не надеялся, будто их положение безнадежно. Тэсс положила руки ему на плечи.

– Ты знаешь, я… Я люблю тебя.

– Тсс… Тише, успокойся. – Он откинул с ее лба прядь волос. – Молчи. Слова сейчас не нужны. Они не помогут нам.

Тэсс подняла голову и заглянула ему в глаза.

– Так, значит, ты всерьез считаешь, что нет выхода? Что нет способа освободиться от этих цепей? Ты уверен?

– Да. По крайней мере пока. Может, вскоре и представится возможность. Но ты не можешь мне помочь. Ты очень поможешь мне, если пообещаешь, что уедешь отсюда. Если ты сделаешь это, я буду более спокоен за тебя и смогу сосредоточиться на том, как мне бежать. – Наверное, в том, что говорил Ворон, был здравый смысл. Брэддок почти достиг форта. Еще дня два – и Ворон, возможно, встретит кого-то из своих. Его узнают и освободят.

Тэсс тяжело вздохнула.

– Хорошо. Боинг сказал, что мы возвращаемся утром. Я поеду с ним, но не потому, что я так хочу, а потому, что ты настаиваешь на этом.

Ворон нежно улыбнулся ей, и его улыбка согрела ей сердце.

– Обещай, что с тобой ничего не случится, – робко попросила Тэсс.

– Не случится. Мой последний час еще не настал. А ты сделай так, как я прошу. Будь рядом с Боингом. У него свой интерес, денежный. Он будет беречь тебя, пока не отвезет назад, домой. Возвращайся в Аннаполис. Ведь ты этого всегда хотела. А я тебя не отпускал. Помнишь?