Малышка Небо кивнула.

– Она говорит, что голодна. – Тэсс посмотрела на Марти, та уже все поняла и слезала с козел с ловкостью, неожиданной при ее фигуре. – Фасолевый суп будет очень кстати, – сказала Тэсс. – Девочка так много пережила за последние два дня. Ее мать и отца убили. Я подобрала ее в лесу. А потом нас захватили скауты и привели сюда.

– А я не очень-то разбираюсь в малышах и не знаю, решилась бы я взять себе сироту. Да еще глухонемую. А ты, как посмотрю, неплохо объясняешься с ней.

Марти исчезла в глубине фургона. Тэсс заглянула внутрь. Вместо крыши на фургоне был натянут брезент, на полу были постелены холщовые дорожки. В углу горела печурка на ножках. На огне стоял большой горшок. От него шел вкусный дух.

– Мы все время потихоньку двигаемся вперед. Но я люблю, чтобы печка у меня все время горела, тогда я в любой момент могу заварить себе чайку.

Марти достала из корзины деревянную миску. Она щедро налила большую порцию дымящегося фасолевого супа и протянула миску девочке. Потом взяла хлеб и, прислонив его к груди, отрезала толстый ломоть.

Малышка, кивнув головой, взяла еду из ее рук. Глазенки ее заблестели.

– Она сказала «спасибо», – объяснила Тэсс.

Марти смотрела, как девочка стала жадно есть.

– Я поняла, что она сказала, я не дура. А ты хочешь супа? – спросила она Тэсс.

– Нет, спасибо, – покачала головой Тэсс. – Я не голодна. Я очень благодарна вам. Вы так добры. Девочка должна быть в безопасности, пока нам придется находиться здесь.

– Да, это правда. Здесь, на войне, нам, женщинам, надо держаться вместе. – Она махнула рукой, приглашая Тэсс в фургон. – Я знаю, что я не очень-то похожа на женщину, но все же сердце у меня женское. Я уж знаю, как мы страдаем от мужских «подвигов».

Фургон Марти был сколочен из старых, посеревших от времени досок. Он был одним из многих, которые армия тащила за собой по узкому проходу, прорубаемому в лесу. То тут, то там торчали застрявшие в щелях пола и стен ветки, трава, листья.

Когда девочка поела, они втроем спустились вниз.

Насколько хватало глаз, и сзади и спереди стояли точно такие же фургоны. Лес подступал сплошной стеной так близко, что казалось, он совсем закрывает солнце.

Тэсс слышала, что впереди раздаются крики командира. Он руководил работой, мерно выкрикивая: «Раз-два, хей-хо! Раз-два, хей-хо!» Тэсс было трудно поверить, что это и есть та самая грозная армия, с которой собирался сражаться На-Ки вместе с французами.

Тэсс взглянула на Марти.

– Марти…

– Да?

– Человек, с которым мы пришли в лагерь…

– Краснокожий?

– Его зовут Ворон. – Он твой мужчина? – прямо спросила Марти.

Тэсс не отвечала, тогда Марти продолжила:

– Послушай, мне это как-то все равно. В этих краях многие женщины живут с индейцами, гораздо больше, чем думают белые. И многие белые мужчины берут себе в жены индианок. Я ничего не имею против индейцев, – заключила она. Потом погладила себя по коротко стриженной голове и добавила: – Конечно, если индейцы не тронут мой красивый скальп.

– Марти, мне нужно узнать, куда они его увели? Что они сделали с ним? Они обвинили его в том, что он поджег хижину и убил родителей девочки. Но он этого не делал! Я была там, я знаю.

Марти покачала головой.

– Да, наши мужики просто не хотят шевелить мозгами. Для них все просто: если ты краснокожий, значит, враг, значит, виноват. – Она посмотрела на Тэсс. – А из какого он племени?

– Он – ленапе, вернее, делавар.

Марти присвистнула.

– Да, дело дрянь. Все делавары встали на сторону французов.

– Боинг говорил, что он будет валить лес. Им нужны рабочие руки.

– Им гораздо больше нужны воины. Ведь французы уже многих индейцев переманили на свою сторону. Наши офицеры вели переговоры с несколькими племенами. К нам должны были присоединиться чeроки. Индейцы получили от нас кучу всякой всячины: охотничьи ножи, оловянную посуду, бренди, краску, даже серебряные побрякушки. Только этим наши ничего не добились.

– Они так и не появились?

– Пока нет. И наши очень беспокоятся. Они не уверены, что в этих дебрях солдаты могут превзойти в боевом искусстве индейцев.

– Марти, я должна помочь Ворону. Я хочу вытащить его отсюда. Он должен вернуться в родную деревню и встать на защиту своего народа. А если сюда придут делавары, они, увидев его среди англичан, сочтут предателем. Они могут убить его!

– Тебе не удастся освободить его. Это я тебе точно говорю. Но все-таки… Старушка Марти тебе поможет узнать, где он. Я здесь все про всех знаю.

Она похлопала Тэсс по руке.

– Ты не волнуйся. Посмотрим, что можно сделать. А ты пока залезай обратно в фургон и поищи, чем можно прикрыть твои красивые длинные ножки. Если ты будешь и дальше разгуливать здесь в такой короткой юбке, то я пенни ломаного не дам за твою честь. – Марти натянула шапочку и ушла.

Тэсс смотрела ей вслед, пока шапочка не скрылась среди лошадей, солдат и фургонов.

– Ну, – сказала Тэсс девочке, – залезай в фургон. Надо поискать какую-нибудь одежду.

Малышка Небо кивнула ей и полезла вверх по лесенке.

Ворон сидел, обняв колени. Цепи, которыми он был скован, не только тянули его запястья и лодыжки. Они обременяли его душу. И как только он мог попасть в такую передрягу? Зачем он разрешил Тэсс пойти с ним к гнезду орла? Ведь он знал, что это опасно.

Что толку теперь сожалеть, он-то прекрасно знал, почему он взял ее с собой. Просто потому, что он хотел побыть вместе с ней еще хотя бы немного, прежде чем она вернется к своим. А теперь он наказан за свое легкомыслие. И теперь страдает не только он, но и его жена. Да, жена. Ведь Тэсс не перестала быть его женой. Она так ни разу и не сказала: «Я больше не жена тебе, я хочу уйти». Ей тоже хотелось подольше побыть с ним. И теперь она и эта малышка, глухонемая девочка, обе оказались здесь, беззащитная женщина и ребенок.

Ворон ухмыльнулся. А Тэсс не так уж беззащитна! Прошлой ночью она снова, уже не в первый раз, сама сумела защитить себя. Она вонзила нож в брюхо насильника. В следующий раз этот негодяй сто раз подумает, прежде чем приставать к женщине.

Конечно, Тэсс не робкого десятка. Она не из тех, кто молча покоряется судьбе. Ворон понимал, что Тэсс не подчинится никому. Никому не позволит командовать собой. Даже ему, Ворону. Она – сильная и храбрая. Он понял это еще тогда, когда впервые увидел, как она стоит на коленях в каноэ могауков: спина прямая, гордо поднятая голова.

Он любит ее. Тогда зачем он настаивает, чтобы она вернулась к своим? О такой женщине, как Тэсс, с ее острым умом, красивыми волосами и стройной фигурой, мечтает каждый мужчина, и далеко не каждому выпадает такое счастье. Так почему он все же решил отправить ее обратно в Аннаполис, к человеку, который убивает невинных людей?

Впервые в его жизни все так запуталось. Он даже не мог сказать, чего же он хочет. Умом он понимал, что место Тэсс – там, откуда она пришла. Но сердцем… Сердце мешало ему рассуждать и поступать правильно. Чувства всегда затуманивают разум мужчины, в этом он был уверен.

Ворон прислушался к ночной тишине и огляделся. Повсюду, насколько он мог видеть, на матрасах спали солдаты. Их рты были широко открыты во сне. Недалеко от него двое солдат играли в кости и по очереди затягивались из одной трубки. Ночной воздух доносил до Ворона запах табака.

Этот поход – безумие. Генерал белоголовых Брэддок просто сумасшедший. Он не сможет пробиться к форту Дюскен с солдатами-молокососами. Ворон точно знал, что у французов много союзников-индейцев. И не только ленапе. На английской стороне только чeроки, но где они? Что-то в лагере не видно ни одного индейца. Англичане будто нарочно сами загнали себя здесь в западню. Они стиснуты горами и непроходимыми лесами. Французы с помощью индейцев – ленапе, шауни, оттава, абенаки и минго – накроют их тут, как в ловушке, и уничтожат.