– Нам лучше не ввязываться в это дело, брат, – напомнил Такуко.

– Мы и не будет ввязываться, – ответил Ворон, – но если она все-таки прыгнет, то почему бы нам не помочь ей?

Он хитро улыбнулся и подмигнул брату:

– Скажи, разве тебе не хочется увидеть, как твоя стрела пробьет грудь одной их этих собак?

– Главное – мы должны вернуться в родную деревню и рассказать о решении Великого Совета.

Ворон покачал головой и ускорил шаг. В этом месте река делала поворот.

– Такуко, брат мой. Ты прав, но…

Он не закончил. Братья увидели, что, как только каноэ повернули к середине реки, белая женщина поднялась на ноги.

– Я же говорил тебе, – прошептал Ворон.

Березовое каноэ сильно закачалось. Могаук, сидящий на его носу, обернулся, но тут женщина размахнулась и что есть силы ударила его веслом по голове.

Он закричал от боли. Даже с берега было видно, как алая кровь залила его лицо. Два других могаука подняли свои весла, но когда они разом вскочили, чтобы достать женщину, то каноэ сильно накренилось на правый борт и зачерпнуло воды. Один из них не удержался и плюхнулся в реку, другой упал на дно лодки.

Рыжеволосая женщина ударила могаука еще раз и бросила весло. Потом она быстро выдернула что-то у него из-за пояса и прыгнула.

Два каноэ уже поворачивали, чтобы подплыть к третьему, которое медленно погружалось в воду.

Наконец показалась рыжеволосая голова. Когда женщина вынырнула, стало ясно, что ей удалось отплыть от индейцев на внушительное расстояние. Братья увидели, как рядом с ней пузырем всплыла ее одежда, которую тут же унесло быстрым течением. Очевидно, женщина избавилась от платья, чтобы оно не сковывало ее движений.

Ворон усмехнулся. Похоже, эта женщина не нуждается в посторонней помощи. Тот могаук, которого она ударила веслом, увидев ее, замахал руками и закричал что-то своим. Другой могaук быстро плыл за беглянкой.

Ворон был удивлен. Могауки были отличными пловцами, но эта храбрая женщина ни в чем не уступала индейцу. Расстояние между ней и ее преследователем все же сокращалось. Ворон поднял мушкет и прицелился в него. Надо ей помочь.

– Ну, давай, давай. Чуть поближе… – бормотал Ворон.

Не оборачиваясь назад, рыжеволосая женщина продолжала разрезать воду мерными, сильными гребками. Однако индеец почти настиг ее. Он уже протянул руку, чтобы схватить женщину за ногу.

Ворон нажал на курок. Прогремел выстрел, мушкет исторг облако огня и дыма. Грохот выстрела взбудоражил индейцев, они встревоженно закричали.

Пуля достигла цели. Могаук, догнавший женщину, камнем пошел ко дну.

Ворон перезарядил ружье. Двое индейцев, тоже вплавь бросившиеся за ней в погоню, после выстрела резко повернули обратно. Испугавшись выстрела, рыжеволосая женщина снова нырнула в воду.

Сломанный Зуб снова что-то прокричал своим. Они подняли луки, и ливень стрел пронизал воду. Беглянка будто предвидела это. Она вынырнула намного левее, чем ее ожидали увидеть индейцы.

Такуко наблюдал за всем этим.

– А эта женщина храбрая и умная! – произнес он с удивлением.

Тэсс уже почти доплыла до берега. Ворон закинул мушкет за плечо и побежал ей навстречу, прячась за кустами, чтобы его не заметили могауки. Такуко последовал за ним.

Ворон ждал, пока девушка коснется ногами дна и выберется на песчаный берег. Только тогда, когда она спряталась от могауков в густых зарослях, Ворон решился выйти к ней из своего укрытия.

– Белая женщина… – начал он на ломаном английском языке.

Тэсс вскрикнула.

– Отойдите! – Она выхватила нож Сломанного Зуба, который выдернула у него из-за пояса, и стала широко размахивать им перед собой. Неизвестно откуда появившийся индеец сделал еще шаг к ней, и Тэсс задела его ножом. По плечу потекла кровь.

Девушка отпрянула, повернулась и что есть духу кинулась прочь.

– Подожди! – по-английски кричал ей вслед индеец. – Мы не причиним тебе зла!

Тэсс не останавливалась. Заросли стали гуще, и она нырнула в них, надеясь на спасение. Она была в отчаянии. И здесь индейцы! Варвары и убийцы!

– Да подожди! – услышала она позади себя голос. – Я и мой брат не сделаем тебе ничего плохого!

Было очень трудно продираться сквозь кусты. Индеец настигал ее. Силы кончались, она задыхалась. Сколько она еще сможет так бежать? Она ничего не ела три дня, к тому же гонка во имя жизни отбирала у нее последние силы.

Индеец поймал ее. Он схватил ее за руку и резко развернул к себе лицом. Тэсс пыталась защититься с помощью ножа, но он перехватил ее руку, и лезвие только рассекло воздух.

– Нет, нет… – стонала Тэсс, изо всех сил колотя кулаком в грудь дикаря.

Она не сдастся им! Она будет сопротивляться до конца.

– Пустите меня! Пустите! – кричала она.

– Все хорошо, – успокаивал ее индеец тихим голосом, – все хорошо. Этот человек не причинит тебе зла, Огненная Женщина.

Тэсс ничего не понимала. Почему этот дикарь говорит по-английски? Он сказал, что не тронет ее, а сам борется с ней, не отпускает.

Тэсс продолжала сопротивляться. Они клубком покатились по траве. Листья налипали на мокрые волосы и одежду. Ворон перевернул ее на спину и, ухватив оба запястья, прижал к земле. Тэсс извивалась под ним, не желая сдаваться.

Их глаза встретились. Ее, расширившиеся от страха и горящие огнем золотисто-карие глаза и его, черные и глубокие, как омут.

– Перестань! – приказал он. – Я же сказал, что не обижу тебя.

– Тогда отпустите меня! – потребовала Тэсс.

Ворон посмотрел на нее испытующе.

– Перестань бороться со мной, и я отпущу тебя, – сказал он мягко.

Тэсс, не отрываясь, смотрела в эти дьявольские, черные, как ночь, глаза, надеясь, что ее смертный час еще не настал. «Не может быть, чтобы после чудесного избавления от дикарей я рассталась с жизнью сейчас, когда свобода была так близка. Неужели я должна погибнуть здесь, в лесу? И моя семья никогда не узнает, что со мной стало? А как же Абби? Бедная Абби… Сестра будет каждый день долго стоять у двери родного дома, ожидая от меня хоть какой-нибудь весточки».

Не в силах больше выносить этот молчаливый поединок глаз, Тэсс отвела взгляд. Индеец прошептал «тсс», будто успокаивал напуганного ребенка и, несмотря на то что он прижимал ее к земле всей тяжестью своего тела и еще держал за руки, Тэсс вдруг почему-то поняла, что ей больше ничто не угрожает. То ли по тону его голоса, то ли по выражению его лица, только она вдруг почувствовала, что ей нечего бояться.

В последней надежде на спасение девушка замерла, и он тут же отпустил ее руки.

Беглянка наблюдала, как индеец медленно поднимается на ноги и протягивает ей руку, чтобы помочь подняться. Не подав руки, Тэсс поспешно вскочила, одергивая мокрую нижнюю юбку, прилипшую к бедрам. Сердце все еще бешено колотилось. Она задыхалась. Грудь, едва прикрытая бельем, часто вздымалась.

– Выстрел… – проговорила она, – выстрел с берега. Это вы стреляли в того, кто преследовал меня?

Индеец кивнул. Тэсс заметила, что он как-то странно смотрит на нее. Он не улыбался, но весь будто светился изнутри. Он снова кивнул ей.

– Кохон! – произнес он на своем языке.

Тэсс с удивлением разглядывала его. Ее поразила его дикая красота. Ростом он был на голову выше ее. Черты лица крупные, но правильные, широкие скулы и чуть раскосые глаза. Чувственный рот. Вряд ли его можно было назвать краснокожим. Казалось, его руки и грудь просто тронуты легким загаром. На нем было что-то наподобие замшевого фартука и кожаная безрукавка, украшенная речными ракушками. Такой наряд не мог скрыть его стройное мускулистое тело, широкую грудь и сильные руки.

– Но почему? Я не понимаю, почему вы убили одного из ваших? – спросила Тэсс. – Они же выследят и убьют вас. Они снимут с вас скальпы. – И, глубоко вздохнув, она тихо добавила: – Я видела, что они это делают.

Раскосые глаза индейца превратились в узкие щелочки. Он сплюнул на землю: