Вскоре у двери вигвама появились несколько женщин. Они о чем-то весело переговаривались. Одна из них махнула рукой, чтобы Тэсс последовала за ними. Тэсс поднялась. Женщина взяла Тэсс за руку и повела за собой. Они пересекли деревню, потом завернули за угол и зашли за кустарник.

– Снимай! – женщина указала на платье Тэсс.

Что? Они хотят, чтобы она разделась прямо здесь, на улице?

– Что вы хотите? – спросила она. – Не могу же я раздеться прямо здесь. Кто-нибудь увидит меня.

– Давай снимай! Мы делать тебя красиво! Никто не смотреть на твои тити! – на ломаном английском сказала женщина и рассмеялась.

Тэсс растерянно огляделась. Женщины встали в кружок и выжидающе смотрели на нее. Они хотели, чтобы она сняла одежду и стояла перед всеми голой? Тэсс не хотелось нарушать чужие обычаи, но такого она никак не ожидала. Она выросла в пуританской семье. Никто никогда не видел другого обнаженным.

Тэсс робко огляделась вокруг. Мужчин нигде не было видно.

– Снимай! – повторила старшая индианка. Она сделала знак рукой, и все женщины стали сбрасывать с себя одежду.

Тэсс успокоилась. Раз все они разделись, то и ей придется сделать это. Значит, таков обычай. Тэсс знала, что этот народ очень чтит свои обычаи. Она стала быстро раздеваться. Какое, впрочем, ей дело, если ее кто-то увидит голой? Для индейцев это естественно, а дома никто никогда не узнает. Ни дядя, ни тетя, ни Майрон. Безрукавка упала к ее ногам, и кто-то из женщин сразу подхватил ее.

Женщины заулыбались и закивали головами, трогая ее руками.

– Хорошая! Хорошая! Мы делать тебя красиво для жениха! Для Ворона.

Старшая женщина указала на вход в вигвам. Тэсс нырнула туда и чуть не выскочила обратно. Внутри была самая настоящая и очень жаркая баня. Тэсс попыталась разглядеть хоть что-то в полумраке. Остальные женщины тоже вошли в и расселись в кружок.

– Хорошо, хорошо! – повторяла Ха-Ки, старшая индианка. Взяв Тэсс за руку, она потянула ее к лежавшей на полу подстилке.

Слабый свет шел только от очага и небольшой масляной лампы, подвешенной к потолку.

Пот лил градом по лицу Тэсс, застилая глаза. Она вытерла лицо ладонью и присела. Вокруг очага были выложены плоские камни. Кто-то из женщин набрал в ковш воды и плеснул на них. Вода, зашипев, тут же превратилась в пар.

Так вот почему здесь так жарко, поняла Тэсс.

Она села, по-индейски подтянув под себя ноги крест-накрест. К этой позе она уже успела привыкнуть.

«Интересно, сколько они будут меня тут варить?» Она сделала над собой усилие и улыбнулась индианкам, которые пристально следили за ней.

– Хорошо! – снова сказала Ха-Ки, потирая руки. – Будешь чистая! Красивая!

Тэсс согласно кивнула, Ха-Ки ухмыльнулась, довольная.

Вскоре Тэсс почувствовала, что у нее кружится голова. Так жарко ей не было еще ни разу в жизни.

Одна женщина протянула ей кожаный баул с водой, и Тэсс долго и жадно пила. Вода была прохладной и сладковатой. Тэсс почувствовала аромат меда и чего-то еще, какой-то пряной травы, возможно, мяты. Напившись, Тэсс передала баул женщине, сидевшей рядом с ней.

Тэсс все время вытирала мокрый лоб. От пара в вигваме уже ничего нельзя было разглядеть, но ей казалось, что все на нее смотрят. Женщины наверняка разглядывают ее белокожее тело. Ведь она так отличается от них. Но теперь, увидев этих индианок без одежды и наблюдая, как естественно для них обнаженное тело, Тэсс не стеснялась. Она была сложена получше, чем многие из них.

Тэсс было трудно дышать. В глаза попал дым, и она стала отчаянно тереть их кулаками. Индианки заулыбались. Неужели только ей одной здесь жарко? Остальные, казалось, наслаждаются этим. Тэсс нестерпимо захотелось выйти на воздух. Но она не должна оказаться слабее этих женщин. Раз они могут терпеть, то и она тоже.

Наконец, к великому облегчению Тэсс, Ха-Ки встала и показала рукой на дверь.

Тэсс встала и нетвердой походкой направилась к выходу. У нее кружилась голова.

– А где мое платье? – Она постучала себя ладонью по обнаженной груди, не в силах вспомнить, как по-ленапски будет «платье».

– Ках-кон? Ках-кон? – закудахтали индианки.

Тэсс вспомнила, что именно этим словом Ворон называл свои штаны. Это не совсем то, что нужно, но, как видно, женщины ее поняли.

Ха-Ки рассмеялась и покачала головой.

– Си-дэ! – Она снова указала на дверь.

Тэсс растерялась. Неужели они хотят, чтобы она вышла на улицу вот так, совсем голой?

Индианки встали, но выходить из парной не торопились. Они явно ждали, что первой выйдет Тэсс.

«Эх, где наша не пропадала!» Она смогла убить человека, защищая свою честь. Так что выйти на белый свет голышом – ерунда по сравнению с этим.

Тэсс подошла к двери, откинула полог и, зажмурившись, шагнула наружу. Легкий вечерний бриз показался ей холодным ветром после парной.

Индианки вывалились вслед за ней из вигвама и, схватив ее за руки, увлекли за собой. На бегу они заливисто смеялись и переговаривались о чем-то. «Куда они тащат меня?» Это было странное ощущение: бежать по лесу голой. Тэсс чувствовала себя дикой ланью. Чистая кожа дышала всеми порами, Тэсс охватил необыкновенный прилив сил. Баня затуманила ей голову, она не могла поверить, что это она голой бежит по лесу. Тэсс видела себя как бы со стороны, слышала свой собственный смех. Она не владела собой, она просто подчинялась, и это было приятно. Две женщины все еще держали ее за руки, и выбора у нее не было. Она просто бежала куда-то, влекомая индианками, не думая ни о чем.

Не разжимая рук, женщины нырнули в ручей, и у Тэсс перехватило дыхание. Ледяная вода обожгла, как огнем. Под водой голова сразу стала ясной. Ноги коснулись дна, Тэсс с силой оттолкнулась и вынырнула на поверхность.

Все смеялись, кто-то хлопал ее по плечу, кто-то махал рукой.

В этом месте ручей был очень глубоким. «Наверное, они всегда здесь ныряют». Кто-то обрызгал Тэсс сзади, она обернулась и ответила тем же.

«Они совсем как дети». Индианки плескались и резвились в воде. Они что-то громко кричали. Тэсс не понимала слов, но это не имело никакого значения. Было удивительно приятно быть среди них, быть одной из них.

Ха-Ки принесла прозрачное жидкое мыло для волос и жестом показала, что Тэсс должна лечь у берега в мелкую воду. Когда она сделала это, Ха-Ки стала нежными медленными движениями массировать ей голову, втирая душистое мыло. Ощущение было непривычным. Тэсс чувствовала себя неловко. Никто с раннего детства никогда не мыл ей голову. Но вскоре она расслабилась и даже прикрыла глаза от удовольствия.

На берегу появилась одна из старейших женщин племени. Она принесла большой кусок мягкой оленьей замши. Все выбрались на берег, и Ха-Ки завернула Тэсс в это полотенце. Другая индианка замотала ее голову меньшим куском белой замши наподобие высокого тюрбана. Остальные женщины, выйдя из воды, не вытирались, а просто растирали тело сильными движениями, согреваясь и обсыхая. Когда все были готовы, направились обратно в деревню.

В деревне было так тихо, что это даже показалось Тэсс странным. У большого костра колдовал какой-то старичок. Он не обратил никакого внимания на обнаженных женщин.

Ха-Ки и еще две женщины проводили Тэсс обратно в вигвам Женщины Грез. Остальные индианки весело помахали ей на прощание рукой. Одна даже чмокнула ее в щеку. Все они разошлись по своим вигвамам.

Мать Ворона уже ждала ее. На ней была белая кожаная юбка и яркая красная безрукавка, расшитая на груди причудливым цветочным узором. Блестящие черные волосы были завязаны в хвост замшевой красной тесемочкой. Перламутровые серьги, сделанные из морских раковин, очень шли к этому наряду.

– Ой, какая вы красивая! – пробормотала Тэсс.

Раньше она всегда мечтала родиться белокурой, как Абби. А сейчас ей вдруг ужасно захотелось иметь такие же блестящие, иссиня-черные, густые и прямые волосы, как у Женщины Грез, ее сына и других ленапе.

Женщина Грез рассмеялась.

– Спасибо тебе за добрые слова! Но сегодня самой красивой будешь ты, невеста!