Я продолжал сопротивляться, но Ворона навалился на меня и прижал к себе. Я не мог вырваться. Тогда я, перехватив пистолет, нанес ему несколько ударов рукояткой по голове. Это в какой-то мере ослабило Ворону. Я быстро скинул его с себя и хотел бежать, но увидел, что к нам быстро приближается мужчина в гражданской одежде.

– Стой, стрелять буду! Милиция! – кричал он.

«Ну все, – подумал я, – попался! Как же так получилось?»

Я забежал в подъезд. Стоя там, я держал в руках «ТТ» и не знал, что мне делать дальше. Мне казалось, что сейчас приедет группа захвата, милиционер не один. Я рванулся к лифту, нажал на кнопку вызова. Поглядывая на дверь подъезда, я решил, что если появится мент, то я буду в него стрелять. Однако тот не появлялся.

Вскоре открылись двери лифта. Я забежал туда и поднялся на последний, восьмой этаж. Теперь мне не оставалось ничего другого, как уйти через крышу. В три прыжка я оказался у чердачной двери. Но тут меня ждало разочарование. Дверь была закрыта мощной решеткой, на которой висел огромный амбарный замок. Я вытащил пистолет, но тут же понял, что пуля этот замок не собьет, а только наделает шуму. Мне казалось, что я слышу шаги снизу. Наверное, это идет группа захвата. Я опустился на ступеньки и схватился руками за голову. Все, жизнь моя закончена, теперь меня точно арестуют...

В течение нескольких следующих минут слышалось какое-то движение, но ко мне никто не поднимался. Наконец, минут через пятнадцать-двадцать я увидел, как на этаже появились люди в пятнистых бронежилетах, с автоматами. Скорее всего, это были спецназовцы.

– Стоять! Руки вверх! Ствол на землю! – раздался громкий приказ.

Бросив пистолет на пол, я ногой подтолкнул его к спецназовцам, а сам поднял руки. В следующее мгновение я уже лежал на каменных ступеньках лестницы, а сверху на мне сидели два омоновца. Один из них защелкивал на моих руках наручники.

Потом меня вывели на улицу. У подъезда собралась приличная толпа. Там же стояло несколько милицейских машин, машина «Скорой помощи». Вероятно, Ворону уже загрузили туда. Народу было много, только того мента, который кричал мне, я не увидел.

Меня отвезли в ближайшее отделение милиции. Приехали оперативники. Меня сразу повели в «пресс-хату», там стали обрабатывать, точнее, бить. Били меня долго.

– Будешь признаваться? – спрашивали они. А что тут не признаваться? Фактически я был взят с поличным. У меня был изъят парик, «ТТ», рация – весь киллерский набор. Но я пока не признавался.

После второй серии побоев у меня не оставалось сил. Я понял, что выхода у меня нет, и признался, что стрелял в Ворону, потому что он был причастен к взрыву, который произошел год назад у нашего подъезда, и к убийству Аркадия. А убить я его хотел с целью отомстить ему. Так мне сказали и оперативники, которые приехали в отделение.

– Ты же нормальный парень, – говорили они, – скажи, что решил отомстить! Много тебе не дадут, он ведь такой же бандит, как и ты!

Ворона был авторитетом, «крышующим» московский рынок. Так что в какой-то мере оперативники сочувствовали мне. И я решил поддержать такую версию, тем более что она была правдивой.

А на втором допросе следователь сообщил мне, что парень, который кричал «Милиция!», действительно был сотрудником милиции, но был в тот день без оружия. От злости я изо всей силы стукнул кулаком по столу. Господи, я бы мог спокойно уйти, и этот мент ничего бы мне не сделал! Почему же я испугался? До сих пор не могу ответить на этот вопрос.

Так закончил свой рассказ Виктор и вопросительно посмотрел на меня.

Я слушал его очень внимательно. После окончания рассказа я помолчал и, немного подумав, сказал:

– Да, ситуация не из простых. Действительно сложная. Как же тебе не повезло с этим ментом!

– А кто знал, что у него ствола нет? – сказал раздраженно Виктор.

Я понял, что говорить на эту тему все равно что наступать на больную мозоль.

– Ладно, – сказал я, – нужно что-то придумывать. Конечно, плохо, что тебя взяли со стволом, с париком и рацией. Это все отягчающие обстоятельства. Стопроцентно будет доказано, что ты участвовал в заказном убийстве.

– Но послушайте, – неожиданно сказал Виктор, – а что, если нам такую версию придумать? Был со мной еще один, неизвестный человек. Я стоял на шухере. Он стрелял, а потом он исчез.

– Интересно, где же этот второй человек? Кто его видел? Тот милиционер, который тебя задержал, будет говорить, что видел только тебя, как ты боролся с Вороной. А второй где? Почему Ворона напал на тебя, а не на второго?

– Тот сразу убежал. А Ворона напал на меня, подумав, что я тоже буду стрелять.

– Нет, в эту версию никто не поверит – слишком уж мифическая фигура этот второй! В суде тоже не дураки сидят.

Виктор опустил голову.

– Тогда, я считаю, нужно признаваться. Признаваться в том, что я убил гада, потому что он убил моего близкого друга. Аркадий действительно был моим лучшим другом! И я совершил акт мести.

– И ты думаешь, суд это учтет и даст тебе небольшой срок? Его это совершенно не касается. Суду все равно. Главное – ты убил человека.

– Да, вы же читали дело... Он умер не сразу, а в больнице?

– Ну и что? Будет не убийство, а покушение на убийство. Ну, дадут тебе чуть меньший срок. Тут нужно придумывать что-то другое, более реальное.

Теперь я сидел и размышлял, как же строить защиту. Стоп! – остановил я себя. Меня неожиданно осенила мысль.

– Ты сказал, что тебя взрывали год назад?

– Да.

– Ну-ка, давай, расскажи мне поподробнее!

– Тогда у нас были терки с одной северо-восточной группировкой. Мы одну торговую точку делили. Аркаша у нас бригадиром был, я под ним ходил. Жили мы вместе. В один из дней мы подошли к машине. Я сел за руль, Аркаша – на переднее сиденье. Я повернул ключ, и тут раздался взрыв. Каким-то образом меня выбросило из машины – моя дверца была открыта. А Аркашу разнесло на кусочки. Я остался жив, но почти четыре месяца лежал в больнице.

– А что у тебя было?

– Контузия серьезная. Крыша поехала...

– Погоди, вот это хорошо! Значит, был взрыв, у тебя была контузия и была повреждена психика, – сказал я ему, словно растолковывая позицию нашей защиты.

Виктор посмотрел на меня.

– Все понял? Это прекрасно! – сказал я. – Завтра я приду к тебе в десять или одиннадцать часов утра.

Виктор с надеждой смотрел на меня...

В мае разгорелся скандал между «Газпромом» и владельцем телекомпании НТВ Владимиром Гусинским по поводу невыплаты последним долгов (Гусинский набрал кредитов на астрономическую сумму – 1,3 млрд. долларов, в том числе и у «Газпрома»). Сторону «Газпрома» поддержала Генпрокуратура, и телемагнат Гусинский оказался в Бутырском СИЗО – это первый случай, когда на нарах оказался олигарх.

Однако в тюрьме Гусинский успел неплохо устроиться.

Даже для повидавшей всякое Бутырской тюрьмы Гусинский – личность выдающаяся. Мало кто из постояльцев легендарного СИЗО мог похвастать таким вниманием со стороны тюремной администрации. Прямо с утра пресс-служба ГУИН сообщила, что «ночь прошла спокойно», и привела меню Гусинского: на завтрак – пшенная каша с чаем, на обед щи и гуляш, на ужин – жареная рыба с картофельным пюре и чай. Возле камеры Гусинского установлен круглосуточный офицерский пост, чтобы, как говорят работники Бутырки, не дай бог, что-нибудь не случилось.

В камере у Гусинского самое «блатное» место – койка на первом ярусе у окна. Так обустраиваются воры в законе и авторитеты.

Хотя среди сокамерников Гусинский уже пользуется непререкаемым авторитетом – его назначили старшим по помещению.

С воли Гусинскому передали телевизор, кроссовки, белье, продукты, электробритву. А вот холодильник, гигиенические салфетки (из опасений, что из них будут выжимать спирт) и книги запретили. Формулировка отказа в книгах: «Воспитатель не разрешил». От прогулок, по словам тюремного начальства, Гусинский отказался сам: слишком много времени занимают встречи с адвокатами. Магнату позволено получать одну газету. Он выбрал «Сегодня». Более того, ему удалось договориться с руководством тюрьмы, чтобы и другие обитатели Бутырок бесплатно получали газету «Сегодня», а также журнал «Итоги» и еженедельник «7 дней» с вырезанными (по усмотрению надзирателей) фотографиями эротического содержания. Гусинский рассчитывает, что после его освобождения издания «Медиа-Моста» будут регулярно поступать обитателям изолятора.