Девушка обернулась к Кеньону.

– Помолчи. Неужели ты не видишь, что бабушка расстроена? Ты ведешь себя ничуть не лучше мистера Фирта.

Джошуа обиженно поджал губы. Черт возьми, она сравнила его с жестоким и бесчестным ростовщиком! Да у него нет ничего общего с Сэмюелом Фиртом! Кроме того, что они сводные братья.

Тут Кеньона пронзила ужасная мысль. Выйдя за него замуж, Анна станет невесткой негодяя, который пытался ее похитить. Если бабушке удастся приручить Фирта, Анна будет время от времени с ним встречаться.

Джошуа мрачно смотрел, как девушка утешает вдову. Он обвинил ее в том, что она загнала его в угол, заставив на ней жениться, хоть на самом деле это он принудил ее к браку. Несмотря на возражения, он договорился с ее отцом, а к ней самой отнесся с холодным пренебрежением, как будто она не имела права участвовать в обсуждении собственного будущего. А теперь он еще больше настроил Анну против себя и не знал, как завоевать ее сердце. Но одно он знал точно: эту женщину он никуда не отпустит.

Погожим днем в начале октября Анна стала женой Джошуа. Облаченная в бледно-голубое платье и украшенная бриллиантовым колье, она шла по проходу в церкви под руку со своим отцом и не знала, какие чувства таятся в душе Кеньона. Перестал ли он на нее сердиться? Сможет ли он когда-нибудь забыть все обиды и впустить в свое сердце любовь?

Пять дней, прошедшие после его ранения, были насыщены предпраздничными хлопотами. Приехали братья Анны: большинство – из Брайтона, Сирил – из Лондона, а Абелард и его пятеро детей – из Йорка. Потом прибыли братья Джошуа со своими семьями, и дом наполнился звонким детским смехом. У Майкла и Вивьен было трое детей младше десяти лет, а у Гейбриела и Кейт один малыш, второго они ожидали.

Во всей этой суматохе Анне не удалось ни минуты побыть наедине с Джошуа. Он избегал ее общества, возился с детьми и болтал со своими братьями. Но иногда она ловила на себе его пристальные задумчивые взгляды, будившие в ней желание. Он хотел ее, и эта мысль придавала сил.

После церемонии и последующего завтрака вся семья собралась во дворе перед домом, чтобы попрощаться с молодоженами. Они уезжали в Уэйкбридж-Холл, гемпширское поместье Джошуа. Анна очень любила своих родных, но сейчас ей больше всего хотелось остаться вдвоем с мужем.

Памятуя о его больном плече, она встала с другой стороны. На нем была кавалерийская форма. Пуговицы блестели на солнце. Перевязанная рука только подчеркивала его мужественность. Братья Кеньона были так же темноволосы и поразительно красивы, как он.

– Может, мы поедем с вами? – предложил Майкл, хитро усмехнувшись. – Уэйкбридж-Холл нам по пути. Заедем к вам в гости и как следует повеселимся.

– Ага, недельки две! – подхватил Гейбриел. – Как ты на это смотришь, Джошуа? Надеюсь, вы с женой не будете слишком заняты и сможете развлечь полный дом гостей.

Кеньон мрачно взглянул на братьев.

– Если кто-нибудь из вас в ближайшем месяце появится на пороге моего дома, я дам ему хорошего пинка под зад и отправлю восвояси.

Мужчины засмеялись и посмотрели на Анну. Она невольно покраснела, но в душе у нее зашевелилось предвкушение. Ей хотелось найти согласие в супружеской постели. Она решила приложить все силы к тому, чтобы Джошуа ее полюбил.

Настала пора ехать. Анна обняла родителей, братьев и в последний раз взглянула на большой старый дом, в котором прошло ее детство. И в котором однажды ненастной ночью она стала женщиной.

– До твоего нового дома всего пять часов езды, – сказала мама, с улыбкой утирая слезы. – Мы будем часто видеться.

– Люси пригласила нас на Рождество в Стокфорд-Эбби, – сообщил папа. – И мальчиков тоже.

Он пожал руку Джошуа и крепко обнял дочь.

Сглотнув комок в горле, Анна запрыгнула на Мисс Эмми. Она предпочла карете седло, чтобы быть поближе к супругу. Ее коробки и сундуки уже уехали с Гарри и Пег, которые потрясли всех, объявив о своей скорой свадьбе. Попрощавшись с близкими, Анна и Джошуа пустили своих лошадей быстрым шагом на запад.

Погода стояла чудесная, на ослепительно голубом небе не было ни облачка. В листве начинали проступать краски осени. Вдоль грунтовой дороги росли алые ягоды калины и черные плоды дикой бирючины и самбука. На лугах и болотах собирались в стаи перелетные птицы: гуси, сойки и дрозды.

И что самое радостное, Анна была наедине с Джошуа. Она подъехала к нему поближе и спросила:

– Как прошла твоя вчерашняя встреча с Сэмюелом Фиртом? Какое он произвел впечатление на Майкла и Гейбриела?

Кеньон пожал плечами.

– Они отнеслись к нему настороженно. Фирт не особо располагает к себе. Вначале обстановка была довольно напряженной.

– Вас троих не было несколько часов. О чем вы говорили все это время?

– В основном о бизнесе. Похоже, ростовщичество – всего лишь малая часть интересов Фирта. Он инвестировал свой капитал в несколько весьма впечатляющих зарубежных предприятий и делает деньги на всем – от золотых приисков до плантаций сахарного тростника.

– Значит, вы помирились? – Джошуа поморщился.

– Он пытался тебя похитить. Я не могу этого забыть.

Анна подалась к мужу.

– Ты должен простить его, Джошуа. Не стоит растравлять себе душу из-за пустяков.

Кеньон посмотрел на Анну долгим, пронизывающим взглядом, потом кивнул.

– Если тебе так хочется, я с ним полажу.

«Если тебе так хочется». Неужели он преодолеет свою антипатию только потому, что она его об этом попросила? Если так, значит, действительно питает к ней нежные чувства. У Анны закружилась голова от прилива надежды, граничащей с эйфорией. Она завоюет его любовь и сделает его счастливым… если только Кеньон ей позволит.

Джошуа перевел разговор на обыденные темы и принялся развлекать супругу историями про Майкла и Гейбриела. Она, в свою очередь, рассказала ему о своих братьях и их многочисленных проделках. Кроме того, он так живо описал ей Уэйкбридж-Холл, что Анна легко представила себе большой дом эпохи Тюдоров и окружающие его холмы. Было ясно, что он любит свое поместье.

Но любит ли он ее, вот в чем вопрос. Она не хотела чувствовать себя разочарованной, тем более в день свадьбы, и убеждала себя в том, что симпатия со временем перерастет в нечто большее. Он женился на ней из чувства долга, но сегодня ночью она сделает все возможное, чтобы он не пожалел об этом вынужденном браке. Ей хотелось, чтобы он был так же счастлив, как и она.

Джошуа всегда считал себя терпеливым человеком. Даже в пылу сражений он действовал с холодным расчетом, ибо поспешность грозила смертью.

Но вечером, в день свадьбы, он никак не мог дождаться, когда Анна ляжет в постель. Выполняя ее просьбу, он распорядился, чтобы в спальню принесли поднос с ужином и горячую воду для ванны, и договорился с горничной, чтобы она помогла Анне помыться.

Битых полчаса он мерил шагами свою комнату и окончательно потерял терпение. В груди его вихрилось множество самых разных чувств, главным из которых была… неуверенность. Сможет ли он когда-нибудь завоевать сердце Анны?

Был только один способ это выяснить.

Тихо открыв смежную дверь, он вошел в гардеробную жены и обнаружил Анну сидящей в медной ванне перед камином. Ширма частично скрывала ее от его глаз, но того, что он видел, было достаточно, чтобы разбередить воображение. Он замер на пороге, завороженный представшим перед ним зрелищем.

Вот она подняла руку и провела намыленной мочалкой по своей кремовой коже. Ее обнаженные груди располагались над самой водой. Пламя свечей играло на ее зачесанных кверху волосах и изящных изгибах тела. На лебединой шее поблескивала золотая цепочка с бриллиантовой подвеской. Как он мог когда-то считать ее чопорной? Она была сказочной нимфой, слишком красивой для этой грешной земли. И эта нимфа принадлежала ему – если не душой, то хотя бы телом.

С другой стороны ширмы ждала, держа наготове полотенце, пожилая горничная Элиза. Приложив палец к губам, Джошуа прошел босиком по ковру, взял у нее полотенце и кивком указал на дверь. Элиза улыбнулась и на цыпочках вышла из комнаты.