– Слушайся его светлость, Анна. Он быстро поставит тебя на ноги. Но не забывай оставлять дверь спальни открытой. Необходимо соблюдать приличия.

Доверчиво улыбнувшись лорду Джошуа, она оставила их одних.

Он подошел к столу, налил чай во вторую чашку и бросил туда немного сахара; все происходящее казалось Анне каким-то нереальным, и это только усугубляло головную боль. Она была потрясена тем, с какой ловкостью лорд манипулировал мамой. Кроме того, ее пугала перспектива жить под одной крышей с таким нахальным, самоуверенным типом.

Все получилось совсем не так, как она задумывала. Если бы ее пуля достигла цели, лорд Джошуа лежал бы сейчас, изнывая от боли и не догадываясь о том, что в него стреляла женщина. Анна хотела отомстить за сестру Дэвида, но события приняли неожиданный и опасный поворот.

Интересно, почему лорд Джошуа обосновался в ее доме? Может быть, он хотел ей отомстить?

Держа в руке чашку, он подошел к кровати. По спине Анны побежали мурашки, но она спрятала тревогу за напускным презрением.

– Вы довольно мастерски сыграли свою роль, – сказала она. – Кстати, как мне следует к вам обращаться – «милорд»? Или «доктор Кеньон»?

– Зовите меня Джошуа. Так обращаются ко мне все мои друзья.

– Нет, спасибо, доктор. Вы можете идти. Мне становится дурно от одного вашего присутствия.

– Тем хуже для вас. Ваша мама была бы крайне разочарована моим уходом.

– Моя мама не видит вашей истинной сути. Она вообще плохо разбирается в мужчинах.

– А может, она понимает, что я хочу вам помочь? – Лорд Джошуа остановился перед Анной и присел на корточки, так что ей волей-неволей пришлось заглянуть в его проницательные карие глаза. Он поднял чашку. – Выпейте глоточек, мисс Невилл.

Она ударила его по руке.

– Мне ничего от вас не нужно.

Он легко отвел чашку в сторону, не пролив ни капли.

– Не бойтесь, это не яд. Неужели вы откажетесь от чая, который приготовила мама?

– Уберите чашку и выметайтесь из моей комнаты!

Он весело усмехнулся.

– Надо сказать, у меня уже бывали раздражительные пациенты. Но вы превзошли их всех.

С этими словами лорд поднес фарфоровую чашку к губам Анны. Она опешила от такой наглости. Однако ее ноздри уловили восхитительно нежный аромат горячего чая, и она живо представила себе, как благословенная жидкость увлажняет ее пересохшее горло и успокаивает головную боль.

Лорд Джошуа улыбнулся. Это медленное движение губ придало сияние его глазам и искренность взгляду. Густые ресницы несколько смягчали резкие мужественные черты его лица. У него были тонкий нос, высокие скулы и уродливый шрам на нижней части челюсти, который Анна заметила впервые. На бритых щеках Кеньона уже проступила темная щетина, и Анна с трудом поборола желание прикоснуться к этой шершавой коже.

– Ну же, – сладко пропел он, – это поможет вам выздороветь.

Он что, прочитал ее мысли? Ему хочется, чтобы она до него дотронулась?

«Ах, чай! – наконец догадалась она. – Он просит меня отпить глоток».

Жгучая боль в голове делала ее совершенно безвольной. Анна изо всех сил старалась держаться независимо, но ее решимость утекала, как вода сквозь сито, уступая место предательской слабости.

Медленно нагнув голову, девушка разжала губы и с наслаждением глотнула душистого горячего чая.

Внизу хлопнула дверь. Из холла донесся глухой гул голосов, в котором выделялся резкий и настойчивый мужской баритон.

Анна схватилась за столбик кровати. Сердце подпрыгнуло от волнения. Знакомый голос вернул ее к действительности.

Сидя перед ней на корточках, лорд Джошуа повернул голову, прислушиваясь. Улыбка его померкла, и лицо вновь стало суровым. Как она могла забыть, пусть и ненадолго, что он ее враг?

На лестнице зазвучали шаги: кто-то поднимался на второй этаж. Охваченная паникой, Анна воскликнула:

– Черт возьми, почему вы не ушли? Теперь вам придется объясняться с Дэвидом.

Джошуа отставил в сторону чашку с чаем и вскочил на ноги в тот самый момент, когда Дэвид Панкхерст появился на пороге спальни.

Светлые курчавые волосы Панкхерста были растрепаны, кое-как завязанный галстук болтался под воротником, на квадратном подбородке проступала золотистая щетина. По всему было видно, что Дэвид, обычно безукоризненно одетый, второпях натянул серые брюки, накинул, не застегивая, желтый сюртук и выбежал из дома.

Влетев в комнату, он отыскал глазами Анну.

– О Боже! Как ты себя чувствуешь?

Девушка встала, придерживаясь за столбик кровати. Лицо ее было неестественно бледным. Запачканная кровью рубашка и мужские брюки подчеркивали хрупкость фигуры.

– Дэвид, – произнесла она успокаивающим тоном, – со мной все в порядке. Я сейчас расскажу тебе, что случилось.

Но Панкхерст уже не слушал.

– Что вы с ней сделали? – сурово спросил он Джошуа.

– Я привел мисс Невилл домой, – ответил лорд. – Ей не следует драться на дуэлях вместо вас.

– Подлец! Ты ее ранил!

С перекошенным от гнева лицом Панкхерст бросился на Джошуа. Тот быстро шагнул в сторону, уворачиваясь от удара, поймал поднятую руку противника и отвел назад. Завязалась драка. Панкхерст боролся рьяно, но неумело. Ему удалось попасть кулаком в скулу Джошуа. Не обращая внимания на острую боль, лорд крепче сжал руку Дэвида, повалил его лицом вниз на кровать и уперся коленом в поясницу.

Все закончилось в считанные секунды. Панкхерст тщетно извивался, хватая ртом воздух.

– Черт бы тебя побрал! – пробурчал он. Одеяло заглушило его голос.

– Не ругайся в присутствии дамы, – сказал Джошуа, еще раз вывернув тонкую жилистую руку Панкхерста.

Дэвид взвыл от боли. Анна сдавленно охнула.

– Чудовище! Ему же больно!

– Я знаю. – Джошуа оглянулся через плечо и увидел, что она стоит, раскачиваясь из стороны в сторону, такая же белая, как повязка у нее на лбу. – Сядьте немедленно!

Отказываясь повиноваться, Анна запрыгнула ему на спину и вцепилась руками в шею.

От неожиданности Джошуа потерял равновесие. Несмотря на свою немощь, Анна с такой силой сжимала его горло, что он начал задыхаться. Не отпуская Панкхерста, лорд свободной рукой ухватил девушку за предплечье. Все трое молча барахтались на кровати. Панкхерст боролся с Джошуа, Джошуа с Анной.

Лорд отчаянно хватал ртом воздух. Перед глазами плыли круги. Правила джентльменского поведения, которые вбила ему в голову его бабушка, запрещали подвергать женщину физическому насилию.

Пришлось пустить в ход другую тактику. Развернувшись, он нежно погладил ее расплющенную грудь. Анна охнула и отпрянула назад. Воспользовавшись моментом, Джошуа наклонился в сторону и повалил се на кровать туда же, где лежал Панкхерст.

У Анны больше не было сил сопротивляться. Ее золотисто-каштановые волосы рассыпались по плечам, несколько локонов упали вниз, к поясу нелепых мужских брюк. Из распахнутого ворота рубашки выглядывала маленькая грудь, перевязанная полоской ткани.

Джошуа вдруг ощутил на удивление сильный прилив желания. Ему представились их горячие нагие тела, слившиеся в порыве необузданной страсти.

Однако он быстро осадил безумные фантазии. Ему нравились мягкие, послушные женщины с роскошными формами. Эта бестия пробудила в нем вожделение только потому, что он уже несколько месяцев не удовлетворял свои мужские потребности. На войне ему приходилось спать где и когда придется, готовя войска к финальной битве.

Нет, Анна Невилл никогда не станет его любовницей. Она скорее отрежет его член тупой бритвой, чем согласится лечь к нему в постель.

– Вы… хам! – заявила она. Щеки ее пылали, глаза метали молнии.

– Меня называли и похуже.

– Этот прием всегда срабатывал, когда я дралась со своими братьями.

– Готов поспорить, что ваши братья никогда не использовали мой прием. – Анна вспомнила, как он дотронулся до груди, и взгляд ее преисполнился праведного негодования. Джошуа понравилась такая реакция. – Я отпущу Панкхерста, если вы оба пообещаете меня выслушать.