Подавляющим большинством посетителей были мужчины – некоторые в костюмах и при галстуках, другие в джинсах и пуловерах. Они собирались небольшими группками у выставочных стендов под огромными вывесками, на которых были написаны названия фирм, что-то обсуждали, переговаривались, негромко спорили, жестикулировали и смеялись. Они казались единомышленниками, озабоченными общей проблемой – будущим электроники.

Мередит присмотрелась к этому будущему внимательнее, и у нее даже глаза разбежались от изобилия представленных товаров: аудио– и видеотехника, компьютеры, спутниковые станции, телефоны, часы, камеры…

Когда через несколько часов они покидали ярмарку, Юджин все еще держал ее за руку, а Мередит с грустью думала о том, что так и не решилась спросить, есть ли хотя бы маленький уголок в этом огромном зале, где бы Юджин представлял свою продукцию. Она боялась, что своим вопросом может уязвить его в том случае, если этого уголка нет.

– Ну как? – улыбаясь, поинтересовался он, когда они вышли на улицу.

– Здорово, хотя я почти ни слова не поняла из того разговора, что ты вел с Брайаном…

– Все это связано с моим бизнесом и его спецификой.

– А ты все понял? – поинтересовалась она, приподняв бровь.

– Почти. – Юджин рассмеялся, и Мередит тоже не удержалась от смеха.

– Нам пора, да? – тихо спросила она.

– Да. – Юджин не отрываясь смотрел на нее.

– Тогда едем?

– Конечно.

Мередит так и не поняла смысл этого взгляда. Наверное, потому что не очень старалась. На душе у нее было спокойно и безмятежно, и ей не хотелось думать о таких вещах и будоражить свое воображение. Всю дорогу они молчали, но это молчание не было гнетущим. Оно было естественным и полным скрытого смысла, который Мередит тоже не хотелось подвергать рассмотрению.

– Спасибо за этот день, Юджин, – сказала Мередит, когда он подъехал к супермаркету, где они встретились утром.

– Завтра на этом же месте. В девять, – суховато бросил он и уехал.

На следующий день Мередит пришла без десяти минут девять, потому что боялась опоздать. Она промаялась в ожидании десять минут, но Юджина не было. Не появился он и в девять. Еще через десять минут Мередит поняла, что он не приедет. То ли у него планы изменились, то ли она ему вчера надоела, но сегодня Юджин не возьмет ее с собой. Ей стало так обидно, что Мередит едва не разрыдалась. Увлеченная борьбой со слезами, она не сразу поняла, что ее зовут.

– Мередит, да что с тобой?

– Ты приехал! – радостно воскликнула она, оборачиваясь к Юджину.

– Конечно! А ты сомневалась?

– Да! Да, я сомневалась. Я решила, что ты передумал!

– Я не передумал. Садись в машину, Мередит.

Мередит только сейчас обратила внимание на то, что несколько человек остановились и с интересом наблюдают за их беседой: Юджин спокоен, как анаконда в период спячки, а она чуть ли не кричит от пережитых волнений и даже нервно прижимает руки к груди. Ужас! Мередит поспешно запрыгнула в машину.

Дорогой она молчала, переживая свой промах. Мередит пыталась осмыслить причины собственного отчаяния при мысли, что Юджин не приедет, и грандиозность этого отчаяния. Получалось, что переживала она гораздо сильнее, чем следовало. И даже подкарауливающие ее вселенское одиночество и грызущая тоска с двумя тысячами острых зубов, как у акулы, не могли служить оправданием столь бурной радости при появлении Юджина.

– Мередит, мы уже приехали, – напомнил о своем присутствии Юджин, и она бросила на него виноватый взгляд.

– Прости, я задумалась. А где мы?

– Вылезай и все увидишь.

Мередит вышла из машины. Они находились у недавно построенного здания делового центра. Мередит запрокинула голову, оглядывая махину, и у нее даже что-то хрустнуло в шее.

– Нам сюда. – Юджин указал на двери, словно Мередит уже успела предложить воспользоваться альпинистским снаряжением и подняться по отвесной застекленной стене.

– А что там?

– Ты все увидишь сама, – пообещал он.

Мередит чувствовала себя так, словно Юджин превратился в Санта-Клауса или в доброго волшебника и приготовился порадовать ее всякими заманчивыми чудесами. Они поднялись на нужный этаж в огромном лифте и оказались в широком светлом коридоре. Пахло краской и штукатуркой, и Мередит невольно принюхалась.

– Что?

– Знакомые запахи, – пошутила она и шагнула в предупредительно распахнутую Юджином дверь. – Вообще-то я надеялась, что теперь долго не почувствую их. Что это, Юджин?

– Это мой новый офис. Тебе нравится?

– Здесь замечательно, – пробормотала Мередит, подходя к окну во всю стену. Сквозь стену-окно она видела город, который лежал у ее ног. – Очень красиво! Просто здорово!

Эти слова словно пробудили его от спячки, и Юджин принялся показывать ей, где и что будет стоять, где будет располагаться его кабинет, который отделят перегородкой, а где рабочие места. Он рассказал о планируемой организации рабочих мест, о стиле, который сам придумал. О том, что он решил использовать политику телекомпьютинга – знать бы только, что это такое! – и увеличить штат сотрудников, потому что у его компании самые радужные перспективы… Мередит слушала, и изумлялась, и радовалась за него.

Потом они отправились в небольшой уютный ресторанчик на одном из нижних этажей здания и пили кофе с пирожными. Юджин продолжал говорить, а Мередит никак не могла наслушаться.

– Как оказалось, у нас множество тем для общения, – почти шутливо заметил Юджин.

– Скорее следует признать, что ты непревзойденный рассказчик.

– Лесли тоже? – невольно вырвалось у Юджина, и Мередит взглянула на него удивленно.

Он сдерживался, как мог, но эта мысль не давала ему покою, и в конце концов он проговорился.

– Лесли тоже, – спокойно сказала Мередит.

Юджину тоже следовало немедленно успокоиться и сменить тему разговора. И если с первым пунктом ему удалось справиться, то со вторым возникли трудности: его просто переклинило, и он не мог ни говорить, ни думать о другом.

– О чем вы обычно разговаривали? – сдержанно спросил он, хотя в голове у него начинало мутиться от ревности.

– О многом, – задумчиво ответила Мередит, которая и не подозревала, какая досада охватила его после этих слов. – О картинах, книгах, о постановках, на которые мы вместе ходим, и… – Она вдруг вспомнила, что сегодня пятница. Она забыла обо всем и обо всех. Даже о приглашении Лесли в театр сегодня и на выставку – завтра.

– И?

– Прости, мне нужно позвонить Лесли. – Юджин заметно напрягся, и Мередит заторопилась с объяснениями: – Дело в том, что он пригласил меня в театр сегодня. И мне нужно извиниться и предупредить его, что у меня изменились планы и я не иду с ним. Одну минуту…

Пока Мередит звонила, Юджин думал о том, что ему никогда не достичь уровня Лесли. Он никогда не станет доброжелательно-прилизанным и деликатным до умопомрачения, никогда не сможет вести непринужденную беседу о картинах и книгах, о театральных постановках и других богемным темах. Он думал, мрачнел, злился.

– О чем ты думаешь? – осторожно спросила Мередит, закончив разговор.

– Я думал о твоих словах. Черт, у нас с тобой нашлась целая куча тем для увлекательных разговоров, но…

– Но?

– …но я никогда не смогу поговорить с тобой о тех же вещах, что и Лесли! – сказал он и разозлился еще сильнее, увидев все тот же вежливый интерес в ее глазах и едва заметную улыбку, тронувшую уголки прелестных губ. Юджин отвел взгляд, не в силах смотреть на эти губы, и столь же мрачно продолжил: – Я просто работяга, Мередит. Трудоголик, увлеченный своим делом и не пытающийся соваться в высокие материи. Я, конечно, не беспросветный тупица и в состоянии отличить модерн от рококо… Я даже знаю, что Джордж Сегал скульптор, а не поэт, но я никогда не смогу часами вести бесполезные светские беседы!

Мередит слушала его и думала о том, что Юджин совсем не похож на Лесли, который как раз мог говорить об этом часами. Было интересно и увлекательно слушать его рассуждения, с некоторыми она могла бы и поспорить, но из-за мягкости Лесли у них даже спорить не получалось. Милое и безопасное времяпрепровождение, которое помогало Мередит спастись от боли и страха в самый тяжелый период ее жизни.