Сара отступила на шаг и широко распахнула дверь; потупив взор, она ждала, когда Морган войдет. Как всегда, его присутствие вызвало в ней знакомую дрожь. Он вошел, и, стоя к нему спиной, Сара улыбалась, испытывая действие сладостной отравы желания, распространяющейся по ее телу. Она чувствовала покалывание. У нее сперло дыхание. Она ощущала себя… живой.

Сара закрыла дверь и повернулась к нему. Морган смотрел настороженно. Одной рукой девушка подняла косу, медленно повернулась к нему спиной и склонила голову вперед, позволяя ему застегнуть платье. Морган коснулся ее не сразу и робко, пальцы его путались в застежках. Его запах – смесь жаркого мужского дыхания с легким запахом виски – окончательно смутил ее чувства. Если Морган схватит ее сейчас, сожмет в объятиях, что Сара будет делать? Как отреагирует?

– Готово, – раздался его голос.

Сара отпустила волосы и повернулась к нему, откидывая голову и вглядываясь в его лицо, надеясь уловить его мысли. Боже праведный, что сталось с ее чувством собственного достоинства? Единственное, о чем Сара способна была сейчас думать, это о том, как чудесно было бы, если бы он ее еще раз поцеловал.

«Пожалуйста, – думала она, – ну пожалуйста же, поцелуй».

Морган долго смотрел ей в глаза; ресницы его подрагивали, он перевел взгляд на ее губы, а у самого один уголок рта пополз вверх. Потом он направился к двери.

– Я провожу вас к ужину. Вы ведь сегодня с капитаном столуете… Ведь так, милочка?

Пароход качнуло, и гул моторов, казалось, на миг прервался. Сара ухватилась за подвесную койку, не сводя с него глаз. Она испытывала одновременно ярость, обиду, разочарование. Значит, Морган не врал, когда говорил, что единственная причина, по которой он схватил ее, поцеловал, тронул, была напугать ее, отучить мешкать в темноте, когда кругом подонки. Он вовсе не хотел Сару! Девушка испытала унижение. Почему? Господи, это в какую же женщину она превращается?

Весь ужин Морган наблюдал за Сарой, сидя за своим столиком у двери. Тарелку он отодвинул и целиком сконцентрировался на бутылке теплого вина, оставлявшего горечь во рту и клонившего в сон. Напротив сидел Генри и что-то говорил о Сантареме, каким он запомнил его в последний раз, когда там было сильное наводнение. Морган был не настолько не в себе, и не настолько пьян, чтобы не понимать, что пытается сделать его друг. Генри делал все возможное, чтобы отговорить Моргана от решения избавиться от Сары, но у него ничего не получится. Чем быстрее они разделаются с девушкой, тем лучше – причем, для обоих. Сара занимает слишком много места в его мыслях. Моргану надо бы готовить себя к предстоящей встрече с Кингом. А он пока что не уделяет этому должного внимания, да и не хочет, поскольку это означало бы встречу с отрезвляющей действительностью, с фактом, что дни его, вероятно, сочтены. И если тогда, лежа в поту и мучась от кошмаров и презрения к себе в крысиной дыре в Табакко-роуд, ему казалось, что ни черта он смерти не боится, то теперь вдруг обнаружилось, что ему дорог каждый новый день и что его одолевают мысли о том, как хорошо было бы осесть и обзавестись семьей. А что, если Морган и впрямь вырвется из Жапуры живьем? А что, если он и впрямь утащит оттуда столько золота, что в состоянии будет сделать достойное предложение?.. Вот только кому?

Да кого он обманывает? Он же ничего не смыслит в семейной жизни. Что требуется от мужа? От отца? Он же об этом понятия не имеет. И все равно видит в мечтах, что у него есть дом, жена, дети. И жена любит его, невзирая на его прошлое…

Постепенно столовая «Сантоса» опустела, остались только Сара с капитаном и Морган с Генри. Было уже поздно, и хотя Морган чувствовал, что обычная бравада Саре сегодня не дается, капитан этого совершенно не понимал. Наконец Генри вздохнул и поднялся из-за стола.

– Оставляю тебе почетное право проводить даму до каюты, если наш добрый капитан когда-нибудь соизволит ее отпустить, – сказал он, взглянув последний раз на Сару, и удалился. Морган снова погрузился в ожидание.

Он закурил, налил себе еще бокал вина и поглубже уселся в кресле. Потом прикрыл глаза и стал слушать, как звучит, повышаясь и понижаясь, голос Сары, но слов не различал. Иногда раздавался гулкий хохот капитана, Морган открывал глаза и видел в ореоле свечи застывшую Сару, скромно опустившую щеку на ладонь и, казалось, зачарованную словами кавалера. Однако…

Иногда девушка переводила взгляд на Моргана, и хотя капитан все бубнил и бубнил, она не забывала о нем, поглядывая из-под золотистых ресниц… Наверное, нужно было обнять ее прямо в каюте, поцеловать; она ведь разозлилась, что он этого не сделал, Морган видел. А почему он не стал? Он же хотел ее. Чертовски хотел. Так ведь он и раньше видел на лицах женщин этот огонь желания, тысячи раз видел, и он-то знает, что хотят они не его, хотят они свою мечту. Плевать им на Моргана Кейна. Им нужна лишь живая легенда, которую он собой являет.

Проклятый, чертов бото!

Сара Сент-Джеймс так же подвластна его магии, как и все прочие женщины. И нельзя об этом забывать. Именно тяга к запретному заставила ее две ночи назад раздвинуть ноги; а вовсе не то, что она хоть сколько-нибудь небезразлична к нему самому. В конце концов Сара обручена с другим. И если хоть на секунду допустить мысль, что глаза ее заволокла не только похоть, но хоть что-то еще…

Морган прикончил вино и полез в карман за виски и куревом. И в этот момент судно резко и неожиданно остановилось.

От толчка капитан полетел назад вместе со стулом и несколько секунд безмолвно и ошалело лежал на спине. Сара ткнулась лицом в стол, полы платья золотистыми шелковыми складками легли на белую льняную скатерть. Моргана швырнуло на стену, но среагировал он на происшествие с молниеносностью человека, привыкшего к неожиданностям. Не успели еще захлебнуться и умолкнуть моторы, как он уже подскочил к Саре.

Девушка едва голову успела поднять, а Морган уже подхватил ее на руки, как пушинку. В чувство она пришла, лишь увидев в руке американца блеснувший нож, и какое-то мучительно долгое мгновение ей и впрямь казалось, что сейчас он перережет ей горло.

И только тут с верхней палубы на них обрушился адский шум.

В дверях появился шкипер. У него было темное, овальное лицо, нос крючком и прямые черные волосы. Он был похож на бочку, и образ этот усиливался от тельняшки в крупную красную с белым полоску.

– Capitaine! – закричал он. – Скорее, Capitaine! Мы сели на мель!

Сверху доносились крики перепуганных пассажиров. Пока Кейн ставил на ноги Сару, капитан смог, наконец, подняться и побежал к выходу. Морган наседал ему на пятки и с такой силой волок Сару за руку, что девушка беспрестанно запутывалась в подоле платья и непременно упала бы, если бы он ее несколько раз не подхватил.

На темной палубе началась паника. Повыл ставшие из гамаков перепуганные пассажиры спотыкались друг о друга, пытаясь избегнуть неведомого зла – реального ли, воображаемого, – которое обрушилось на судно.

Сара крепко держала Моргана за руку, чтобы волна тел не захлестнула, не смыла ее, не унесла во след себе по направлению к корме. Изредка над гвалтом прорывались голоса капитана и шкипера, призывавшие к спокойствию… Тщетно. Паника только усилилась, когда над сутолокой вдруг пронесся душераздирающий вопль, идущий из самой сердцевины давки. От этого ужасного крика Сара застыла в страхе. Морган прижал ее к себе и прикрыл своим телом от первой нахлынувшей на них волны.

Они появились будто отовсюду сразу – маленькие, человекоподобные фигурки, тени – и вдруг заполнили собой все; они наводняли собой корабль со стороны перепутанной оснастки на носу. Вой ужаса пронесся над судном, когда обезьяны запрыгали по навесам, стали прыгать на головы, вцепляться в волосы толпящихся пассажиров. Тусклые фонари превращали морды животных в языческие маски с заостренными зубами и круглыми глазами, в которых пляшет огонь. Саре каким-то образом удалось не завизжать, когда в нее врезался мальчик-индеец, который, вжав голову в плечи, отбивался от зверька, вцепившегося ему в загривок, не давая тому еще раз укусить себя за шею. Она увидела, как Морган схватил тварь за шкирку, одним быстрым движением сорвал ее с мальчика и блеснувшим острием ножа перерезал ей глотку, швырнув после этого обезьяний труп на палубу.