– Как хочешь, – тихо ответила, не поднимая глаз, девушка. – Мне все равно.

– Мне тоже, – огрызнулся Леха. – Только после бойни у виллы лучше тебе лишний раз там одной не светиться. В лесополосе уже кишмя кишат менты, и не только… Кстати, тебе этот телефончик ни о чем не говорит? – он продемонстрировал Алене дисплей с незнакомой комбинацией.

– Это Пал Палыч, – сразу узнала номер Алена.

– Уверена? – нахмурился Реаниматор. Звонок от начальника гвардии старика, Бульдога, как ни странно, не слишком удивил его. Когда пошла такая крутая раздача, от вражеской стороны ожидать можно любых сюрпризов. Впрочем, и от своих – тоже…

– Я ни разу в жизни еще не пользовалась телефоном, – запинаясь, объяснила Алена. – Но… на всякий случай… Отец настоял, чтобы я запомнила прямой номер его и Пал Палыча.

Реаниматор включил набор прямо с памяти и стал ждать соединения.

– Алло.

– Ты, что ли, Бульдог? – коротко осведомился Реаниматор.

– Для кого Бульдог, а для кого Пал Палыч, – жестко отрезал начальник гвардии Тихого.

– Мне плевать. Ты, говорят, звонил. Не так давно. Семь раз подряд. – Леха посчитал, что этого уточнения вполне достаточно, и на всякий случай не стал с ходу называть свое погоняло. – Но у меня на трубе батарея сдохла. Чему обязан?

– Объявился, значит… – вмиг сообразив, с кем говорит, шумно выдохнул Клычков и рванул с места в карьер: – Где Алена?

– Алена?

– Не валяй дурака, пацан, – судя по голосу, Бульдог поморщился. – Я все знаю.

– Все?!

– Все, – сказал бывший опер. – Про Русско-Высоцкое. – И про то, что ты, Леха, поступил не как отморозок, а как нормальный мужик… Только вот беда, не один я это узнал. Ваши ребятки тебя встречали. В засаде… Короче, ты сам все видел. Девчонка… в порядке?

– Допустим, – буркнул Реаниматор. Он уже понял, что Лобастый, падла такая, все-таки позарился на барыжьи баксы, захотел захапать их в одиночку и сдал его Мальцеву. А Бульдог, не иначе, имел бесценную в свете начавшейся разборки техническую возможность прослушивать трубку Саши. Другого варианта не существовало.

– Я не знаю, что у тебя там за непонятки с Мальцевым, Леха. Но для ваших отморозков ты теперь однозначно труп, – констатировал Пал Палыч и тут же выдвинул свое предложение: – Хочешь, чтобы я тебе помог? В обмен на освобождение девчонки?

– Мне ничего не надо, Бульдог. Алену я отпущу прямо сейчас, безо всяких условий. Хотя, если ты такой добрый… любопытно узнать, так сказать из первых рук, с какого болта твои амбалы первыми начали бардак и покрошили пацанов.

– Ошибаешься! – неожиданно бурно отреагировал бывший мент. – Это ваши торпеды первыми наехали на наших коммерсантов и обстреляли виллу Степаныча! Так что тот же самый вопрос ты можешь задать Сашке! А насчет сегодняшнего… Аленка по жизни для меня дороже всей этой долбаной страны.

– Придет время, расколется и папа, – дерзко сказал Реаниматор. – Как я понял, мальцевский мобильник ты держишь на кнопке.

– Мы отклонились от темы, – отрезал Бульдог. – Раз тебе ничего не надо, я хочу прямо сейчас забрать Алену. Куда подъехать?

– Не торопись. Никуда мы не отклонились, – еще жестче, чем Клычков, процедил Леха. – Стучок Лобастого ты уже прослушал. Результат известен – несколько сожженных тачек и гора трупов…

– Ах, вот ты о чем! – осклабился Пал Палыч. – Да-а, странный ты парень, Леха. Не пойму, хоть убей, что тебя заставило умыть своих братков и так рисковать шкурой. А до кучи еще об Алениной безопасности беспокоиться… Может, хватит пургу гнать? Давай поговорим начистоту.

– Некогда мне с тобой базарить, Бульдог, – отрешенно отозвался Леха, поглядывая на часы. – Может быть, однажды ты все узнаешь… – Низложенный бригадир бросил взгляд на девушку – она слушала диалог, нервно теребя лежащую на коленях сумочку. – Через пять минут я высажу Алену на Мориса Тореза, возле остановки автобуса и до твоего приезда буду находиться неподалеку.

– Надеюсь, обойдется без сюрпризов? – с угрозой рявкнул Клычков. – Иначе…

– Ошибаешься, сюрприз будет, – не сдержав ухмылки пообещал Леха. – Когда ты узнаешь, какой именно, у тебя волосы на голове встанут дыбом. А у Тихого – и подавно.

– Что… ты с ней сделал, ублюдок?! – после короткого молчания с трудом смог выговорить ошеломленный начальник боевиков Тихого.

– Фильтруй базар и лечи нервы, Паша. За «ублюдка», Бог даст, еще сочтемся, – не меняя тона, небрежно бросил Реаниматор. – Я за свои слова отвечаю. А девчонка жива и здорова. Хочешь, передам ей телефон? Пообщаетесь.

– Телефон? Ах ты!.. – пуще прежнего ошалел от гнева Пал Палыч. – Я… достану тебя, тварь!

– За «тварь» я тебя тем более уважу, от души, – пообещал Леха. – Короче, Склифосовский, девчонка, какая есть, во всей красе, будет на точке через пять минут, – отключил мобильник и воткнул его в держатель на панели джипа. – Понервничай, сучара.

– Бульдога инфаркт хватит, – без малейшего сожаления предположила Алена. – Представляю себе, ч т о нарисовало его воображение после таких намеков. А ты садист…

– Я его за язык не тянул, – сухо заметил Реаниматор, запуская мотор. – Сам напросился. Ничего, это ему задаток. За длинный язык. И за пацанов.

– Зря ты так. Мальчики эти… они ведь по наши с тобой души приезжали, – напомнила Алена. – Если бы не Паша…

На это Лехе нечего было ответить. Права Алена. Так или иначе, а сам Тихий и бывший всеволожский опер Клычков действительно спасли ему жизнь.

Что касается убитых, многих из которых Реаниматор знал лично – с кем-то пил и снимал бабки с лохов, с кем-то отдыхал в бане, бок о бок с некоторыми, вроде новгородца Фиксы, не раз ездил на чреватые мокрухой стрелки с залетными беспредельщиками, – на них Леха не имел злости. С мертвых, как ни выставляй иголки, уже взятки гладки. Да и приказ Мальцева для каждого из членов группировки закон. Почти… Он, Леха, сегодня поступил иначе.

– Ты ничего мне не хочешь сказать? Напоследок? – спросил Реаниматор, обернувшись через плечо, едва только джип плавно притормозил возле украшенной рекламным щитом остановки.

– Спасибо тебе, Леха. За все, – с трудом подыскивая подходящие для прощания слова, тихо сказала Алена. Бандит, у которого сейчас земля горела под ногами, и дочь крестного отца, для которой все самое страшное уже было позади, долго, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.

– Я… я не забуду тебя.

– И только? – чуть приподняв брови, спросил Реаниматор.

– Ах да… Совсем забыла. Срочно сходи в парикмахерскую. – Легким движением обеих рук девушка поправила роскошные светлые волосы. – У тебя самая кошмарная прическа из всех, которые я когда-либо видела. Панки и те отдыхают! А если серьезно… – Алена вдруг потупилась, пряча глаза. – Бросай эту грязь, слышишь. Ты ведь хороший, я знаю. Из банды так просто не отпускают, но у тебя обязательно получится! Неужели тебе не противно?!

Застывший Леха отвернулся и тупо уставился в ветровое стекло. Под кожей скуластого, покрытого щетиной лица упруго ходили желваки. Пальцы чуть сильнее, чем обычно, сжимали руль.

– Уходи, – хрипло выдавил Реаниматор, демонстративно положив руку на рычаг переключения скоростей. – Мне надо ехать…

Алена быстро провела ладошкой по глазам, смахивая слезы, открыла дверь внедорожника и покорно спрыгнула на тротуар. Джип, со скрежетом раздавив подвернувшуюся под колеса жестяную банку из-под пива, резво тронулся с места.

Лехе стоило огромных усилий не смотреть в зеркало заднего вида на одиноко стоявшую на тротуаре и глядевшую ему вслед девушку.

Ну вот, кажется, и все… Пара часов сна в салоне поставленной в укромном месте «бэмки» – и пора приступать к возврату долгов. Готовься, друг Лобастый!

Следующий, второй по счету, день бандитской разборки прошел под знаком небывалой активности милиции и заставил враждующие стороны на время прекратить активные действия. Официально предъявить обвинение ГУВД было не в состоянии – не хватало юридических оснований. Но, разумеется, РУБОП и ФСБ были в курсе не только самого факта начавшейся гангстерской войны, но и имели неофициальную информацию о всех без исключения фактах обмена ударами.