Надо вычислить, кто из троих сдал его старику и втравил в такой тухлый блудняк. Круг очень узкий, найти предателя будет не слишком сложно.

И наконец, последнее. Он, Мальцев, в отличие от многих других авторитетов, всегда знал меру и без крайней нужды никогда не злоупотреблял садистскими приемчиками. Но сейчас особый случай. Такой бывает всего один-два раза в жизни. Поэтому, когда станет известно имя предателя, казнь этого рваного гондона пройдет публично и с особой, неслыханной до сих пор жестокостью! Чтобы пацаны запомнили и другим, кто на смену придет, передали: играть с ним, Сашей Мальцевым опасно для жизни.

День для Реаниматора и его бригады пролетел незаметно и без осложнений. Прошли те времена, когда барыги проявляли упорство, не желая расставаться с деньгами. Сейчас долю отстегивали все, молча и без соплей. К тому же Леха сумел установить с подшефными ему коммерсантами почти дружеский контакт. Входя в офис или магазин, всегда благодушно улыбался, прежде всего здоровался за руку, словно невзначай интересовался, как семья, как дети, терпеливо выслушивал подчас долгий и подробный ответ, а до кучи не брезговал пропустить за компанию с барыгой стопарик-другой предложенного коньячку. Сам деньги в руки не брал, перепоручая эту обязанность сопровождающему «пехотинцу». Так что у плативших дань предпринимателей при виде бригадира не возникало ступора, не дрожали коленки, а скорее наоборот. Многие барыги, Реаниматор знал это точно, регулярно хвастались перед другими коммерсантами, насколько «человеческие» отношения у них сложились с крышей. Одним словом, Лехе удалось установить такой уровень доверия между ним и опекаемыми бизнесменами, когда те расставались с деньгами совершенно спокойно. И уж тем более ни один из коммерсантов даже не помышлял о визите на Литейный.

Однако, несмотря на видимое спокойствие, весь этот бесконечный день Леха, мотавшийся от точки к точке и принимавший лавы, думал только о визите в студию. Да и пацаны, судя по напряженным лицам, суетливым движениям и нетерпеливым фразам, недалеко ушли в своих мыслях от бригадира. Что, в общем, неудивительно – не каждый день готовишься к налету на охраняемую вооруженными амбалами сучью контору. Риск нарваться на кулак или пулю был велик, но это – дело обычное. Да и сами они неробкого десятка. И не такое видали. В любом случае подпольную порношарагу в Русско-Высоцком, неизвестно под кем работающую вот уже два года, однозначно следовало брать сегодня же, быстро и жестко. Сперва гасить каждого, кто окажет сопротивление, а уже после разбираться, что к чему…

Закончив со сбором дани, Лобастый, Верзила и Реаниматор, как обычно, в конце маршрута завернули в офис неприметного с виду, но охраняемого не хуже банка рекламного агентства «Планета», расположенного на одном из верхних этажей административной высотки на Ленинском проспекте. Верзила и Лобастый остались в тачке, а бригадир поднялся в офис, неся в руке пластиковый пакет, наполовину загруженный рублями и баксами.

Пересчитав деньги и сверив итоговую сумму с информацией в компьютере, сухонький, немногословный, но всегда улыбчивый бухгалтер довольно кивнул, отслюнявил часть от лежавшей перед ним на столе денежной кучи и вернул ее Лехе со словами:

– Отдыхайте, ребята.

– Пока, Николаич, – пряча купюры в барсетку, Леха пожал всегда прохладную и влажную руку счетовода группировки, покинул офис и вернулся в поджидавший его внизу, на стоянке, джип «БМВ».

– Значит, так, – раздав деньги и окинув взглядом Лобастого и Верзилу, задумчиво произнес Реаниматор, – сейчас заедем в магазин и прикупим шмотья на прикид, включая обувь. Боюсь, пацаны, ничего похожего у нас дома не найдется, а здесь главное – натуральность образа. Потом берем в ларьке водяры и гоним в поселок. Обливаемся сами, для запаха полощем рот, прикидываемся бухариками и, начинаем ломиться в дверь коттеджа. С трехэтажными матюками. Типа, суки, открывайте, куда Нинку-шалаву подевали. Всем в табло и в таком духе. Усекаете?

– Нормальный ход! Ха-ха! – прыснул Лобастый, представив себе в деталях столь красочную картину.

– Лажа. А если не откроют? – двигая челюстями, недовольно буркнул Верзила. В его понимании весь задуманный бригадиром маскарад был сплошным геморроем. Куда проще шарахнуть по входной двери из помповика, разнести ее на куски и спокойно войти в дом, поставив всех раком. Просто и эффективно.

– Если не откроют, швырнем в окно бутылку и кирпичом добавим, – вздохнув и глянув на Верзилу как на дауна в пятом поколении, терпеливо пояснил Леха. – Никуда не денутся. Мы кто такие для них? Бухарики местные, голытьба. Ужрались и ринулись на подвиги. Даже рады будут, твари, кости размять.

– А-а, вроде догнал…

– Жаль только, что голова в банку с огурцами не влезает, – ухмыльнулся Лобастый.

– Че-го?! – не понял битюг, на секунду даже прекратив жевать. Сработал защитный рефлекс всех отморозков: если что-то неясно, вначале надо бить в рожу, а уже потом выяснять. Громила сжал кулаки и угрожающе подался вперед.

– Ничего, Васек, это я так, старый анекдот вспомнил, – мельком зыркнув на смеющегося одними глазами Реаниматора, примирительным тоном ответил Лобастый. – Ты чавкай, в натуре, не отвлекайся!

Поколебавшись немного, Верзила промычал нечто непереводимое и разжал кулаки.

– Я встану у двери, вы подстрахуете, – как ни в чем не бывало продолжал Леха. – Пушки держать наготове. Как только охранник появится, врываемся в коттедж. Дальше – по обстоятельствам. Стрелять только в крайнем случае. Тебя касается, Верзила.

– Ладно, – процедил браток.

Найти торгующий подержанным импортным барахлом магазин оказалось несложно. Не имея возможности одеваться в дорогие фирменные тряпки, нищий народ ломанулся по барахолкам.

Заметив кустарную рекламную вывеску перед въездом в подворотню, Реаниматор толкнул Лобастого в плечо. Сбросив скорость, роскошный джип вильнул вправо, подрезал несущуюся по вызову «скорую помощь» и лихо свернул во двор, где остановился возле ведущих в полуподвал ступенек.

Братки спустились вниз и вошли в крохотный магазин. В нос сразу же шибануло затхлостью и пылью. Кроме двух мужиков, копающихся, словно в мусорном контейнере, в деревянном ящике с бэушным нижним бельем, в магазинчике никого не было.

Скучающая за школьной партой, заменявшей прилавок, продавщица оторвалась от «Экспресс-газеты» и со страхом взглянула поверх очков на вошедших в магазин хорошо одетых амбалов. Их внешний вид говорил о профессии лучше любой вывески.

– А… а у нас уже есть крыша, ребята, – с дрожью в голосе поспешила сообщить тетка остановившемуся напротив нее Реаниматору.

– Это вы мне?! – удивленно спросил Леха, с улыбкой глядя на перепуганную продавщицу. – Не по адресу, мамаша… Мы за одеждой пришли. Покажи вон тот пиджачок, в клетку.

В течение нескольких минут оторопевшая продавщица смотрела, как трое благоухающих дорогим парфюмом ухоженных громил, утопая в клубах пыли и непрестанно подкалывая друг друга, ворочают кучи барахла и примеряют стоптанную обувь. Наконец на весы легла охапка тряпья из двух рабочих комбинезонов, пары вытянутых на коленях спортивных штанов, заляпанной бурыми пятнами синей футболки и пиджака с короткими рукавами. На прилавок в рядок встали две пары тяжелых кирзовых ботинок с заклепками и пара державшихся на честном слове бесформенных кроссовок. Создавалось впечатление, что в отличие от всех остальных посетителей странные мужики выбирали из всего импортного барахла самое худшее.

– С вас сто семь рублей, за все, – чужим голосом прохрипела продавщица.

– Возьми, мать. – Лобастый бросил на крашеную парту несколько бумажек и мелочь. – Спасибо. Сунь все тряпье в пакет.

– Вам спасибо, – торопливо поблагодарила тетка, спрятала деньги в поясную сумочку-кенгурятник и, не в силах больше терпеть, наконец решилась: – Простите за любопытство, но… зачем вам, таким солидным мужчинам, весь этот хлам?