После секундного замешательства Диана выдавила улыбку:

– С удовольствием, леди Рейнуорт. Когда вы сможете приехать на первый сеанс?

– Чем скорее, тем лучше. Полагаю, что многие из моих подруг закажут вам свои портреты, а я хочу быть первой.

Диана подумала, что это как раз тот случай. Одна из немногочисленных известных портретисток прошлого века Анжелика Кауфман имела очень хороший заработок благодаря тому, что сумела организовать вокруг себя узкий круг почитательниц из британских аристократических леди.

– Завтра утром вас устроит?

– Более чем.

Они договорились о времени и об оплате. Сумма была в четыре раза выше, чем Диана получала в деревне.

Торн лежал, свободно раскинувшись на канапе, большой, мускулистый, обнаженный. А она сидела рядом на стульчике с альбомом в руках. Слишком часто Диана ловила себя на том, что отвлекается от основной задачи и восхищается моделью. Торн действительно был красив как бог и немыслимо сексуален.

– Я предпочел бы, чтобы ты стала моим одеялом, – сказал он через некоторое время. – Хорошо бы, ты пришла и согрела меня.

Диана возмущенно глянула на него:

– Неужели не можешь немного потерпеть?

– Могу, конечно, но какого дьявола я должен терпеть?

От его непосредственности хотелось рассмеяться, а когда он вдобавок вложил всю силу своего обаяния в ленивую улыбку, Диана почувствовала, как жар волной всколыхнул ее.

– Не уверен, что смогу еще долго поддерживать себя в таком состоянии, – предупредил Торн. – Когда ты меня рассматриваешь, мне нетрудно возбудиться. Но если ты хочешь, чтобы мое естество пребывало в стоячем положении как можно дольше, тогда тебе придется предложить мне нечто стимулирующее. Например, возьми и сними с себя все.

– Для моих целей положение вашего естества совершенно не важно.

В течение нескольких дней статья в «Кроникл» сделала ее искусство объектом страстного увлечения светского круга. Половина благородных дам в Лондоне вдруг захотели, чтобы Диана написала их портреты. Желающих было так много, что она с трудом находила время в своем расписании для новых заказов. Нескольким пришлось даже отказать.

На следующий день, когда Торн в экипаже заехал за ней, чтобы забрать на прогулку в парк в пять часов, Диана доделывала свой самый первый заказ – дописывала занавеси на портрете леди Рейнуорт. Пришлось отказаться. Торн отнесся с пониманием, но перед уходом он остановился, чтобы посмотреть почти законченную работу на мольберте.

– Что-то я не припомню, чтобы леди Рейнуорт так замечательно выглядела, – заметил он. – Ты больше чем улучшила ее.

Диана улыбнулась немного насмешливо, добавляя мазки киновари на полотно.

– Мне кажется, я уже говорила, что важно немного польстить. Несколько лет назад я заучила главное – портретисту для того, чтобы хорошо продаваться, необходимо с умом приукрашивать черты того, кто позирует, и смягчать его недостатки. Заказчики охотнее платят большие деньги за портреты, на которые приятно смотреть, а не наоборот.

Торн повернулся, чтобы посмотреть на свой уже законченный портрет на борту корабля, который стоял и досыхал в дальнем конце студии.

– Значит, ты сознательно приукрасила мою привлекательность? Это разочаровывает.

Диана фыркнула, услышав его огорченный тон.

– Вне всякого сомнения, вы набиваетесь на комплимент, ваше сиятельство. Но, рискуя еще выше поднять у вас самооценку, я признаю, что ваша привлекательность не требует ни малейшего приукрашивания.

Как раз в этот момент она услышала суматоху, доносившуюся из открытых дверей в студию: быстрые шаги на лестнице вверх и сердитый голос кузины, звавшей ее по имени. Эми уже навещала ее здесь, напомнила себе Диана, поэтому она знает дорогу в студию.

Почти сразу девушка ворвалась в комнату. Ее глаза метались по сторонам, и она замерла, как только увидела Диану.

– Как ты могла? – воскликнула она охрипшим голосом. – Как ты могла предать меня?

Диана недоуменно нахмурилась:

– Извини, не поняла.

Возбужденный Джон Йейтс, хромая, появился в студии сразу вслед за Эми, задыхающийся, с багровым лицом, как будто бежал с ней наперегонки.

– Мисс Лансфорд, вы не должны обвинять вашу кузину.

Нахмурившись, вперед выступил Торн:

– Обвинять? В чем?

– Да, в чем? – эхом откликнулась Диана. – Может, Эми, ты лучше присядешь и все объяснишь?

– Не желаю рассиживаться! – закричала она. Ее глаза наполнились слезами. – Ты разбила мне жизнь!

Диана осторожно положила палитру с кистями.

– Если это так, тогда прошу прощения. Но по правде, моя дорогая, я не понимаю, как я предала тебя?

– Ты наняла эту шлюху, чтобы настроить Реджи против меня. И не вздумай отпираться!

Краска раскаяния залила лицо Дианы. Они и в самом Деле наняли Кити, чтобы та соблазнила Реджинальда Нили и увела его у Эми. Значит, каким-то образом Эми удалось узнать об их тайне?

– Прошу вас, присядьте, мисс Лансфорд, – настаивал Йейтс.

Взяв Эми за локоть, он попытался подтолкнуть ее к камину, где стояли кресла. Но Эми выдернула руку и уставилась на Диану. Подбородок задрожал, и слезы полились ручьем.

– Поверить не могу, что ты способна на такое вероломство.

Торн стиснул зубы.

– Будь повежливее, когда обращаешься к кузине, негодная девчонка. Диана не виновата в том, что твой воздыхатель дезертировал.

Но Эми уже закусила удила.

– Почему ты так ненавидишь меня, Диана? Почему? Потому что хочешь видеть меня такой же несчастной, как ты сама?

В смятении Диана рванулась к кузине:

– Дорогая, ты же знаешь, что это не так. Я совсем не хочу, чтобы ты была несчастной. Расскажи, что случилось?

Резким движением рукой в перчатке Эми вытерла слезы.

– Мы сейчас ходили по магазинам на Бонд-стрит, мистер Йейтс любезно сопровождал меня. И кого я там увидела? Реджи, который обнимался с этой потаскухой прямо на улице! Мой поклонник, который клялся любить меня всю жизнь! Я хотела высказать ему все, что думаю, но не успела, он укатил в своей коляске. Тогда я налетела на эту… личность, на Кити. Пригрозила ей, что заявлю на Бау-стрит, что она воровка, если не оставит Реджи в покое. На это она сказала, что ее специально наняли и заплатили большие деньги, чтобы она увела Реджи у меня! Это могла сделать только ты, Диана!

– Нет, это не она, – вмешался Торн. – Это я нанял Кити. Как твой опекун, я выполнил свой долг, чтобы защитить тебя от развратника, которого интересовало только твое наследство.

– Так это были вы? – Эми в ярости смотрела на Торна. – Значит, это вы тот самый дьявол, который разбил мою жизнь.

– Сомневаюсь, что все так серьезно, – ровно возразил Торн. – Если ты потрудишься спокойно, без излишней нервозности рассмотреть ситуацию, тогда поймешь, что если бы Нили по-настоящему любил тебя, тогда никто не в силах был бы его соблазнить и увести.

Эми отшатнулась, как будто Торн ударил ее наотмашь. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза, сраженная его прямотой. Не выдержав его взгляда, она безразлично посмотрела ему за спину, где прислоненный к стенке стоял портрет Торна.

Затем, внезапно закрыв лицо руками, Эми разразилась слезами и бросилась вон из студии.

Джон Йейтс смотрел на Диану виновато и умоляюще.

– Это все уязвленная гордость. Она не любит этого афериста. Я постараюсь успокоить ее, мисс Шеридан, и объяснить, что вы с Торном желаете ей только хорошего. Она поймет, когда немного остынет.

Коротко поклонившись, он повернулся и заторопился вслед за Эми.

Диана тоже сделала шаг в ту же сторону, как будто собираясь побежать за кузиной, но Торн остановил ее.

– Я предлагаю подождать несколько дней. Пусть буря уляжется. Йейтс прав. Эми нужно время, чтобы прийти в себя.

– Наверное, ты прав, – нерешительно произнесла Диана и приложила руку к разболевшейся голове. – Но было бы намного проще, если бы Эми ничего не узнала про Кити. Как бы хотелось уберечь ее от всего этого.