– Соберись, дорогая, – тихо скомандовал он. – Твоя епитимья закончилась. Теперь ты принадлежишь к лучшим из них.

Диана с признательностью улыбнулась. Может быть, наконец ей простят ту ошибку юности или по крайней мере оставят ее в прошлом? Если нет, надо сделать вид, что ничего не было. Торн был прав. Сейчас ей нечего стыдиться.

Вечер в «Олмаке» прошел как в тумане. Великосветское общество приняло Диану в качестве невесты Торна. У нее не было отбоя от достойных кавалеров. Ей даже показалось, что закадычные подруги виконтессы приветливо поглядывают на нее, а несколько молодых леди, примерно одного с ней возраста, рассказывали, как они были удивлены и обрадованы, что ей удалось приструнить неуловимого лорда Торна.

Диана радовалась, глядя на Торна.

Он был одинаково галантен со всеми девушками. Но сама она пользовалась его особым вниманием. Он низко наклонялся к ней, чтобы выслушать то, что она говорила, ловил каждое ее слово и был в восторге от услышанного. Диану тронула его доброта, и на сердце было тепло от нежности.

– Может, мой племянник и испорченный шалопай, – тихо проговорила леди Хеннесси, – но порой он очень удивляет меня. Думаю, в конце концов, из него может получиться муж на зависть всем.

Весь вечер тетка Торна наблюдала за ней и за Торном. Ни к чему было отрицать, что виконт мог стать прекрасным мужем для какой-нибудь удачливой женщины… Если бы женитьба для него не была хуже смерти.

На какое-то мгновение Диане стало очень больно от того, что их помолвка никогда не станет настоящей. Но потом она безжалостно одернула себя, запретив думать об этом.

Она не может позволить себе рассуждать о добродетелях Торна или их отсутствии. Более того, нужно вообще перестать думать о нем.

Когда несколько дней спустя утром Диана встречала Венеру у себя в гостиной, она испытывала нечто сродни трепету. Мадам с ее огненно-рыжими волосами и великолепной фигурой была не просто хороша собой. Она была неотразима. И неожиданно молода. Наверняка ей было не больше тридцати.

Следуя инструкциям Торна, Диана отправила письмо Венере и попросила разрешения написать ее, объяснив, что нуждается в подходящей модели для портрета, чтобы произвести впечатление на академию. Диана не сомневалась, что Венера откликнется на приглашение, хотя бы из простого любопытства.

Вежливо ответив на приветствие, Венера грациозно уселась и стала спокойно разглядывать Диану своими зелеными глазами.

– Мне польстило, что вы попросили меня позировать вам, мисс Шеридан, – произнесла она низким, слегка хрипловатым голосом, в котором звучал неуловимый акцент. – Но признаюсь, я удивилась, почему вы выбрали именно меня.

– Я слышала, что вы потрясающе красивы, – уклонилась Диана от прямого ответа. – И когда сейчас я смотрю на вас, то понимаю: вы тот самый персонаж, который мне нужен. Вы из тех натуршиц, которых любил писать знаменитый венецианец Тициан. Не сомневаюсь, что Британская академия обратит внимание на такую замечательную модель.

– Удивительно, что лорд Торн позволил вам общаться со мной.

Диана грустно улыбнулась:

– К счастью, мне не требуется разрешение лорда Торна. Мы так решили, когда он делал предложение. Никакого вмешательства с его стороны во все, что касается моей живописи. А я не вмешиваюсь в его дела, чем бы он ни занимался.

– Какая терпимость и снисходительность.

– Это и в самом деле так. Мы очень хорошо понимаем друг друга, и наш брак будет либеральным. Кстати, лорд Торн сам рассказал мне о вас, мадам Венера.

В ответ на такое признание Венера вскинула брови:

– Неужели?

– Да-да, – легкомысленно откликнулась Диана, – Торн рассказал, как вы помогли решить проблему моей кузины Эми. Должна поблагодарить вас, мадам. Эми очень дорога мне, и я голову сломала, чтобы придумать, как избавить ее от увлечения этим проходимцем. Но Торн утверждает, что ваш план успешно работает: мистер Нили полностью отдался чарам вашей девушки.

– Кити делает успехи, – согласилась мадам. – Ей приказано постоянно держать Нили при себе так, чтобы у него не оставалось времени на вашу кузину. И желания тоже. Была рада помочь.

– Вы сделаете мне еще одно большое одолжение, если согласитесь позировать, – не останавливалась Диана. – Я писала вам, что в академии рассматривают вопрос о моем приеме. Но они все еще колеблются из-за того, что я женщина. Новая работа поможет склонить их в мою пользу. А если мне повезет и я пройду туда до того, как закончу ваш портрет, то у меня уже будет новая работа для участия в выставке. Они устраивают ее весной, чтобы не конкурировать напрямую с летней выставкой Королевской академии.

Венера поджала губы.

– Плохо верится, что я смогу повлиять на решение академии, мисс Шеридан.

– А я не сомневаюсь. Женщина с такой необычной внешностью и такой статью обязательно привлечет их внимание. Обещаю выявить все лучшее, что есть в вас. Причем я хорошая художница, правда-правда. Если захотите, я покажу вам кое-что из моих работ, и вы сможете сами оценить мой уровень.

Диана попыталась беспристрастно оценить внешность посетительницы.

– Пожалуй, я напишу вас в классическом стиле, может, как какой-нибудь аллегорический персонаж. Мне кажется, что лучше всего подойдет Афродита – греческая богиня. В Риме же ее звали Венерой. Вы, конечно, знаете.

Чувственные губы Венеры дернулись от короткой веселой усмешки. Первый намек на живую эмоцию с момента ее появления здесь.

– Ну конечно. Богиня любви и красоты, которая дурачила всех – и богов и людей, и забирала разум даже у самых мудрых.

– Совершенно верно, – поддержала ее Диана и не стала напоминать, что Афродита помимо своей изворотливости обладала темной, злой силой, которая доводила до смерти ее жертвы.

Подумав, несет ли на себе Венера эту печать предательства и вероломства, Диана вдруг сразу с тоской вспомнила Натаниеля. Потом мысленно встряхнулась. Торн говорил, что нужно постоянно держаться с Венерой настороже. Нужно следовать сценарию, который они выработали с Торном, и импровизировать только в крайнем случае.

– Разумеется, я щедро расплачусь за потраченное вами время, – добавила она. – А когда портрет сослужит свою службу, вы сможете забрать его.

– Думаю, это более чем выгодная сделка.

– Значит, вы будете позировать?

– Сколько времени это займет? – спросила Венера. – Мне все-таки нужно заниматься делами, вы же понимаете.

– Пять или шесть сеансов, несколько часов каждый раз. Всего потребуется одна-две недели или немного больше, если вы согласитесь. Нужно высушивать краски после каждого сеанса. Для первого сеанса потребуется два-три часа, чтобы сделать предварительные наброски в масле. Так я смогу выстроить нужную композицию, подобрать цветовую гамму, и все такое. Могу начать в любое время, когда вы будете готовы.

– У меня сейчас есть время, мисс Шеридан. Уж если я проделала сюда такой путь, хотелось бы с толком использовать утро.

С облегчением Диана подумала, что взято самое главное препятствие. Она уговорила Венеру позировать.

– Ну конечно, – она тепло улыбнулась, – не сомневалась, что вы исключительно занятой человек. Студия у меня на верху. Если подниметесь вместе со мной, можем сразу же начать. Что вы предпочитаете – кофе, шоколад, вино? Мне нравится, когда мои натурщики чувствуют себя уютно, – искренне добавила Диана.

Венера в изумлении смотрела на нее.

– Я неравнодушна к шоколаду. И хорошо бы парочку бисквитов. Я еще не завтракала.

– Сейчас же распоряжусь.

Поднявшись, Диана дернула за шнур звонка, вызывая экономку, сделала заказ и распорядилась отнести все наверх, в студию. Затем вывела гостью из гостиной.

От неожиданности она остановилась как вкопанная, испуганно вглядываясь в огромную, неповоротливую фигуру мужчины в ее маленьком холле.

– Это Биркин – мой лакей, – объяснила Венера. – Он всегда сопровождает меня, когда я выхожу из дома.