– Мне не хочется давить на Торна, – только и сказала она. – Я до сих пор не уверена, что он по-настоящему готов на ком-нибудь жениться, несмотря на его любовные клятвы. Мне кажется, что это ужасная ошибка – выходить замуж и не быть уверенной в его любви.

– Если ты говоришь о том, что Торн долго бегал от женитьбы, тогда не стоит беспокоиться. Он просто никогда не встречал настоящей женщины. Все его знакомые чересчур пытались его приручить. И конечно, он никогда бы не женился на одной из этих танцовщиц. Несмотря на все свое бунтарство, Торн прекрасно понимает, в чем его обязанности перед семьей. – Не дожидаясь ответа, леди Хеннесси принялась намазывать джем на тост. – Более того, мужчины его типа не любят, когда за ними бегают. Женщины начали вешаться на него, как только он вырос из коротких штанишек. И если бы ты только знала обо всех мамашах, которые навязывали ему своих дочек… – Виконтесса поморщилась. – Самое ужасное то, что мой брат много лет делал огромную ошибку. Он требовал, чтобы сын женился по расчету. Но Айван сам так женился. Это был политический альянс, как, впрочем, и альянс двух огромных состояний. А Торн для себя такого не желает. И я прекрасно понимаю почему. Он бунтарь и любит наслаждаться жизнью, поэтому, Диана, тепло-хладный брак для него будет хуже, чем стальные кандалы.

– Я понимаю это, Джудит. Именно поэтому я хочу быть полностью уверена в его чувстве, прежде чем окончательно сочетаться.

Леди Хеннесси рассмеялась:

– Послушай, его нежелание жениться идет от того, каких кандидаток ему предлагали до сих пор. Ему не нужна невеста-мямля. Ему нужна женщина, которая станет вровень с ним. Женщина, которую он сможет полюбить. – Виконтесса невозмутимо посмотрела на Диану: – Верю, что ты сможешь стать ею, дорогая моя. Даже если изначально Торн предложил тебе просто обвести своего отца вокруг пальца.

– Так вы догадывались? – заволновалась Диана.

– Подозревала. Я своего шалопая-племянника вижу насквозь.

Диана выдавила улыбку:

– Я так тронута вашей верой в меня, Джудит. Вы так добры и так умны… Но вы же понимаете, что у нас с Торном ничего не получится.

– Почему ты так уверена? Брак может привести к любви. Торн обожает тебя. Это так очевидно. Видно, что и тебя влечет к нему.

Этого Диана не могла отрицать. Она, разумеется, восхищалась им. Восхищалась качествами, присущими ему: страстью к приключениям, свободолюбием, стремлением жить по своим собственным правилам. Шесть последних лет своей жизни она сама провела, не зная, как избавиться от давления общества.

На минуту она представила себе, что она настоящая жена Торна, и любовь и страсть – краеугольные камни их жизни. Правда, однажды она уже точно так же навоображала, что страстно любит человека, который горячо любит ее.

Диана стряхнула с себя неуместное воспоминание. Сейчас о таком браке можно было и не мечтать. Торн не тот человек, который вручит ей свое сердце. И ей не стоит рисковать своим. В свое время она поклялась, что никогда больше не станет зависеть от мужчины.

Настоящее замужество сделает ее слишком беззащитной. Она не может пойти за Торна, понимая, что он не любит ее. И не могла бы смотреть ему в глаза, зная, что навязалась ему.

Нет, она не может принять его предложение, несмотря на то что он так решительно навязывал свое благородство.

Что же касается бури, которая вот-вот разразится у нее над головой, то она попытается как-нибудь выкрутиться. Со смертью Натаниеля она могла рассчитывать только на себя. Но у нее хватит сил, чтобы противостоять шторму.

Должно хватить.

Однако уже в тот же день, к вечеру, ее уверенность в себе подверглась серьезному испытанию. Она находилась у себя в студии, работая с портретом Венеры, когда пришло письмо от президента Британской академии.

Едва дыша от волнения, Диана сломала печать. Послание было коротким и оглушительным.

Мадемуазель,

с сожалением довожу до Вашего сведения, что Ваша просьба на предмет обучения в Британской академии изящных искусств отклонена. Надеюсь, Вы понимаете, что наше прославленное заведение не может позволить себе иметь скандальное пятно на своей репутации.

Сэр Джордж Эндерли.

Колени подогнулись, и Диана, оступившись, упала на канапе. Она просидела так довольно долго, прижимая к груди клочок бумаги и глядя в никуда.

Замысел всей жизни рухнул.

Хрупкие надежды, которые она лелеяла годами, разбились в прах.

Такой ее увидел Торн, который появился здесь, – бледной, страдающей, словно потерявшей что-то самое дорогое.

У него упало сердце.

– Что произошло? – В три прыжка он пересек студию.

Ни слова не говоря, Диана протянула ему листок.

Торн быстро пробежал глазами послание и смял в кулаке. Академия отказала ей, используя как повод назревающий скандал.

Торн стиснул зубы. Он был в ярости. А когда Диана подняла на него глаза и в них он увидел боль, ему стало так же плохо. Она и вправду потеряла самое дорогое. Искусство значило для нее больше, чем любимый муж, или ребенок, или родители значат для всех остальных. И быть отвергнутой по такой причине…

Торн ругался долго и живописно, при этом понимая, что именно он стал причиной всех этих неприятностей. Минувшей ночью, перед отъездом с бала, отец выбранил его за распущенность, но Торн был уверен, что это справедливо.

Сейчас же он был готов кое-кого порвать на куски. И он знал кого.

– Ждите меня здесь, – приказал Торн, не дав Диане возразить ни слова.

Развернувшись, он вышел, широко шагая, захватив письмо с собой.

Он отсутствовал примерно два часа. Все это время Диана пыталась заставить себя рисовать, но шок и отчаяние не давали работать.

Она молча посмотрела на входящего Торна и не двинулась, когда он протянул ей новое письмо.

– Что это?

– Отказ от отказа. Сэр Джордж передумал и удовлетворил вашу просьбу о приеме в академию.

Не поверив Торну, Диана взломала печать и прочитала письмо. Но он был прав. Сэр Джордж извинялся и приносил ей бурные поздравления в связи с ее приемом.

– Что, интересно, заставило его поменять решение? – В замешательстве она подняла глаза на Торна.

– Я предложил академии большой взнос в обмен на разрешение вам заниматься у них.

Диана открыла рот.

– Вы подкупили их?

Его губы скривились в иронической усмешке.

– Подкуп, угрозы, маленькое принуждение – всего понемногу. Я воспользовался досье моего отца и деньгами, чтобы изменить их решение. – Она так и стояла, уставившись на него. Торн похлопал ее по подбородку. – Прикройте рот, дорогая. С открытым ртом леди выглядят очень глупыми.

Легкое поддразнивание в глазах приглашало оценить его юмор, но Диана действительно чувствовала себя очень глупо. Она не знала, что делать – то ли возмутиться, то ли обрадоваться.

– Торн, нельзя же вмешиваться так беспардонно!

– Почему? – спросил он с вызовом. – Вы абсолютно заслужили, чтобы вас приняли, и мне вовсе не хочется, чтобы из-за меня вам отказывали.

В первый раз Торн вдруг заметил портрет Венеры. У него загорелись глаза от воодушевления.

– Вы только взгляните на это. – От портрета он стоял на расстоянии вытянутой руки. – Это же настоящее чудо. – Торн покачал головой. – Не могу поверить, что они настолько слабоумны, что хотели отказать вам. Вы намного талантливее, чем все десять их профессоров.

Диана потерла виски. Ей одновременно хотелось и отругать Торна и рассмеяться. Еще два часа назад все ее будущее лежало в руинах. Теперь же благодаря Торну у нее вновь появился шанс воплотить свою давнюю мечту.

Однако она не могла принять его такую оскорбительную щедрость.

– Не надо, Торн, – начала Диана, – я не могу позволить, чтобы вы покупали мне поступление. Я не смогу там показаться.

– Конечно, сможете, и непременно покажетесь. До следующего месяца вы не сможете начать занятия, но через неделю открывается Академическая выставка, и вы будете в ней участвовать.